Юлия Говорова — писатель, журналист. Финалист премии Ясная Поляна (2016). Много лет проработала в частном зоопарке-приюте в Псковской области. Вернувшись в Москву, нашла тоже много интересных занятий. Среди них — опыт работы в магазине для экзотических животных.
.
Юлия Говорова // Записки разносчика сверчков
.
Когда-то давно я жила в своей любимой деревне в Псковской области. Где берега у речки у нас зарастали кувшинками, через речку перелетали стрекозы, перед домом у нас во дворе кружили осы (они собирались на варку черничного варенья).
Осы проделывали в яблоках щели. И постоянно еще осы тонули в мыльной пене. О, сколько раз у нас осы тонули в мыльной пене! И не каждый раз, посмотрим сейчас правде в глаза, ты решался спасти эту барахтающуюся и тонущую в замоченных рубашках осу, и как-то поддеть ее, и какой-нибудь палочкой вычерпнуть из таза.
У порога нагретого дома из фундамента у нас в июне прорастали водосборы. Лимонницы слетались весною на стену, чтоб погреться. На огороде собирались капустницы и гусеницы, превращая нашу с горем пополам посаженную на грядках капусту в кружева.
Поближе к осени, сентябрю на веранде обычно всегда крутились шершни. И меня удивил однажды наш деревенский приятель Миша Ротин, когда мы с ним стояли в сенях.
По выключателю, по черному изоляционному проводу полз шершень, и мы никак все не решались войти и включить свет. И Миша взял тогда и своим походным ножом разрезал этого огромного шершня в середине, и на полу еще долго жужжали половинки.
А по дороге идешь, и какие-то еще синие мотыльки из-под ног у нас выскальзывают.
И мне и в голову не приходило тогда, там, в разнотравье, что кузнечик, на которого ты часто не обращаешь внимания, что кузнечик, о котором ты, на самом-то деле, когда гуляешь в полях, не вспоминаешь, ну, подумаешь, поет он себе и поет, что кузнечик — он может быть товарищ.
Как об этом писал поэт Олейников: «Кузнечик, мой верный товарищ, мой старый испытанный друг…».
У меня никогда не было такого вот кузнечика-друга. Там, в деревне. И только вот недавно в Москве он появился.
.
И появился, потому что я разносчик сверчков. У меня профессия — разносчик сверчков. Не ожидали? И я, признаюсь, что тоже удивилась, когда нашла себе такое занятие. Ведь кайф!
Ты идешь себе, идешь. И у тебя в кармане сверчки. И у тебя еще сверчки в рюкзаке. Но вы никогда не догадаетесь об этом. Почему же? А потому что я курьер незаметный, неприметный.
И у меня нет и не вот этой уже давно всем знакомой желтой куртки, сумки. Ну или сумки зеленой, или красной. Когда курьеры по городу кружатся. Они кружатся и превращают наш город в листопад.
.
Но есть примета, по которой вы меня все-таки сможете вычислить — по пению. По пению сверчков в рюкзаке, из моей походной сумки. Они у меня в дороге поют. Так веселее.
«Если с другом вышел в путь, если с другом вышел в путь, веселей дорога! Без друзей меня чуть-чуть, без друзей меня чуть-чуть, а с друзьями много!..»
«Он живой и светится…» — есть знаменитый рассказ про светлячка. А у меня сверчок сейчас поет. Сверчок в кармане.
.
И вот еще. А вы не обращали зимою внимание на окна? Какие зимою малиновые окна? Когда загораются все эти светодиодные или флуоресцентные лампы для растений.
Мне эти окна напоминают костер. Мне эти окна напоминают кипрей (цветет в овраге). Мне эти окна напоминают закат. Напоминают какие-то просоленные грузди (когда они просолятся хорошо, то станут тоже такого немного малинового цвета).
Мне эти окна напоминают свет в ванной, когда там проявляется фотопленка. Да, все так.
Но ведь мало кто из нас с вами задумывался, проходя под этими розоватыми огнями (как художники бы, наверно, сказали — цвета фуксии), что там в каком-то доме застыл и тихо-тихо смотрит на вас хамелеон. Ну или какой-нибудь еще теплолюбивый геккон. Или агама.
.
У меня у друзей жила на утепленном балконе игуана. Она зимою прижималась к стеклу, в окно смотрела.
Игуаны сокращенно называются — иги. Просто — иги. И Москва, которую я узнала сейчас, под игом иг.
.
Это Москва с какими-то ее потаенными уголками, угольками. Это Москва с горящими бортовыми огнями подоконников.
Но как же я узнала ее? А дело в том, что я работаю сейчас в магазине. В одном маленьком и уютном магазине. В одном маленьком зоомагазине. Который не для кошек, собак. И не для рыбок. И даже не для попугаев с шиншиллой. Не для хорьков. То есть не для тех, к кому мы все-таки с вами все привыкли.
Мой магазин он — для всего того странного, ползущего, извивающегося, перебирающего и семенящего лапами, шипящего. Замирающего и подкарауливающего кого-то в засаде, мимикрирующего.
И это все, что нас обычно пугает, завораживает. Когда и страшно, и при этом ты уже и глаз отвести своих не можешь.
Это действительно очень странные животные, которых редко у нас заводят дома. Но тем не менее заводят. И им, конечно же, тоже нужна своя забота.
И вот наш магазин на этот случай. Он для холоднокровных животных, пресмыкающихся. Но к которым мы относимся, как вы уже понимаете, наверно, с теплотой.
И поэтому у нас в магазине есть все, что необходимо для содержания в домашних условиях гекконов. У нас есть все, что необходимо для содержания в домашних условиях хамелеонов (чаще йеменских, но попадаются и более ценные — пантеровые).
У нас есть все, что необходимо для содержания змей (как правило, маисовых полозов). Есть все, что необходимо для содержания в домашних тепличных условиях тараканов (как правило, мадагаскарских шипящих). У нас есть все для содержания в домашних условиях птицеедов…
На этом списке я обычно всегда запинаюсь на мокрицах. Да и вообще на вот этих куда-то ползущих кивсяках.
.
И да, у нас здесь продаются сверчки. И сверчков много. Сверчки — они сейчас все очень востребованы, потому что все они богаты белком. Сверчки первые среди всех кормовых насекомых по заказам.
И я их развожу — и агамам, и гекконам. И своих, у нас здесь тоже живущих, гекконов ими кормим. Для пищевых насекомых у нашего зоолога Оли есть пинцетик. А иногда просто палочки от суши.
Оля зажмет сверчка этими деревянными палочками суши, обмакнет его в порошок с витаминами и кальцием. Хамелеоны навстречу этому припорошенному всякими витаминными слоями сверчку моментально стреляют языком.
Одновременно у нас сама Оля ест суши. И тут главное уже эти палочки под конец не перепутать! Оля, палочками берущая суши для себя. И Оля, палочками зажимающая геккону сверчка.
И саранчу я тоже вам могу привезти. И дрозофилу. Муху нелетающую — дрозофилу. И она же муха-меланогастер. И она же всем известная плодовая мушка. Это так.
