Во-первых, это хорошо написано. С легкостью и простотой, за которыми скрывается истинное мастерство прозаика. Во-вторых, интересно с первой же строчки и интерес не падает до самого конца. В-третьих, в этой, казалось бы, простой и жизненной истории автор сможет вас удивить.
Евгений Сулес
Женя Декина — прозаик, сценарист, редактор. Работает сценаристом, преподает кинодраматургию. Лауреат премии «Звездный билет» (2016), Волошинского конкурса (2017), премии Ф. Искандера и др. Член Союза писателей Москвы, России, международного ПЕН-центра.
Женя Декина // И мать, и дочь, и жена
— И папина девушка еще была.
— Кто? — Лена чуть сковородку не выронила.
— Лада, папина девушка, — сын сосредоточенно выколупывал вилкой кружочки обжаренных сосисок из яичницы. — Она говорит, я красивый, на папу похож.
Развелись они год назад — Лена сама этого хотела. Вроде как потому, что Вова пьет. Пил он не так, чтобы сильно, но тогда за Леной начал ухаживать начальник, и она была уверена, что у них все получится. Тот уйдет от жены, Лена — от мужа, и они заживут в роскошном доме у озера. Но в итоге ушла только Лена. Сначала начальнику нужно было подготовить жену, потом жена приболела и было как-то некстати, а потом с Леной у них вообще разладилось: Нинка из кадрового проболталась, что начальник и ее частенько возил в дом у озера.
Возвращать Вову Лена не торопилась. Мало ли как еще пойдет с начальником, алименты все равно приходят исправно, сына на выходные Вова забирает, а стирки и готовки стало теперь гораздо меньше. Дочка посоветовала завести тиндер — Лена походила на свидания, но быстро утомилась. Она и подумать не могла, что Вова тоже станет кого-то искать. И уже тем более, найдет! Кому нужна его вечная щетина, выцветшие футболки, вонючие синтетические носки и тяжелый взгляд. После начальника, который носил аккуратную бородку, отглаженные рубашки и дорогие часы, Лена поняла, что достойна большего. Не этого работягу, с которым можно нажарить картошки и попялиться в телек, а человека образованного, утонченного, интересного. С начальником Лена даже новости начала читать, чтобы не просто сидеть и хлопать глазами, а соответствовать как-то.
Лена залезла в вотсап. Пару недель назад, в свой день рождения, Вова сменил фото на аватаре — вместо старой фотки с шашлыков, на которые они ходили еще по случаю трехлетия сына, он поставил фото в новой футболке. Лена тогда еще хохотнула — наконец-то поизносился и вещи начал покупать себе сам. Раньше одежду покупала ему она, по скидкам в интернет-магазине и дарила на праздники. Джинсы отдавал медленно толстеющий брат. Лена приблизила фото. Футболка была брендовая, дорогая. И стоял Вова не в облезлой халупе, которую он снимал пополам с братом, а в какой-то светлой квартире с евроремонтом, на фоне шариков и флажков. То есть он не просто нашел себе какую-то пожилую алкашку, он нашел себе молодую девушку при деньгах, она дарит ему брендовые футболки и надувает шарики в день рождения. Лену это потрясло. Нет, сам Вова от этого не стал привлекательней, она не почувствовала запоздалый приступ любви, нет, но она поняла, что никогда по-настоящему Вову со счетов не списывала, была уверена, что стоит щелкнуть пальцами, и он вернется. А теперь смутный страх остаться одной, который она иногда ощущала, внезапно разросся так, что затряслись руки.
— А давно он с ней мутит? — спросила она сына.
— Месяца два, — ответила дочка.
— А ты знала, что ли? А чего ты мне не сказала? — Лена почему-то обиделась.
Дочка пожала плечами:
— Я думала, тебе пофиг.
— Нет, ну мне на самом деле пофиг, — начала Лена, но дочка не дослушала — взяла со стола яблоко и вышла.
Лена постояла немного и набрала Вову. Ответил он недовольно, после развода он всегда так отвечал.
