О читке пьесы драматурга Влада Васюхина “Беглец”
В театральных кругах бродит шутка о том, что драматурги теперь пишут пьесы не для постановок, а для читок. Как говорится, в каждой шутке есть доля правды, а в данном случае доля эта довольно велика. В условиях, когда лишь небольшое количество современных пьес ставится на театральной сцене, читки обретают статус ориентира в мире современной драматургии.
И, надо сказать, жанр читок развивается. Изменилось отношение к нему и публики, и самих участников. Если раньше на читках работали в основном невостребованные или молодые артисты, то теперь в них можно увидеть настоящих мастеров сцены. Серьезно подключились к работе и режиссеры. Читки все больше напоминают настоящие спектакли, разве что тексты звучат с листа. К тому же читки позволяют в условиях ограниченного бюджета на постановки обеспечивать театру мобильность и широту репертуара. Даже МХТ им. А.П. Чехова знакомит зрителей со своими историческими текстами в формате читок.
Я все это говорю лишь для того, чтобы читатель понимал – внимание к драматургической читке не случайно. Она давно перестала существовать как рабочий инструмент труппы театра перед постановкой, а превратилась в полноценный театральный жанр, о котором стоит рассказывать на страницах СМИ.
Так, например, в конце октября в помещении Благотворительного фонда охраны и должного содержания объектов культурного наследия прошла читка пьесы драматурга Влада Васюхина “Беглец”. Этой пьесе повезло уже дважды. Во-первых, она была издана отдельной книгой (и стоит надеяться, попадет в руки к завлитам театров). Во-вторых, случилась читка при настоящем аншлаге.
Режиссером читки выступил Денис Сорокотягин (актер, режиссер, художественный руководитель “DAS-театра”). При небольшом размере условной сцены решение им было выбрано статичное – артисты практически не вставали со своих мест, но это не мешало восприятию, так как пространство удивительным образом расширялось благодаря двум вещам – музыке и юмору. Это отнюдь не “красивые слова”, мы вернемся к этой мысли чуть позже.
А сначала обратимся к содержанию пьесы. Ее действие разворачивается весной 1974 года. Молодой одаренный артист балета Андрей (Максим Жегалин) ждет разрешения органов госбезопасности на выезд с труппой театра на гастроли в Лондон. Разрешение задерживается, так как у властей есть сомнения в благонадежности героя. Кроме Андрея действующих лиц в пьесе всего трое. Его пожилой педагог и наставница Георгина (заслуженная артистка России и Армении Вера Бабичева), его друг Павел (Сергей Аронин) – артист оперетты, и сотрудник госбезопасности Кирилл Викторович (Павел Ващилин). Главный герой стоит перед выбором – воспользоваться гастролями и остаться за границей или жить в СССР. Драматург Васюхин работает на внутренних противоречиях героев – Андрей блуждает в стоящей перед ним дилемме, лучший друг согласится участвовать в провокации, агент госбезопасности окажется отнюдь не плохим человеком, загнанным судьбой в обстоятельства службы, и только “белая кость” Георгина остается эталоном чести и совести. На ее фоне и высвечиваются противоречия и метания остальных действующих лиц. То, что драматург Васюхин вложил в текст, режиссер Сорокотягин сумел реализовать без каких-либо подручных средств (декораций, реквизита, даже банально пространства, в котором артисты могли бы хоть как-то двигаться.), а это крайне непросто. И действительно огромную роль здесь сыграл юмор, разряжавший атмосферу, как и музыкальное оформление. Денис Сорокотягин выступил не только режиссером читки. Он сам читал авторские ремарки и аккомпанировал на фортепьяно. Живая музыка органично вплеталась в действие, очень точно попадала в настроение и помогала артистам.
Кстати, ощущалась колоссальная проделанная последними работа. Актеры явно много репетировали и разбирали свои роли. В целом, хорошо работал весь актерский состав, но не выделить Веру Бабичеву совершенно невозможно. За хрупкой (и впрямь как будто балетной) внешностью ее героини ощущался стальной характер. Зал взрывался хохотом в ответ на остроты Георгины и в буквальном смысле слова не дышал на ее финальном монологе.
Так как я была знакома с текстом пьесы еще до читки, для меня не стала открытием точно переданная автором атмосфера 70-х годов, то, что персонажи прописаны филигранно и легко, что они создают собой четкий квартет типажей характеров того времени.
Я лишь задавала себе вопрос, а нужно ли сегодня возвращаться к теме эпохи застоя?.. Востребовано ли это?.. И сама же отвечала, что дело вовсе не во времени действия, а в человеческих чувствах, о которых повествуется. Верность ответа подтвердила и реакция зала. Я видела, как люди смеялись, видела, как некоторые вытирали слезы, как стоя аплодировали артистам после окончания действия.
Конечно, как бы я ни нахваливала читку, полновесным итогом жизненного цикла пьесы может быть только постановка по ней полноценного спектакля. В случае с “Беглецом” Влада Васюхина подобное развитие хочется полагать закономерным, тем более что бурные восторги публики подтверждают – зритель у спектакля непременно будет. Но, к сожалению, все не так просто, как хотелось бы. Остается ждать и надеяться, что мы еще увидим на афише московского театра крупными буквами надпись “Беглец”.