Это родственница, да, да, да, этих самых дрозофил, которые постоянно заводятся на фруктах, которым нравится все это всяческое преображение жизни в вино. Когда все бродит. И когда на подоконниках стоят банки. Банки, банки. Все — в перчатках. И на этих банках перчатки все надулись. И то ли банки разгоняют этими своими растопыренными ладонями мух, то ли им машут.
Но эта наша привозная муха дрозофила-хидея не простая. Она разводится в инсектариях специально. Она в основе рациона для очень многих и многих рептилий в юном возрасте. Ею выкармливают новорожденных гекконов, богомолов.
И эти мухи — они у нас здесь продаются в стаканах. Да, в стаканах. В таких пластиковых прозрачных стаканах, в которых летом еще продается в кофейнях навынос лимонад.
Поверх стакана у нас еще такая матерчатая сетка. И эта сеточка перетянута резинкой. И эти мухи снуют вверх и вниз под этой сеткой.
А вот когда мы стаканами стучим, вот именно когда мы стучим, то эти мухи оседают ненадолго на дно, что нам и надо.
Потому что именно вот в этот момент, когда они хотя бы немного успокоились, мы и можем уже, в конце концов, приоткрыть эту сетку с этой мухой и отсыпать ее кому-нибудь из наших животных на обед.
.
Муха — основа благополучия магазина. «Все под мухой ходим!» — обычно так шутит наш начальник. «Муха по полю пошла, муха денежку нашла…» (он выдал премию).
«В окно смотрел и мух давил…» («Онегин»). И вы все знаете, что муха — это такая малюсенькая рюмка.
И наш любимый художник — Альфонс Муха. И если мы куда-то спешим, то это мухой. Ну и любимый подарок, сувениры — тысячелетняя застывшая муха в янтаре.
.
У нас есть записи на этих хидей: «А муха будет?» «А мне курьер стакан привезет?» — в вотсапе пишут.
«А может быть, еще по стаканчику!» — все спрашивают. Кому стакан воды поднести, а кому мух. И я, когда эти стаканы везу, стаканы с мухой, меня покачивает от запаха брожения.
У мух на дне стакана еда. Какая-то там забродившая каша, чтоб с кислинкой. И дрозофилы, и зеленые гусеницы бражника этими фруктовыми и застывшими кашами питаются. Гусеницы табачного бражника свисают. Светло-зеленые, они напоминают мне свечки. Как на торт.
И по тараканам у нас тоже доставка. Да, доставка. Вам не привезти таракана? Привезу. Тараканы-революционеры — кукарача. Вы ведь знаете эту историю песни «Кукарача»?
Что «кукарача» — это таракан по-испански, нет сомнений, но кукарачами одновременно все называли еще (во время написания песни) и мексиканские правительственные войска во время бунта.
И это была очень известная революционная песня — «Кукарача». И я очень люблю ее. Особенно в исполнении не менее известной мексиканской певицы Лилы Даунс.
.
«А тараканы от скуки умирают?» — опять-таки пишут нам в вотсапе.
А вы знаете, что есть еще веселый такой таракан — «автомобильчик»? И я, когда узнала об этом, то подумала, что это будет очень смешно, когда у нас тараканы внезапно встанут в пробке.
Ну, потому что, конечно, выползают. Хотя мы и смазываем края всех контейнеров, в которых у нас содержатся тараканы, вазелином. И тараканы тогда не могут вскарабкаться наверх.
.
И тараканы, и мухи все воспеты. Поэтом Николаем Олейниковым. Его книга у нас стоит на полке.
Я муху безумно любил!
Давно это было, друзья,
Когда еще молод я был,
Когда еще молод был я…
Или:
О, тараканьи растопыренные ножки, которых шесть!
Они о чем-то говорят, они по воздуху каракулями пишут…
Мое любимое:
Любовь пройдет. Обманет страсть. Но лишена обмана
Волшебная структура таракана…
А Достоевский и его знаменитое стихотворение о тараканах!
Жил на свете таракан, таракан от детства,
Таракан попал в стакан, полный мухоедства…
Ну и, конечно, все это наше классическое детство:
Разве это великан?
Ха-ха-ха!
Это просто таракан!
Ха-ха-ха…
«А как у тебя вообще с тараканами, все в норме?» — на собеседовании у меня спрашивал начальник. И я на какое-то время удивилась.
Но потом поняла, что у нас здесь у многих, очень многих, помимо тараканов, которые, разумеется, у нас есть в ассортименте, найдутся свои, свои личные шипящие мадагаскарские тараканы в голове.
.
Всё тараканы одни и тараканы. Вот начинаю говорить о работе — тараканы. И вот куда ни посмотришь, тараканы. «Твоя любимая группа? — «Тараканы»! — так наставляет и учит меня зоолог Оля.
И к тараканам я долго привыкала. И до сих пор еще хожу на работе, озираюсь, потому что мне не хочется, как я это теперь сама себе говорю, прихватить работу на дом.
И это была моя первая шутка. Что не хочу прихватить какого-нибудь залетного мексиканского таракана-революционера за собой.
.
И саранчу я тоже развожу по заказам. Как ни странно. Ту самую, о которой писал когда-то Пушкин.
И почему-то мне важно, что о ней написал когда-то Пушкин. Что, мол, она летела, летела, потом села. И получается, что она у нас здесь осела, в магазине.
И плюс еще замороженные мыши. У нас для змей всегда в запасе есть замороженные мыши. И я их тоже, кому надо, развожу по заказам. Тут опаздываю. И мне уже хозяйка звонит: «Ну, где вы, где? Наверное, вы уже рядом с метро? Вы поспешите! А то у меня тут змеи голодные!» А я ей: «Все в порядке! Давайте там передайте питону: сейчас приду!»
А иногда я доставляю самих этих совсем еще молоденьких змей новым владельцам. И все меня тогда в магазине уговаривают, если время года зима, пригреть змею на груди. Чтоб не замерзла. Пригреть ее, в буквальном смысле этого слова, возле сердца.
Ну и я поначалу, конечно, отказывалась, нервничала. Пригреть у себя змею на груди! Да, что вы! Как?! Но постепенно, конечно, смирилась, согласилась.
И вот я еду со всем этим змеиным калачиком пригретым. Змея обычно свернется возле сердца. Она ориентируется (ну, для нее это, наверно, привычно) на стук сердца. И тут я уже даже не знаю, что сказать.
.
Придумала! Давайте еще поговорим о мокрицах! Эх, мокрицы! И я, конечно же, знала о мокрице. Ну то есть о мокрице траве, то есть о мокричнике. Но чтобы мокрица, которая уже не трава, а самая древняя там из каких-то ракообразных! Извините!
У нас есть форум для любителей подобных мокриц. И там все обсуждают все-все. И рост мокриц, и разнообразие их природной окраски, и их рационы: «Увядшие фиалки из вазы вызвали у моих мокриц восторг…».
Или: «А я вот поначалу подумала, что все эти отмершие листья от лимона не будут интересны мокрицам, что невкусно, а оказалось, они с удовольствием их съели!»
Потом раздел — «Внимание! Мокрицы: вопросы, ответы». Или: «Селекционная вариация мокриц с усилением у них желтых пятнышек по панцирю…»
«Мокрица встречает своих новых подписчиков» и — фото. Или же еще объявление, что «продаются мокрицы-броненосцы». Потом еще мокрицы «шоколадные зебры». Это все расцветки.
