Подписаться на Telegram #буквенного сока
Егор Фетисов // Афанасий Мамедов. «Пароход Бабелон». Роман. Издательство «Эксмо», 2021
Часть 1. Заметки о книге
Поскольку автор дает роману название «Пароход Бабелон», невольно вспоминается еще один роман об эмиграции — «Пароход в Аргентину» Алексея Макушинского. Правда, у Мамедова собственно эмиграция остается за скобками, как и многое остальное. Мы знаем, что главный герой Ефим Милькин много постранствовал по Европе в период с 1922 по 1936 год, когда он возвращается в СССР, и оказывается сначала в Москве, а затем в Баку, но об этом просто упомянуто вскользь. Автор ограничивается перечислением городов. Так что роман делится на две части, которые часто переплетаются, поскольку во второй части, в 1936 году в Баку, герой пишет роман о том, как, будучи красным комиссаром, он воевал с поляками полтора десятилетия назад.
Сам автор характеризует книгу как основанную на «вспоминательных очерках», и это, к сожалению, суть книги. Это очерки. Наброски. Мне кажется, Мамедову не удалось слепить из них роман. Он не держится ни на сюжете, ни на главном герое. У Милькина не просматривается ни характер, ни внутренний мир, ни развитие. Он одинаковый на протяжении всего повествования. Что красный комиссар, воюющий с поляками, что прячущийся в Баку от репрессий журналист и писатель — ни малейших изменений, разве что кожаную куртку комиссарскую больше не носит. Укрывающая его в Баку Маргарита Барская, драматург и режиссер, вообще призрак. Любовную линию (Милькин влюбляется в младшую сестру своего то ли друга, то ли приятеля) автор бросает, едва наметив, это же он делает и с еврейской темой. Делает набросок дома раввина Новогрудского в Баку: семья в нескольких поколениях, основательность еврейского быта и… И ничего. Переход к следующему очерку. Читатель может попытаться соединить эти фрагменты в одно целое сюжетно: комиссар — ранение — эмиграция — возвращение — бегство в Баку, но Бабелон придется строить каждому свой — за автора.
Часть 2. Художественные приложения
«Вскоре в черных раструбах начал хозяйничать голос хозяина города Багирова.
«Представители многонационального Баку, многонационального Азербайджана, спаянные дружбой народов…»
Товарищ Багиров был редкостным тугодумом, большой связностью речь его не отличалась, и каждое слово отдавало бычьей потливостью. В довершение ко всему Хазарский ветер буквально в клочья рвал его громкую речь, глумился над местным божком как хотел.
«На пороге новой конституции ви должны оглянуться, должны посмотреть, кто враг советского народа, кто враг Азербайджана, кто враг наших национальных республик… Ми будем беспощадно уничтожать этого врага!..»
Люди слушали с напряжением. Переминались, глядя друг другу в затылок. Воздух густел меж головами. Дышать становилось труднее. Мерещился запах несвежего белья.
Ефим представил себе Фатиму Таирову, страшного врага национальных республик, которой чекисты выбивают сейчас зубы где-то глубоко под землей. Зачем она им? Чем не угодила Чопуру? И почему решили забрать ее в пятницу? Чопур ведь не любит ни пятниц, ни суббот, ни воскресений. По правде сказать, он ни один день недели не любит. Ему лишь бы ночь над страной раскачивать бездетной люлькой. Безлунная и беззвездная, с которой можно чокаться бокалом грузинского вина.
А Багирова уже несло по ухабам и кочкам, аж до самой столицы, до самого Кремля. «Ми не должны забывать, что враг еще не добит, что борьба капитализма с социализмом не кончилась и происходит в мировом… в международном… в планетарном масштабе… Как говорит товарищ… — многая лета Чопуру. — Когда читаешь показания разоблаченных врагов, не верится, что в человеческом облике может существовать лютый зверь».
Пауза, в точности такая, какие обычно берет Чопур. Гудение Хазар-ветра. Наверное, товарищ Багиров Мир Джафар Аббасович сейчас за кепку свою держится, как за место первого секретаря.
«Ми знаем хищных зверей, ми знаем бешеных собак, но таких, каких вырастила троцкистская, зиновьевская и мусаватская банда, ми будем находить и уничтожать».
Торговая молчит. Мертва Торговая.
«Находить и уничтожать»».