Лада сразу поняла, что звонит бывшая. Володя становился по-детски напряженным и тер большим пальцем место, где раньше было обручальное кольцо. На этот раз бывшая не орала и не ворчала, и с каждой секундой лицо Володи становилось все более удивленным, сначала с нотками недоверия, но потом все теплее. Наконец-то дети проболтались, и бывшая сменила тактику. Лада уже месяц ждала этого, и потому была морально готова. Сначала она решила, что никогда не опустится до схватки с бывшей женой, пусть Володя сам решает. Но чем больше она смотрела в его простое доброе лицо, тем больше сомневалась. Она вспоминала сайты знакомств, нелепые подкаты, тошнотворные фото членов в личку, кривые диалоги ни о чем, неловкие свидания и понимала, что победить бывшую гораздо проще, чем еще раз проходить через это. Лицо Володи смягчилось окончательно, и Лада поняла, что теряет драгоценное время — бывшая хищным спрутом вползает ему в голову и распускает щупальца. Не придумав ничего лучше, Лада бухнула кастрюлю с макаронами об пол. Они красиво разлетелись по гостиной, и Лада подумала, что фартук у кухни надо было все же установить. Кастрюлю она быстро приложила к ноге и вскрикнула — ожог получился чуть более настоящим, чем ей хотелось.
Володя посмотрел на макароны, на перепуганную Ладу, прижимающую руки к бедру, заметался, бросил телефон, нашел в аптечке пантенол, напенил ожог, на руках отнес Ладу в спальню. Долго укладывал, жалел, потом они занялись аккуратным медленным сексом, и это было так по-новому, что на ночную смену Володя чуть не опоздал. Уже в раздевалке вспомнил, что надо перезвонить бывшей, но подумал, что поздно. Бывшая перезвонила сама. В полночь. Она была уже в такой ярости, что о продолжении нормального разговора можно было не мечтать. Орала, что он всегда так. А если бы с детьми что-то? Ему вообще на сына плевать?
— Чего ты орешь? — внезапно прервал ее Володя и сам этому удивился. Обычно он просто пережидал бурю, но сегодня все было каким-то странным. Будто бы медленный секс закончился, но ритм его сохранился в Володе, и он так и побрел на работу, пустой и нежный. Обходил сияющие вечерними огнями лужи, улыбался привязанной к двери мелкой собачке, купил самсу у благостной дородной армянки, которая высунулась из окошка киоска подышать вечерней свежестью. Это было так хорошо, что захотелось отпроситься у мастера, взять пивка и пойти к Степанычу в будку. Степаныч охранял парковку и пил только на работе — дома жена запрещала. Лада Володе тоже запрещала, не так жестко, конечно, но все равно, отношения портить не хотелось. Иногда он врал ей, что мастер попросил за кого-нибудь выйти, а сам вместо работы шел к Степанычу в будку — пил, отсыпался и утром приходил домой, якобы со смены. Сегодня Степаныч был выходным, пришлось работать.
Володя ждал, что жена будет орать еще, но она бросила трубку.
Утром Лена поняла, что погорячилась. Надо действовать тоньше. Вызнав у сына, что с будущей свекровью Лада пока не знакома, Лена решила на выходные отправить детей к бабушке. Заедет забрать, привезет ее любимых слоек с лимоном, посидят как раньше, поговорят, выпьют сливовой наливки. Немножко. А пьяной как за руль? Утром уже поедут, ну а там понятно. От наливки Вова никогда не отказывался.
— Мам, не надо, а, — дочка внимательно смотрела на Лену.
— Ну как не надо? Это же ваша бабушка, ты ее сколько не видела?
— Да я не про это. Просто не надо.
Лена собиралась выяснять, но дочка уже поняла, что отговаривать маму бесполезно, вздохнула и начала собирать рюкзак.
В воскресенье Лена надела платье, в котором когда-то ездила с Вовой на море, купила слоек в кондитерской и появилась у свекрови на пороге.
Та смотрела недружелюбно и не улыбнулась даже после Лениного радостного:
— Здравствуйте, Наталья Петроооовна! Что ж вы меня в дом не впустите? — хохотнула Лена, протягивая свекрови слойки и пытаясь войти.
— С хера ли? — ответила свекровь и поперла на Лену, вытеснила ее на лестничную клетку и прикрыла за собой дверь. — Пошла отсюда.