А в чем же ценность этих самых мокриц, там кто-то спрашивает, ну, наверное, какой-нибудь новичок, не разобрался, ну в чем же ценность этих самых мокриц, он удивляется, если их половину дня вообще не видно и активизируются они только ночью? И замечательный дается ответ — любование.
Мокрицекипер — это человек, который ухаживает за мокрицами. Не знали? И слово, которое меня особенно поразило, — мокричкарий. Это контейнер, в котором содержатся мокрицы.
.
Ну и пару слов еще о бронзовках. Да, бронзовки. У нас в магазине, конечно, есть бронзовки. И это не те, которых мы все видели летом. Не зеленые.
И это не те, о которых писал когда-то Даррелл. Ну вы ведь помните его человека с золотыми бронзовками на нитках? Что бронзовки у этого человека были привязаны на нитках и витиевато кружились вокруг шляпы?
И это не бронзовки, о которых можно почитать и на форуме любителей флоксов, и на форуме почитателей пионов. А на пионах всегда много бронзовок.
А это бронзовки конголезские, и обитают они в районе реки Конго.
.
Удивительная у меня, конечно, профессия! С сюрпризом. У всех обычно висит на подъездах: избавляем! (Это я все никак не отвлекусь от тараканов). А у нас тут в магазине на входе написано крупно: принесем!
.
И конечно, помимо всех этих кормовых насекомых, тараканов и Мухи-Цокотухи Чуковского (вот, если честно, то он нам просто воспел полмагазина!), у нас здесь есть все для оформления жизненного пространства террариумов: грунты… Какая-нибудь щепа бука для змей, им на подстилку, кора лиственницы.
Кокосовые чипсы в брикете (и это не еда, тоже грунт). Кора пробкового дуба (присада). Коряга виноградная африканская, извилистая. Чтобы тоже залезть на нее и извиваться.
Есть пластиковые растения для террариума (с присоской). Искусственные тропические дожди, когда вода рассеивается из специального пульверизатора с мотором. Есть искусственные водопады отдельно (там моторчик). Вода оседает на листьях искусственных растений…
И у нас еще огромное количество черепов. Четыре полки! И я, когда сюда работать пришла, не понимала: то ли я в каком-нибудь там племени вуду совершаю таинственные магические ритуалы среди высушенных и пропахших кострами черепов, черепов, нанизанных на какие-то обрядовые жерди, то ли стою у знаменитой картины Верещагина.
И слава богу, что у нас здесь черепа все искусственные. И продаются они у нас тут обычно для укрытий. Свернешься эдаким уютненьким калачиком в черепе и дремлешь. Приподнимешь в террариуме какую-нибудь черепную коробку, в ней паук сидит.
Вдобавок еще все эти магазинные черепа, и их извилины, и все эти их пустые и распахнутые глазницы, потом ноздри, хороши для укрепления и позвоночника у змей, для их пронырливого и обволакивающего лазания. Для развития у молодых и выведенных в неволе змеят природной гибкости.
Черепа с ценником! И если нужно вдруг проверить штрих-код там на каком-нибудь запылившемся черепе с глазницей, то продавец мне от прилавка кричит: «Пробей мне череп!»
.
У нас здесь много и влаголюбивых животных и пустынных. Что им надо? Насыпал песка, поставил им череп и агаву (агава, правда, будет искусственная). Хочешь солнце вместо лампы? Хочешь за окошком Альпы? Все найдем.
Мы можем поставить кому-нибудь простую пластмассовую походную мыльницу — укрытие. Она у нас служит как укрытие. Приподнимешь такую вот мыльницу, там полоз. Много втулок от использованной туалетной бумаги, тоже — дом.
Туманогенераторы у нас здесь нагоняют тумана (если джунгли). Стоят системы для специального капельного полива и опрыскивания. Загораются обогревающие лампы.
«Фонтаны ультрафиолета включает небо по утрам…» (из песни «Браво»). А у нас эти фонтаны обязательно включает сотрудник. И он же проверяет террариумы и все эти искусно отдекорированные пустыни, влажный климат.
И все эти миры из террариумов, хотя в большинстве своем искусственные (искусственные лианы, цветы, искусственные черепа для декора, все из гипса, искусственное солнце-подсветка, инсталляции) для меня они все равно всегда — живые.
И для меня это живой магазин, со всеми своими обосновавшимися у нас здесь на месте пауками, со всеми этими разбежавшимися у нас здесь, семеро по лавкам, сверчками. С паутиной (а паутина от пауков-птицеедов).
И на многих коробках написано здесь — «выход». Что за выход? А мне недавно наша Оля-зоолог объяснила, что выход — это, оказывается, выход из яйца.
.
Течение времени у нас здесь измеряется линькой. Вы не знали? И у богомола сейчас третья или четвертая линька, а паук — между седьмой и восьмой. «Между первой и второй перерывчик небольшой», — шутит зоолог.
И эта линька — она у нас ведь не обычная линька. Не из шерсти. Не из перьев, когда, допустим, птицы линяют (а они линяют тоже). А это линька, которая нам оставляет экзувий, оболочку.
Оболочка от перелинявшего паука-птицееда называется экзувий. Оболочка от перелинявшего богомола — это будет тоже экзувий. А вот у змей у них всегда линька вся — «чулки».
Линяют змеи, и наша Оля собирает привычно их шкурки. Когда подсохнут, то они напоминают какую-то рыбу к пиву (просоленные кольца кальмара).
А выкинуть рука не поднимется. Как можно? Вы представляете, если мы сейчас вынесем под вечер во двор пластмассовое канцелярское ведро змеиных шкур?
.
«Юля, ты опять забыла сегодня забрать на работе высушенные змеиные шкурки!» — пишет Оля. Это мне Оля сейчас шкурки собирает. Своим друзьям она уже раздарила. Мой черед.
Я собираю. Перебираю, смотрю и таращусь на отверстия, оставшиеся на месте змеиных глаз, ноздрей.
Я сама недавно помогала перелинять (все вместе с Олей!) молоденькому амурскому полозу. Боялась! Но отшелушивала от него постепенно эту шкурку.
Оля обработала мне руки специальным дезинфицирующим раствором (для обеззараживания, чтобы я не нанесла змее инфекций). И я стягивала с него эту шкурку, будто пленку, похожую на упаковку от сосиски.
А вчера мне Оля в очередной раз принесла посмотреть один экзувий, оставшийся от паука-птицееда. На бумажке было ею подписано: «для Юли!» И — «рассмотри внимательно глаза паука!»
Я рассмотрела. И очень долго на самом-то деле смотрела. Через лупу.
.
По понедельникам в магазине «генералим». Зоолог Оля у нас так называет уборку. Искусственные лианы, цветы и всякий там декор для террариумов она называет небрежно «похоронкой».
Хамелеоны у нее просто — «хамы». Да, да, «хамы»! Полозы называются — «полозья». «Полозятники» — это заводчики полозов. «Кривые змеи» — это змеи от недобросовестных хозяев. Любитель рептилий в широком значении этого слова — «рептилятник».