Михаил Квадратов // Итало Кальвино. «Если однажды зимней ночью путник…» Роман. Издательство «АСТ», 2019
Часть 1. Заметки о книге
Роман «Если однажды зимней ночью путник…» появился в 1979 году. Кроме всего прочего, в нем предсказано и описано, как книги пишет искусственный интеллект, по крайней мере пытается дописать их за большим знаменитым писателем, когда тот устал или задумался о чем-то постороннем, ведь главное — тиражи и частота выхода в печать, конвейер должен работать круглосуточно, деньги же, сами понимаете. Про это — второстепенная, но важная линия романа, основная же мысль — на самом деле книги за писателя додумывает читатель, и он здесь главный, как бы ни старались им манипулировать. Хотя, чего стараться, манипулирование — наше все наступивших времен. Главный герой — Читатель, с самого начала повествования рассерженный, ему попалась книга со страницами перепутанными и даже пустыми. Вы бы и сами не были довольны, тем более книга с захватывающим сюжетом, яркими описаниями; свежий роман известного писателя обрывается… Начинается поиск и погоня за правильным экземпляром, герою удается его вроде бы и раздобыть, но этот еще хуже, и так далее, и конца этому не видно… Вперед, по книжным магазинам, издательствам, по разным странам, узнаваемым, даже если названия изменены (да, надо запутывать, вещи пишутся нелицеприятные, все-таки, Итало Кальвино — не самый нейтральный гражданин, а его отец, вообще, матерый анархист). Ведь если изменить название страны, цензура ничего не поймет, это известный факт (что подтвердят Аркадий Порфирич, господа Каудерер, Океда и Каведанья). На самом деле книга «Если однажды зимней ночью путник…» состоит из примерно десяти романов, оборванных на самом интересном месте. Может и не десять, но каждый в своей манере. Над какими-то стилями Кальвино посмеивается, какие-то воспринимает слишком серьезно. Хотя кто его знает, писатель же, что у него там на уме. Нужно отметить, что с большим знанием дела и весьма поэтично писатель подходит к эротическому контексту, сделано искусно, на уровне символизма, иначе книге не удалось бы вписаться в служебную категорию 12+. Но самое главное, роман Итало Кальвино — тонкая игра и постмодернизм высокого градуса.
Часть 2. Художественные приложения
«Порывшись в сумках, Коринна достает книгу и протягивает ее тебе.
— Это не то, — говоришь ты, увидев на обложке незнакомые название и фамилию автора: «Вокруг зияющей ямы» Калисто Бандеры. — У меня конфисковали роман Икоки.
— Он самый и есть. В Атагвитании книги распространяются под фальшивыми обложками.
Пока такси мчится по пыльному пригороду, ты, не выдержав, раскрываешь книгу, чтобы убедиться в правдивости ее слов. Какое там! Эту книгу ты видишь впервые. Японским романом здесь и не пахнет. Начинается с того, что по раскаленному плоскогорью, поросшему агавами, скачет всадник; он видит хищных птиц под названием зопилотес.
— Тут не только обложка фальшивая, — замечаешь ты, — но и текст тоже.
— А ты как думал? — отзывается Коринна. — Стоит начать подделывать — уже не остановиться. Все, что можно подделать, в этой стране давно подделано: музейные экспонаты, золотые слитки, автобусные билетики. Революция и контрреволюция наносят друг другу удары с помощью подделок. В результате никто точно не знает, где мнимое, а где настоящее. Политическая полиция устраивает революционные волнения, а революционеры переодеваются в полицейских.
— Кто же от этого выигрывает?
— Рано еще говорить. Посмотрим, кто лучше воспользуется своими и чужими подделками: полиция или наша организация.
Водитель такси явно прислушивается к разговору. Знаком ты предостерегаешь Коринну: не болтай лишнего.
— Не бойся, — успокаивает она. — Это такси мнимое. Меня больше беспокоит, что нас преследует другое такси.
— Настоящее или мнимое?
— Наверняка мнимое. Не знаю только, полиция это или наши.
Ты оборачиваешься и вскрикиваешь:
— Но за вторым такси едет третье…
— Это могут быть наши. Они следят за действиями полиции. А могут и полицейские — сели нашим на хвост…
Второе такси обгоняет первое и резко тормозит. Из него выскакивают вооруженные люди и приказывают вам выйти:
— Полиция! Вы арестованы!
Щелкают наручники, вас сажают во второе такси: тебя, Коринну и шофера.
Коринна обращается к полицейским с невозмутимой улыбкой:
— Меня зовут Гертруда. Это друг. Отвезите нас к начальству.
От удивления ты разинул рот. Коринна-Гертруда шепчет на твоем языке:
— Не бойся. Это мнимые полицейские. На самом деле они из наших.
Не успеваете вы отъехать, как третье такси блокирует второе. Из него выскакивают вооруженные люди в масках. Они разоружают полицейских, снимают наручники с тебя и Коринны-Гертруды, надевают их на полицейских и запихивают вас в свое такси».