— Да вы что, Наталья Петровна? — опешила Лена — свекровь была женщиной интеллигентной, работала библиотекарем, и вдруг такое. — Да я же просто чаю попить, я…
— Он тебя, тварь поганая, с прицепом взял, женился, девку твою на себя записал, а ты на него алименты повесила. Молодец! Всех обула, да? Умная, да? Пошла на хер отсюда!
Дверь захлопнулась, а Лена еще долго стояла, рассматривая полопавшуюся дерматиновую обивку и покосившуюся цифру номера квартиры. Ей уже приходила мысль о том, что несправедливо навешивать на Вову алименты за старшую, которую она родила от одноклассника, но Вова ведь не возражал. И вообще, как бы она объяснила это дочери? На твоего брата я алименты потребую, а тебя сама выращу? С чего бы?
Всю дорогу домой Лена посматривала на сидящую на переднем сидении дочку и пыталась понять, не рассказала ли ей обо всем свекровь, но дочка ела слойку, стараясь крошить в открытое окно, и на Лену не смотрела.
Лада все выходные не находила себе места. Она заваливала Володю любовными сообщениями, присылала селфи в новом сексуальном халатике, сбрасывала фотки грустного кота, уверяя, что и он скучает по Володе, и придумала, что подарить детям. Володиной маме она уже коварно передавала подарки, а вот детям пока не решалась. К счастью, у сына был день рождения, и Лада заказала ему игровой планшет. Чтобы и девочке не было обидно, она подарила ей модную поясную сумку.
— Можно было не дарить, — девочка смотрела прямо в глаза. — Вы мне и так понравились.
Когда дети вернулись с подарками, Лена сообразила, что день рождения сына — прекрасный повод позвать бывшего в гости, подпоить, ну и понятно. Однако Вова в ответ на приглашение начал бормотать, что они вроде как уже отметили.
— Тогда сам будешь ему объяснять, почему родной отец на праздник не пришел! — рассердилась Лена.
Конечно, Вова пришел. Лена сразу поняла, что девка его заранее обработала — Вова был настороженным, поправлял ворот рубашки и посматривал на часы. Дети наелись торта и играли в планшет, а Вове в кофе Лена налила коньяку — ему нравился вкус. Потом они выпили еще. И еще. И уже без кофе.
Лена приспустила платье с плеча и подвинулась ближе:
— А помнишь, как мы с тобой вот также сидели… На Новый год. Не тут, а в той квартире, которую снимали еще… Я беременная была… И в этом платье…
— Ага. И скатерть была эта же. И ты ее тоже забрала, когда меня обносила после развода.
— Чего? Я тебе вор, что ли? Обносила! — фыркнула Лена.
— А как это называется? Дождалась, когда я на работу уйду и обнесла.
— Да я… — попыталась перебить Лена.
— Все повытащила. Даже магнитики с холодильника. И утюг. Соседский.
— Да ты же алкаш конченый! Ты же все равно пропьешь, а так хоть детям достанется, — привычно заголосила Лена.
Дети замерли, в ужасе глядя на них. Володя хмыкнул, кивнул, медленно встал из-за стола, поцеловал в макушки удивленных детей и вышел. Лена смотрела ему вслед и видела ухоженного, хорошо одетого мужчину, куда более привлекательного, чем начальник. У начальника уже намечалось брюшко и проявилась лысина.
— Соскочил. Реально соскочил, — подумала Лена и заплакала.
Сын уткнулся в ее колени, а дочь обняла и долго гладила по голове.
— А твоя ниче не скажет? — спросил Степаныч, укладывая бутылку семилетнего коньяка в обросшую инеем морозилку. — Выходной же.
— Она так рада, что я с бывшей посрался, что сама мне бутыль выдала. Отметить типа.
— Аа.
— Ох и устроили они мне театр, я фигею. Одна макароны на себя переворачивает, вторая к мамке моей приезжает, типа с ней замириться сначала, эта в ответ через детей…
— Бабы. Чё с них взять? В куклы в детстве не наигрались, вот и мутят. А сам-то ты чего?
— Чего?
— Ну… К бывшей тянет? Или не?
— Меня к одной бабе всю жизнь тянет. К этой вот, — Вовчик прижал к щеке вожделенную бутылку.
К концу года Вовчик серьезно запил, и Лада от него ушла. Он ненадолго вернулся к жене, но жена вскоре сошлась с начальником и снова Вову бросила.