И у нас здесь не принято говорить, что, мол, палочник, древесное ползучее насекомое, дал дуба. А надо сказать: а дал ли ты этому самому палочнику дуба, ну то есть подсушенную дубовую ветку. Только так!
Оля чистит во время генеральной уборки все контейнеры. Она вынимает у змей из подстилки их какашки. Незаметные пока еще для меня. Пока что еще только учусь находить и выглядывать их в грунте.
И мы сметаем повсюду паутину. Хотя Оля не очень поощряет: «Как это? Мы пауков-иностранцев привечаем, птицеедов, с названиями, как у песен Цезарии Эворы — лазиадора парахибана, брахипельма, Парамарибо — город утренней зари, а своих здесь, получается, местных всех сгоняем!» И Оля нет-нет да и спасет какого-нибудь живущего у нас тут в каморке паука.
Сверчков, понавыпрыгивавших во время суеты из коробок, тоже ловим. Сверчки мешаются у нас во время уборки под ногами. Или стоят, как музыканты в метро, на отведенном для них и обозначенном красной краской видном месте.
Сверчки зимою поют у батареи. Под новогодней елкой они нам, конечно же, пели в Новый год.
Новогоднюю елку мы украсили панцирями и оболочками, экзувиями наших перелинявших животных. И обносками (ой, это вы меня сейчас простите, я случайно!) — конечно-конечно, «чулками» после змей.
«Каждый сверчок, а ну-ка знай свой шесток!» — говорит наш зоолог, когда у нас сверчки в магазине разбежались.
.
Пути и дороги, адреса рядового разносчика сверчков… Улица Утренняя (правда, заказ у меня на нее на поздний вечер). Или адрес — Соловьиный проезд, Марьина роща… Какой-нибудь красивый тупик. Потом какой-нибудь еще поворот. И самое главное, что будет там ждать за поворотом.
«Идите лесом!» — мне тут недавно подсказал навигатор. Я иду.
.
Читаю на сегодня заказы и глазам своим не верю! Изабелла! А потом следом за нею Нинель Гарольдовна! Не заказчицы, а все какие-то принцессы и инфанты. А я д’Артаньян, спешащий им доставить подвески из сверчков.
Вот Новосельцев (и это даже наверно, скорее, товарищ Новосельцев?). Николай — «паук». И рядом Вячеслав — «богомол». Михаил — «эу» (и это значит, что он ждет от меня эублефара).
Потом сестры Марина и Нина Рубинштейн. Живут они в старинном особняке. И я поднимаюсь к ним по старинной витой лестнице.
Был у меня по адресам из доставок — Милославский. И вы, наверное, сейчас тоже подумали: не Жорж? И был еще профессор Преображенский.
А сегодня я выезжаю на адреса, и у меня такие тут имена покупателей: Антонио Никольский-Волконский, Дэн О’Хара…
И то ли это классические «Унесенные ветром» (где главная героиня фильма — Скарлетт О’Хара), то ли очередная серия «Убить Билла» (а там тоже есть похожая героиня — О-Рен Ишии), то ли Гоголь с его фамилиями (типа там Сквозник-Дмухановский), а то ли (из-за Волконского) восстание декабристов в декабре.
.
И теперь уже за каждым окном я мысленно представляю себе эублефара и геккона. Москва мне стала видеться по-другому.
А может быть, и Москва — хамелеон?
.
«Изабелла…» — подписано крупно на коробке. «И Изабелла, и ты это запомни, не вино! А Изабелла — это та самая у нас тут королева Испании, запомни! А в коробке лежит для нее нами собранный заказ!»
В заказе пыль. Вот представляете, сверчковая пыль! Да, просто пыль. Новорожденные сверчки — это пыль. Они так и называются — пыль. И эта пыль — она обычно живая у нас. Необходима новорожденным лягушкам, мухоловкам (и в данном случае мухоловка здесь — растение).
«А есть сегодня запись на пыль?» «А у меня в заказе все пыль! Мне только пыль!» «Все — пыль?» — менеджер в магазине уточняет.
Съедобная сверчковая пыль и обычная наша житейская пыль перемешались.
.
Географическое:
— Скажите, а на Сахалин есть доставка? Я хотел бы заказать птицееда.
— Вы не подскажете: а маисовый полоз ко мне от вас в Белокуриху доедет? (Белокуриха, читаю в географическом справочнике, это город на Алтае.)
— А можно в Пятигорск скорпиона?
— Приветствую вас! Уссурийск, Приморский край…
— Извините, пожалуйста, а богомола по почте в Тынду можно?
— Добрый день! Я проживаю во Владивостоке. Ищу своего первого паука. Ну там какого-нибудь не ядовитого. Пушистого.
— Хотела тоже приобрести паука. Но вот проблема: мои близкие каким-то образом узнали об этом, подарили. И теперь у меня есть два паука. И я боюсь, что двоих не потяну. И что мне делать?
— А я хочу приобрести мухоловку! Не растение, растение-то у меня уже есть, а я хочу мухоловку скутигера. Ее еще называют домашней многоножкой. («И не стоит вам путать ее со сколопендрой!» — потом еще напишет в вотсапе нам заказчик).
.
— А в наличии у вас сейчас мушки в стаканах? Очень нужно!
— Могу рассчитывать на парочку крыс в район Полянки?
— Добрый день! Очень хочу приобрести у вас свою первую змею!
— А паук от вас до Хабаровска доедет?
И мне тут Оля-зоолог недавно рассказала, что был у нас уже один паук путешественник по почте. И его тоже посылкой заказали.
Паук доехал, а вот на месте его забрать забыли. Ну и в итоге отправили обратно. Паук исколесил полстраны и вернулся к нам живым!
А я представила, как он, проезжая там на верхней полке в вагоне, упакованный в коробку, поет, укоряя прозевавшего посылку владельца: «Знаю, знаю точно, где мой адресат! В доме, где резной палисад…».
.
Да уж, куда меня только не заносили пути и дороги со сверчками! И в тропической оранжерее мы были. И в кафе. В кафешках я обычно меняю зимой в дороге воду. Бутылочки как грелка сверчкам. «Налейте кипятка для сверчков!» — все понимают.
В оранжерее мне нравится наполненная испарениями парилка. И все эти устремленные под самый купол оранжереи стволы пальм. И запах испарений, листвы. И всей этой переувлажненной земли. Сверчки тоже от этого тепла и аромата парилки оживают.
И в художественную галерею мы со сверчками неоднократно ходили, чтоб погреться. Замрем там перед какой-нибудь знаменитой картиной южной ночи.
И в планетарий нас однажды пустили. А там звезды. И эти звезды под куполом сияют. И у меня сверчки на какое-то созвездие из сумки чик-чирик.
Мы были в парках (нам по дороге часто попадаются парки). Мы пересекали Москву-реку на рейсовом речном пароходике не раз.
И мы даже были в роддоме! Да, в роддоме. Однажды врач у нас заказал в роддом сверчков. И все стоят там и торжественно встречают младенцев: цветы, свертки… Ну и я тут же рядом с младенцем. Со сверчками.
