Творческий путь Роберта Фалька — длинный, извилистый. На каждом повороте легко было рассорить себя, растворить, но этого не произошло, и о причинах весьма любопытно размышлять.
Всю жизнь он азартно изучал время — настоящее и ушедшее.
Был студентом Коровина и Серова, творил вместе с первыми русскими авангардистами из «Бубнового валета»1, был знатоком наследия классиков и открытий современников, но ни одно из направлений не поглотило художника.
Фальку знаком успех — в 20-е и 50-е становился кумиром молодежи.
Фальку знакома эмиграция — внешняя и внутренняя.
В 1928 году Фальк стал ощущать давление натурализма АХРР, смело бросил профессорство во Вхутеине и отправился в Париж, понимая, что рискует раствориться в художественной столице. С той же решимостью он вернулся, чувствуя, что начинает терять себя в чужой стране. В сталинской Москве Фальк учился сосуществовать с чуждым ему соцреализом. В послевоенные годы стал «опальным классиком», практически не выставлялся, но продолжал творить с особой жаждой.
Мне думается, Фалька спасало умение смотреть вглубь самого себя.
Не поддаваться времени, а осмыслять его наедине с тишиной.
Даже когда все вокруг рушилось, внутренняя гармония со своими идеалами помогала художнику строить мир в себе и на холстах.
Вспоминаются строки Бориса Пастернака (символично написанные в год смерти Роберта Фалька):
Рука xудожника еще всесильней:
Со всеx вещей смывает грязь и пыль.
Преображенней из его красильни
Выxодят жизнь, действительность и быль.
Любопытно разобраться, как Фальк выстраивал эту внутреннюю гармонию.
В основе мира художника — понятия общечеловеческие.
Гуманистическое начало в творчестве Фалька не искусственно сконструировано, не привнесено извне, а органично вплетено в саму ткань художественных образов. Обладая редким талантом — одухотворять форму – он посвятил себя поиску живописного языка, на котором сможет просто и честно говорить о мире и человеке.
Именно человек — центр размышлений Фалька, даже когда на холсте безмолвные сосуды или плоды. Художник познает жизнь, ощущая неизменную причастность ко всему, что его окружает. Бутылка, фрукт, пароход — в мире Фалька обыденные вещи обретают внутреннюю жизнь. В связи с этим интерес художника к натюрморту весь закономерен, но французскому термину «мертвая натура» он предпочитал голландский — «тихая жизнь».
Любопытно сопоставить два ранних натюрморта. В них уже проявляется мироощущение Фалька, а также его особая смелость — на фоне экспериментов кубистов, футуристов и художников «Бубнового валета» работы Фалька слишком… тихие что ли, неспешные и созерцательные.
В натюрморте «Бутылки и кувшин» (1912) Фалька волнует отношения предметов между собой. Они расположены относительно на одинаковом расстоянии друг от друга. Белый фон подчеркивает самоценную форму сосудов, которые будто «обречены на пластическое одиночество», как писал Д. В. Сарабьянов. В таком пространстве суть предмета будто становится более явной. Можно сосредоточить на ней все внимание, настроиться на созерцание этого камерного мира, постепенно погружаясь в него. После этого диалога невольно ловишь себя на мысли: замечал ли я, как блики света способны оживить стеклянный сосуд, разве не в этом чудо повседневности? Или же начнешь проецировать отношения между предметами на мир людей — удивишься, как прекрасен каждый в своей непохожести.
Во втором натюрморте «Бутылки у окна» (1917) Фальк исследует однородность предмета и пространства, которые будто состоят из равнозначных «живописных единиц бытия», как опять же емко обозначил Д. В. Сарабьянов. Вместо белого фона появляется окно — выход вовне. При этом стирается грань между столом, сосудами и пейзажем за окном. Кажется, будто дернешь за синюю занавеску — и дома потянутся за ней.
Теперь не только зритель созерцает мир предметов — сами предметы становятся созерцателями. Удивительно, но начинаешь видеть в бутылках живые существа, которые устремили свой взгляд на мир, открывающийся из окна. Теперь ты их собеседник. Посуда, мебель, дома — все вибрирует единой жизненной силой, которую Фальк сумел передать энергией самого цвета, переходами и перекличками между цветами. Неслучайно на рубеже 191–1920-х годов именно цвет часто вынесен в название и становится носителем определенного «заряда»: «Красная мебель», «Женщина в белой повязке», «Девочка в лиловом».
В годы эмиграции цвет угасает, Фальк все чаще исследует мерцающий серый и его оттенки, будто заново осваивая все возможности палитры. При этом Фальк не теряет свой дар — удивляться миру.
Чудо Фалька становится все более камерным и глубоко лирическим. «Пейзаж с пароходиком» (1929) — это тихая радость неспешному движению маленького судна по реке. В этом восторге есть и любование изгибами веток, покорно сгибающихся на ветру, и колебанием отражений на воде. А как автор искренне наслаждается тонкими переходами серо-зеленых и серебристых тонов! В самой фактуре ощущается детский восторг художника от каждого касания. Не в этом ли суть занятия живописью — ощутить радость бытия, ощутить свою причастность к нему.
40-е и 50-е годы были нестабильными. Советские живописцы в большинстве своем не принимали Фалька, хотя формально он входил в Союз художников. Внутренняя свобода доставалась ценой творческого одиночества.
Отсюда некая уединенность — в самой ткани холста.
«Картошка» (1955) — пример такого диалога наедине с тишиной, пример какой-то…житейской мудрости, которую будто случайно поймал в воздухе и случайно перенес на холст.
Полотно цвета земли. Пригляделся — увидел стол. На нем корзинка с картошкой. Монохромный, сдержанный, на первый взгляд, слишком простой натюрморт. Но после неспешного созерцания думаешь: надо же, картошка в корзинке — зачем это. И сколько же теплых оттенков на одном небольшом холсте — какая сложная, тончайшая выразительность тона! Цвет то затухает, то начинает сиять — так создается удивительное цветовое напряжение, которое открывается зрителю далеко не сразу, требует от него внутренней работы.
Невозможно не увидеть влияния Рембрандта — Фальк учится у голландского мастера и пишет свое размышление о земле, связи человека с ней, простом человеческом труде, без которого эта картошка не попала бы на стол, о стремлении человека к прекрасному, без которого эта простая, но гармоничная композиция просто не состоялась бы.
Вот он — секрет Фалька.
Даже в этой «Картошке», которая освещает темную комнату внутренним светом, преображая место и время.
Варвара Заборцева
1 Общество художников «Бубновый валет» — русская художественная группа, самое крупное творческое объединение раннего авангарда, существовавшее с 1911 по 1917 год.