Михаил Квадратов // Саёшка Тихонов. «Действующие лица». Издательство «Издательские решения», 2022
Часть 1. Заметки о книге
Автор книги «Действующие лица» — известный музыкант, здесь он выступает под частичным псевдонимом. В книге собраны зарисовки, монологи, интервью, рассказы. У людей, связанных с музыкой, жизнь по определению подвижная, а вот, скажем, прозаик больших форм достигает результата усидчивостью. И рачительный прозаик взял бы все формы малые и слепил добротный роман на десять авторских листов. Но иногда свободное и короткое — и есть самое ценное. И персонажи у Тихонова в основном свободные. Большей частью взятые из жизни: помимо мемуарных отрывков есть и интервью. Вот, например, про Рикошета и Д’ркина, интересное. Есть истории о людях, с которыми сводила жизнь, иногда это разговор, услышанный на улице или в электричке. Или просто что-то пропустил мимо ушей, но оно неожиданно всплыло, оказалось важное. Ветераны войн и работники музеев. Милиционеры (милиционерки), куда без них, продолжительная жизнь на открытом воздухе обязательно сведет с ними, и потом за что-нибудь, да оправдывайся. Вообще, к музыкантам на улице притягиваются разные странные люди. Кроме того, автор иногда меняет место работы, полезно, при этом тоже набираются ценные заметки. Например, он описывает свою суровую работу санитаром в онкоцентре на Каширке («Молодой человек, от любопытства лопну: какое у вас образование? Два высших, на лбу написано. Да?») Много сцен, происходящих в поездах и электричках. Русская литература с железными дорогами переплетена крепко. А у музыкантов, вообще, многое связано с перемещениями: выступления, гастроли, перекати-поле, a rolling stone. Люди в книге большей частью не заземленные. Иногда гуляют и по облакам. И забирают их на небо довольно рано — любимые божьи создания. В книге много детских воспоминаний. Да и сами персонажи от детства особо не удаляются. По классификации так называемых взрослых страдают инфантилизмом. Но ведь если не будете как дети, сами знаете, что случится… Книга называется «Действующие лица», и действительно, персонажи все время действуют, заняты чем-то живым. В то время как большинство их сограждан живут в состоянии сна и никогда из него не выбираются.
Часть 2. Художественные приложения
«Виталик очень трогательно дзекал — по-белорусски. «Гдзе Малая, не видзел?» — спрашивал он, заспанный, помятый, опухший, когда я будил его на подкове с целью получить ту же самую информацию.
Малая работала. Прибивалась то к одному музыканту, то к другому, меняя места — то арка на Дворцовой, то Малая Садовая напротив Катькиного садика, где вода крутит мраморный шар. Иногда аскала просто так, но попрошайничать легче с песенным сопровождением. Можно еще просить «на струны музыкантам».
Впрочем, и музыкант без аскера практически вхолостую обычно работает. За весь вечер всего несколько человек остановятся, чтобы выудить из кармана лишнюю десятку. Тут фокус в том как раз, чтобы тормознуть, улыбнуться, в глаза заглянуть.
«…до-о-обрым прохо-о-о-ожим, а-а-а-а-а-а!» — старательно тянул я.
То и дело тетки со злостью бросали во всеуслышание: работать идите! — на что Таня со смущенным достоинством говорила: я работаю. Да и он, кивала на меня, после офиса. И правда, пение у Казанского помогало не сойти с ума от трудовых будней канцелярской крысы. Ну и живые деньги, конечно. До зарплаты частенько нужно как-нибудь дотянуть.
Обычно так и делаешь, когда тебе нужен напарник: начинаешь петь — кто-нибудь обязательно прибьется. Малая появилась в первый же вечер, правда, не сразу — я к тому моменту уже успел утомиться безрезультатностью.
— Могу поаскать, — предложила. — Только аскерку у Малого нужно взять, а где он — я не знаю.
На голове у нее была замызганная некогда розовая кепка. Я вопросительно взглянул, сойдет, мол, за аскерку? — и Таня поспешила объяснить:
— Я с ней очень редко работаю. Она мне удачу приносит, когда на голове.
Кепка была украшена брошью в форме двуглавого орла.
Подождали. Малой не появлялся.
— Ладно, — сказала она, — поработаю с ней.
Сняла кепку и стала расчесывать немытые высветленные волосы.
Тане на вид было двадцать с лишним. Так и оказалось. Двадцать девять. И Виталику тоже двадцать с неопределенным лишним. Они ведь почти что без возраста.
«…все они в кожаных куртках, все небольшого роста».
Ладненько вместе смотрелись. Одинаково грязные, одинаково боевые, агрессивные, бесхитростные. Малой и Малая. Приехали из Минска компанией. Человек пять или шесть в общей сложности. Таня работала единственная. Остальные только стреляли у нее на пиво или на блейзер».