Прости господи, но мы даже были и в церкви! Даже церкви (сверчков заказывали в какую-то воскресную школу). А сколько уютных московских дворов мы обошли! Бывают дворы, в которых, поверьте, еще до сих пор землею пахнет. Где дождь набирается в выставленные на улицу ведра и тазы.
Однажды мы увидели таз, как раз шел ливень. Вода стекала огромным и широким ручьем по переулку. И по водостоку этот дождь барабанил, и в ведро (ведро специально тогда выставили на улицу).
Люблю, когда на адресах попадаются именно такие дома. Со старым подъездом, старым лифтом. Со старыми перилами лестниц. Со старыми почтовыми ящиками (и ты старые сразу ведь узнаешь).
Люблю, когда на двери еще остались крючочки — вешать сумки. И эти двери со старыми звонками.
Мне это близко. Ну потому что я тоже из эпохи, когда ключи еще подвешивали тебе на веревочке на шею. Когда не было ни домофонов, ни смартфонов. Ни консьержек. Когда подъезды еще не были переделаны и поделены на «секции».
«А у вас какая здесь указана секция?» — меня недавно на адресе спросили. И я, когда меня об этом спросили, растерялась. Какая секция? У меня только настольного тенниса и шашек (занималась ими в детстве).
Мой первый адрес, на который я привезла своего первого богомола, был в высотке. Не помню уже, какая у этого богомола была линька.
Но помню, что я привезла его в контейнере. Эти контейнеры еще в продаже называются «соусницы». И я пошутила, что у меня богомол сейчас под соусом.
И вот я помню, что я привезла его в высотку. Какой-то там двадцатый этаж, окно от пола. И богомол посмотрел на Москву из новостройки.
И почему-то вот именно я запомнила. Как крошечный богомол из своей крошечной соусницы (но его потом, конечно, пересадили в террариум) смотрит на город.
Хамелеоны, гекконы, эублефары и агамы со мной посмотрели Москву с крыш.
.
Даже не знаю, как определить мое сегодняшнее место работы. Федорино горе, когда Федора метлой разгоняет мадагаскарских тараканов? Или же это что-то древнейшее, библейское? С нашествием этой божьей напасти — саранчи?
А может быть, это монастырь Шаолинь с застывшими во время урока богомолами? Или же это какой-то оазис среди мрака, с предусмотрительно включенными лампами подсветки?
Зоолог Оля включила специально сейчас фонарик. Она подсвечивает им и проверяет сейчас им хамелеоньи и эублефаровы яйца — «на оплод».
Оля подсвечивает сейчас фонариком скорпионов. Они светят. Их оболочка реагирует на направленный на них из фонарика ультрафиолет.
У скорпионов оболочка способна поглощать этот ультрафиолет. И началось это все, на минуточку, в четвертый геологический период палеозойской неведомой нам эры.
Оля светит сейчас на скорпионов фонариком и светит. В ответ синее или немного голубоватое свечение.
.
Полозы на меня сейчас смотрят и смотрят с верхних полок. У нас на полках расставлены контейнеры, такие пластиковые и прозрачные коробки.
И змеи в них, как правило, спят. Ну а проснутся и начинают носами в дырки тыкать (в контейнерах просверлены у нас всегда дырочки для воздуха). Они просовывают в эти самые дырочки носы.
Они высовывают свои языки — по-научному это орган Якобсона. И, соответственно, они меня сейчас языками изучают. Изучают! Они уткнулись все, и дышат, и дышат своими носами во все дырки.
Передо мной календарь с отмеченными датами кормления змей. Коробка, в нее сложили змеиные шкурки после линьки.
И тут же банки, на которых написано: «стерильно». Отдельно лежит еще (и упаковка пока не открыта) вазелин.
В стаканчике большие пинцеты. Есть открытка (не выяснила пока адресата): «С днем вампира!»
Из перекидного календаря огородника на стенку кнопочкой прикреплен листок с предупреждением о коварстве плодожорки.
Между плодожорками и графиком кормления змей — фотография молодого Маяковского. И рядом дезинфектор для рук («при работе с животными!» — подписано).
И записка еще — «надо просексовать!» «Сексовать» — это определять пол у змей. К нашему зоологу Оле по этому поводу часто приезжают.
.
И, кстати, про замороженных мышей. Их нам привозит обычно Леша. Какой-то он весь неказистый, неприметный. Даже не скажешь, что он, оказывается, мышиный король. Хотя откуда мы знаем, как выглядят мышиные короли?
Вот он приехал. И каждую мышку, перед тем как положить ее в морозильник, Леша взвешивает: опушонок это, голыш или бегунок, а может, бархат (и это все названия мышей по мере роста).
Когда он взвешивает, то от волнения не дышит. Перевешивает по нескольку раз и пересчитывает. И напоминает нам, конечно, кота, сладострастно взвешивающего на маленьких граммовых весах свою добычу.
Но для кота-мышелова этот Леша все-таки уж слишком какой-то невзрачный, слишком тихий. Сам как мышка. И у меня к нему всегда было мало интереса. Ну привез своих мышей и привез. Какое дело.
А тут недавно у нас произошел разговор в магазине: а кто у кого дома живет? Ну мы и стали перечислять: коты и кошки… Ну и Лешу из-за интереса спросили — так, из вежливости: а у тебя-то кто-то дома живет (кроме мышей)?
И неприметный и даже, наверно, чрезмерно застенчивый Леша нам ответил: а у меня дома, ребята, живет сейчас геррозавр! Мы обомлели. И посмотрели на Лешу с уважением.
Такой скромняга, а живет-то, живет не с котом, и не с собачкой, и даже не с крысой домашней (что понятно!), а оказывается, он приручил у себя в домашних условиях геррозавра! Это ящерица.
И зовут его (а у Леши геррозавр — это мальчик) — Герасим.
.
«Сверчков несу сейчас в своем рюкзаке, не тянет ноша!» — такими были мои первые японские хокку. — «Пятнадцать сверчков меня сегодня сопровождают в дороге — легче путь!»
Я со сверчками и на МЦК, и в метро. И люди слышат, смотрят. Долго думали, что это рингтон (я сейчас о пении).
Потом их взгляды стали все больше и больше концентрироваться. Но все равно они в метро до конца не понимали: откуда этот удивительный звук? и почему поют зимою сверчки?
А однажды у меня подобрались какая-то особенно голосистая компания. Передвижная кочующая фольклорная группа разнотравья.
Сверчки горланят в метро, мне неудобно (все-таки все пассажиры косятся). Я запихнула коробку под сиденье. А сверчки оттуда еще больше и еще громче поют, из-под полы.
Проходим через рамки металлоискателя в метро, и у меня сверчки одновременно за спиною звенят, и ключи звенят от дома. Иду по улице, и кажется, что у меня переносной передатчик. А в нем лето.
Я — Клинт Иствуд из знаменитой одноименной знаменитой песни группы «Гориллаз», несу солнце. В своей сумке походной рабочей несу солнце.
И не всегда у меня дела тут отлично — несу солнце. И я действительно все-таки очень рада тому, что несу солнце: «I ain’t happy, I’m feeling glad I got sunshine in a bag…».
А привезла друзьям показать, как несу солнце, и все сверчки мои вдруг внезапно замолчали. Они, наверное, уже почувствовали дом, а не дорогу. Задумались над своей дальнейшей судьбой. А она у них, у кормовых, всегда печальна.
.
Сверчки все — это голос из высокой травы. Да, «чики-пиба-рум». И мы поем эту песню: «чики-пиба-рум». Когда в метро тоже едем, «чики-пиба-рум». Когда агамам я сверчков привожу, все «чики-пиба-рум». А тут я выезжаю на адрес «чики-пиба-рум» и оказывается, что я везу их для рыб. Вот «чики-пиба-рум»!
Ко мне хозяйка идет, а дом в аквариумах. И эти рыбы ее в своих пузырящихся аквариумах (а пузырятся аквариумы от бесконечно работающей в них помпы) плывут, размахивая плавниками своими, вслед за нею. В какую сторону хозяйка пойдет, туда метнутся. И еще шепчут ей в дорогу о чем-то безмолвно, прижимаются губами к стеклу. На сверчков смотрят.
В аквариуме там рыба-брызгун, она брызгается, выстреливает струей из воды (и таким образом она ловит в природе насекомых). И рядом с ней змееголов, тоже рыба. Она извивается и изгибается под водою и змеится.
Рыба-мотылек аккуратненько проплывает над ними и порхает. Рыба-нож, а это донная рыба. «Черный нож — это малоэлектрическая рыба» — почему-то тогда уточнила мне хозяйка.
Подсветка аквариумов, а я приехала на адрес зимой, перекликалась с гирляндами на елке. Сверчки задумались о чем-то своем в том Новом годе.
Рыба-нож своим единственным плавником, действительно напоминающим нож, проплывая, пробороздила песок в грунте.
.
Получается, что у меня сверчки — они и на небе, на земле. Сверчки — это наживка для рыб. И сверчками выкармливают птиц. И сам сверчок — это вообще та же птица.
И ведь действительно есть такая птица. Она зовется — обыкновенный сверчок. И плюс сверчки — это еще отдельная тема и в литературе, и в искусстве.
Художественные изображения сверчков: сверчок у котелка, очага, сверчок в домике, выдолбленном в тыкве-горлянке, сверчок, спрятавшийся под листья бамбука (на знаменитейших свитках, рисунках Ци Байши).
Сверчок Диккенса из его рождественской сказки. Сверчок — Пушкин (у Пушкина было прозвище — Сверчок). Сверчок из «Долгой дороги в дюнах» в колыбельной.
Потом еще Сверчок в Буратино (путеводный! потому что ведь именно он рассказал секрет камина!). «Четыре неразлучных таракана и сверчок…» — слова из песни.
Сверчок упоминается в стихотворении знаменитого английского поэта-романтика Джона Китса.
Поэзия земли не знает смерти.
Пришла зима. В полях метет метель,
Но вы покою мертвому не верьте.
Трещит сверчок, забившись где-то в щель…
Сверчок в японской или китайской культуре, в философии. Китайцы всегда своими сверчками дорожили. Китайские аристократы строили для своих сверчков дворцы. У сверчков, живущих в домах у китайских аристократов, были слуги.
У китайцев существует множество наименований сверчков и также огромное количество развернутых комментариев к их песням: «пение сверчка похоже на звук падающей в фарфоровую чашечку жемчужины…».
В средневековом Китае проводилось даже своеобразное шоу «Голос» — соревнования между самыми голосистыми сверчками.
«Одинокий сверчок» — так называлась моя первая японская книжка, сборник хокку. Там, где улитка все так же ползет и ползет по склону Фудзи. Там, где ворон все так же одиноко сидит на голой ветке.
И там же было очень много сверчков. Прям очень много! «Осторожно, сверчок, сейчас перевернусь с боку на бок» — так пишет Исса.
«Какая грусть! В маленькой клетке подвешен сейчас пленный сверчок» — это пишет знаменитый Басе. «У очага поет так самозабвенно сверчок!..» — он пишет тут же.
«Когда я слышу грустный плач сверчка, печально мне, легка одежда летом» — отрывок из стихотворения другого поэта. «Сверчок верещит, сестра шинкует редьку на кухне…» — говорит там еще один поэт.
В Японии есть храмы сверчков. А в Москве я обнаружила Сверчков переулок (и теперь это мой любимый адрес).
«Я по крови — домашний сверчок…», — написал уже Арсений Тарковский. О сверчках упоминал Окуджава в своей песне. В своей «Песенке о дальней дороге»:
Забудешь первый праздник и позднюю утрату,
Когда луны колеса затренькают по тракту,
И силуэт совиный склонится с облучка,
И прямо в душу грянет простой романс сверчка…
«А чем тебе потрафить, мой кузнечик?» — Окуджава (а кузнечик сверчкам, как мы знаем, прямой родственник).
О сверчках написал Давид Самойлов:
Сверчку в деревне благодарен. И фитилю и керосину.
Особенно когда пурга ударит во всю медвежью голосину…
Сверчок упоминается у нас даже в физике! Не знали? Не поверю, что вы до сих пор еще не услышали про такой закон Долбера? Этот закон говорит о взаимосвязи температуры окружающего воздуха со скоростью стрекотания сверчков.
И при этом у нас есть еще мука из сверчков. И есть даже сухие консервированные сверчки. И есть даже консервированная черная львинка.
И эта львинка она у нас продается в магазине. Как мы обычно всегда говорим про нее — на черный день.
.
Очень много детского в оформлении каких-нибудь передержек и садков. Все какие-то пластмассовые формочки. Или походные и тоже пластмассовые мыльницы. Когда ты под крышку заглянешь, лежит полоз.
Половинки кокоса — это домики для молодых эублефаров. Бананоедов обрызгиваем утром из пульверизатора, и они слизывают тогда со стекла, сосредоточенно слизывают капли.
Повсюду поршни от шприцев с зарождающимися в них микроскопическими пауками-скакунами.
И рядом поршни (и они все пока еще что пустые), и эти поршни нужны нам для выпаивания.
Упаковки-соусницы с молоденькими пауками брахипельмы. Мусорное ведро с картонками из-под магазинных яиц.
Да, вот такие простые у нас будни.
.
Научилась перемывать и чистить садки с амурскими и маисовыми полозами, научилась вытряхивать использованную ими щепу, менять воду по всем змеиным поилкам.
Научилась кормить хамелеонов из банки саранчой, поднося им эту самую саранчу, зажатую между двумя китайскими палочками для суши.
Научилась опрыскивать этих же самых хамелеонов из пульверизатора для влажности: «Сегодня у нас по прогнозам, ребята, будет дождь!»
Научилась раскладывать мох по террариумам для влаголюбивых австралийских лягушек-литорий (также известных под названием — улыбающаяся лягушка).
Научилась перестилать эублефарам бумажные длинные салфетки. Молоденьких эублефаров террариумисты иногда часто держат на салфетках, на всех этих бумажных полотенцах. Так удобней. Когда полотенца испачкаются, их легко меняешь.
Я добралась недавно тут и до бородатых агам. Зоолог Оля меня пригласила на купание. На купание этих самых бородатых агам, которых Оля ласково иногда еще называет — «бородули».
Купаем агам еженедельно, как раз во время чистки террариумов. Агамы купаются в теплой и заранее отстоянной воде.
Каждому купальщику, если вдруг вода остывает, Оля из чайника доливает, проверяя и разбавляя рукою, кипяток. Агамы от удовольствия во время купания жмурятся. Воды, чтобы агамы не захлебнулись, там немного.
Моя обязанность, зачерпывая из ванночки воду, лить на спинку. И агамы на меня строго смотрят: «Давай лей!»
Агамы в этой теплой воде до того расслабляются, что какают. Купание в теплой воде у них способствует перевариванию пищи. И если вдруг случается казус, то мы, конечно же, срочно меняем в ванне воду.
Каждую хорошо выкупанную агаму вытираем. И потом уже ее чистенькую на руках несем в террариум, в который Оля уже успела поставить и намытую искусственную агаву и опунцию. Успела вкрутить туда новую ультрафиолетовую лампу.
Потом мы вытряхнем для корма сверчков. А агамы все настолько расслабленные, разнеженные, что сверчки им нагло садятся на носы.
.
Оля часто придумывает мне всякую интересную работу. Недавно она предложила мне помыть черепаху. Красноухую водяную черепаху.
У черепахи накопилась на панцире слизь, а это плохо. И Оля меня попросила черепаху помыть и оттереть.
Перед этим мы, разумеется, поменяли в аквариуме ей воду. Потом мне Оля выдала щетку. Прям зубную. Из пластмассового стаканчика в ванне.
У нас всегда зубных щеток в ванной много. И я, когда сюда на работу пришла, то удивилась и подумала, что это сотрудники у нас, ну если вдруг утром дома забыли, чистят зубы.
«Но это не только сотрудники!» — как мне тут Оля недавно объяснила. Потому что, помимо зубных покупных этих щеток для сотрудников, в одном из стаканчиков стоит синяя, написано — со среднею жесткостью, зубная гигиеническая щетка-«мочалка» черепахи.
И вот мне Оля выдала щетку. Потом она мне выдала в руки черепаху. И черепаха сварливо озиралась, она упиралась и норовила всячески меня укусить, она разевала свои сильные и могучие челюсти.
«Не вздумай, — заранее меня Оля предупредила, — ей даже палец в эту челюсть засунуть! Не отдаст!!»
Черепаха шевелила ногами, стараясь меня оцарапать когтями. А я ее, как сапог, щеткой надраивала. Сначала спинку, потом, перевернув ее набок и несмотря на ее негодующее шипение, живот.
Когда черепаха вместо пальцев у меня очень злобно прикусывала щетку, я с трудом вынимала у нее эту щетку из челюсти обратно. И насколько я теперь понимаю, она не одну уже здесь щетку зубную раскрошила.
И вот я отмыла ее, наконец, от этой слизи. Проведешь сейчас пальцем по панцирю, скрипит! И тогда Оля дала мне еще одно удивительное и необычное задание: помыть гальку. Из аквариума для этой же самой черепахи.
Галька тоже покрылась слоем слизи. Гальки много. И я села перед краном с холодной и горячей водой, и стала мыть.
Мне показалось, что, посади меня Оля на берегу какого-нибудь бескрайнего моря, океана, я бы и там перемывала бы, и перемывала спокойно эти камни.
Как говорится, бывает время собирать эти камни и бывает время мыть.
.
Когда мы высадили черепаху в аквариум с прошедшей через все фильтры водой, в аквариум с отмытыми искусственными водяными лианами и лилиями, когда мы высадили ее в аквариум с галькой, мной отмытой, черепаха мгновенно приосанилась (если можно сказать о блестящем панцире черепахи — приосанилась) и стала плавать, как по выделенной дорожке бассейна, по аквариуму, напоминая участницу московского клуба долголетия. Сейчас в бассейнах у нас часто проходят занятия клуба долголетия, а черепаха по статусу, ну и конечно по возрасту, подходит.
Черепаха шевелила камнями, перекатывая их лапами под водой. И иногда она высовывалась из воды.
Зоолог Оля кинула черепахе саранчу. Саранчу закружило в потоках работающего фильтра.
.
И еще новость. Я вам не говорила не об этом? Что у меня тут появились недавно свои палочники?
Это палочники из отряда привиденьевых. И привиденьевые здесь означает не знаменитое Кентервильское привидение, не Карлсона, который, разумеется, самое лучшее в мире привидение.
А привиденьевые здесь означает умение этих удивительных насекомых растворяться, в буквальном смысле этого слова растворяться в каком-нибудь дорогом и любимом ими пространстве и сливаться по цвету и форме с тем, что им всем дорого.
Когда любишь дубовый листочек, стань листочком. Когда рисуешь бамбук, стань бамбуком. Да, все так. И маскируясь, палочники иногда повторяют своими балетными движениями покачивание древесных веток и листьев на ветру.
Палочники питаются листьями. В наших природных условиях это, как правило, будут листья березы или дуба. И у меня теперь дома много веток. Березовые ветки подвяливаются. Когда подвяливаются, то они дают этот банный летний дух.
И сами палочники немного похожи на травинку. Или на большую сосновую иголку. Они как будто бы из детской игры, из заклинания: «Палка, палка, огуречик, получился человечек…» Или — палочник.
И палочник — это твоя эстафетная палочка в пути. Или же это твоя палочка-выручалочка. Кто знает?
.
Про палочников еще напишу. Сейчас вернусь к листьям. С первого дня мы поливаем в магазине зачем-то всюду листья. Все эти многочисленные и показавшиеся мне довольно нелепыми контейнеры, набитые лежалыми листьями.
Как будто бы в конце ноября, прям перед снегом, кто-то насобирал в лесу все эти перепревшие после осенних дождей листья, принес нам. И мы их тут, хотя все это немного абсурдно, конечно, поливаем. Ну а зачем и почему? Я не пойму.
А оказалось, что в этих листьях живут сейчас мокрицы. И наша Оля оказалась какой-то невероятной поклонницей мокриц.
«Мокрицы — это древние существа! — сказала Оля. — И ни тебя, ни меня в помине не было, а мокрицы, когда-то в древности они еще назывались трилобиты, уже были! Мокрицы — это истинные санитары лесов, отнюдь не волки!»
Мокрицы перерабатывают органический мусор. И если у кого-нибудь из наших животных накопился в террариуме этот самый органический мусор, то Оля запустит туда этих замечательных чистильщиков и уборщиков — мокриц.
Так что я с почтением теперь поливаю все их листья.
.
Посадила у себя дома иерихонскую розу недавно. Ну, точнее, замочила. И была потрясена этим всем невероятно. Впервые сталкиваюсь с тем, что можно так легко оживить. Из сухой палки. Просто так. Добавив воды.
В засушенном состоянии иерихонская роза способна храниться очень долго. А чтобы ее оживить, достаточно добавить воды. Наполнишь первое попавшееся блюдце водою — оживает.
Завариваю лесные чаи. Не иерихонская — все же это роза, конечно. Но завариваю.
И у меня еще настойка калгана. Приятель в деревне любил делать эту спиртовую настойку на калгане. В огромной-преогромной бутыли. На столе. Эта бутылка у него постоянно стояла на столе. И когда к нему в гости придешь, всегда заметишь.
Когда настойка настаивалась, то становилась по цвету красноватой. Корни калгана оплетали собой изнутри эту бутылку.
И у меня теперь тоже почти что такая же бутылка на столе. Но не с настойкой, а с поселившимися у меня в этой бутыли сейчас палочниками.
Это бутылка с дубовыми ветками и палочниками. И я настаиваю на них сейчас свои воспоминания. Они пропитываются моими деревенскими воспоминаниями, аллеями.
Как палочник, я хочу скоротать короткий век.
.
Сухпайки у нас тут на все случаи жизни: есть засушенная иерихонская роза, сухой спирт… Есть засушенные змеиные шкурки. И вот — листья.
Каждый день я опрыскиваю банки с нашими магазинными палочниками из пульверизатора. Дубовые и березовые ветки сразу дышат. Палочники пропитываются травяным и целебным банным духом.
Это счетные или, точнее, бессчетные палочки какие-то.
.
Я покормила недавно бананоедов. Чем? Бананом. Хотя для них это и не основная еда. Но зоолог Оля им тут недавно сделала на праздник кашу из бананов. И я им эту кашу давала с длинной ложки.
Бананоеды ее с ложки кусали и облизывались. Они у меня ее ели за маму и за папу. Если мимо рта протекало, вытирала. Никогда с ложки я не кормила еще бананоедов.
Реснитчатый бананоед, когда у него ложка во рту, закатывает от счастья глаза и замирает.
Реснитчатые бананоеды напоминают немного крокодилов, новорожденных малышей крокодилов. Интересно, а молоденькие крокодилы в природе едят в детстве кашу из бананов?
.
Почти ничего не пишу о птицеедах. Ну а чего о них говорить тут и писать? Они сидят себе и сидят. Все очень тихо. Понаплели себе палаток везде (это я так называю паутинки). Разбили свой палаточный городок, находятся в бесконечном турпоходе.
По вечерам они вылезают из палаток и разминают свои хелицеры, педипальцы (это я так называю педипальпы). Чистят ножки и напоминают мне в это мгновенье машинисток, печатающих на старинной печатной машинке (фильм «Джон Уик»!).
Пауки плетут свои паутины, пишут книги. И их пальчики как будто стучат и стучат по клавиатуре. Ну или они перебирают аккорды гитары у палатки. Какое-нибудь паутинное «Солнышко лесное».
Пауки — рыбаки, проверяющие на берегу свои сети, паутину (у рыбаков сетка тоже зовется «паутиной»).
И если отвлечься от палаток, то паутины, сплетенные здесь нашими пауками, напоминают, конечно, паруса. Белеет парус одинокой брахипельмы…
Пауки с научными названиями на латыни — лазиадора парахибана, брахипельма — напоминают мне какие-то кубинские песни: «Бессамэ мучо», «Парамарибо — город утренней зари…».
.
Маисовые и амурские полозы… «Арсеньев!» — я назвала так одного нашего амурского полоза. «Уссури». Это река у нас на Дальнем Востоке.
Я научилась (и это тоже все благодаря только Оле, конечно!) кормить змей. Размачивать для них голышей и подносить им эту размороженную и теплую мышку (добычу!) на пинцете.
Змеи осторожничают поначалу и принюхиваются, они ощупывают поднесенную им теплую мышку языком. А потом глыть! И начинается медленное поглощение пищи.
Челюсть растягивается у них, ну или, точнее, скорее, натягивается потихоньку на добычу. И я даже переживаю за змей: ну, давай, уже давай! наполовину уже мышка прошла! будь посмелее!
К нам попадают или же у нас тут на содержании в террариумах находятся молодые, неопытные змеи. И это целая история — научить их самостоятельно есть! Некоторым особо стеснительным, когда уже иного выхода нет, приходиться эту мышку запихивать в рот силой.
Знаменитые «Амурские волны» у нас Оля на аккордеоне однажды играла, кормя полоза.
.
Услышала от Оли еще недавно слово одно — локалитеты. Это змеи, живущие в определенных местах, в одной локации. На каком-нибудь там поле маиса, которое им, конечно, знакомо все до зернышка.
Когда они уже в это поле, как корнями, всеми своими раздвоенными змеиными языками проросли.
.
Ручной питон, зовут — Анна. Возьмешь в руки, и получается, что у тебя уже сейчас эта Анна на шее!
Удав Чаплин. А почему Чаплин? Зоолог Оля очень любит «Огни большого города».
.
Ну и начиная работать со змеями (со змеями!!!), точнее, пробуя под Олиным руководством научиться работать здесь со змеями, я, конечно же, сразу захотела (ну а как же!), чтобы меня непременно, обязательно, по-настоящему взяла и укусила змея.
Я расхрабрилась. Преодолеть этот ужас ожидания! Ну пусть она меня уж, что ли, поскорее укусит, чтобы знать (я уточню, что все змеи у нас не ядовитые!).
И говорю нашему зоологу Оле, тут недавно, засучив на своих руках рукава: ну, давай, подноси ко мне змею! Оля подносит ко мне безобидного и молоденького полоза. Полоз трогает меня своим тоненьким и раздвоенным языком. Он облизал мою ладонь, изучил. Но не кусает.
Оля тогда принесла змею постарше. Но обнюхивание моей, конечно же, немного дрожащей ладони продолжалось. А я зажмуривала от страха глаза и волновалась! Но каждая новая змея, вместо коварного долгожданного укуса, только тщательнее и дружелюбнее меня изучала и обнюхивала.
«Ну, наверное, сегодня уже у нас не получится!» — перепробовав почти всех наших молоденьких змей, сказала Оля.
Так что мое преднамеренное знакомство с укусом змеи не состоялось. А произошло оно буднично, в рабочем и повседневном порядке, незаметно. Когда я перемывала и чистила садки.
.
«А где у нас помывочная щетка Тортилы? Вы не брали?» — через месяц, когда надо было уже опять оттирать и отмывать от образовавшейся слизи черепаху, всех спросила Оля.
И ощущение, что мы во дворе сейчас на даче. Август, флоксы…
.
Передержка! Я вам еще не говорила о передержке? Передержка! Да, разумеется, у нас тут есть в магазине передержка. И, как правило, она бывает очень востребована и иногда даже полностью заполнена, когда хозяева уезжают в какие-нибудь теплые страны отдыхать.
Они уезжают под живые и настоящее пальмы, лето, солнце, а своих домашних хамелеонов или своих домашних эублефаров приносят сюда к нам. Под искусственные пальмы и солнце. Это так.
И есть хамелеоны, которые у нас по праздникам постоянно. Есть агамы, которых мы уже узнаем почти в лицо.
Но есть и новенькие. И много очень и очень заботливых хозяев, которые переживают, конечно, что вот так вот у них обстоятельства сложились.
И тогда они нам оставляют записки: это Роберт (а Роберт — это эублефар). Они пишут, что он предпочитает таких-то сверчков с кальцием. Это Гера (а Гера у нас — это бананоед), он любит груши. Это Семен (Семен у нас бородатая агама): «Ему, пожалуйста, побольше салата…»
Перечисляется весь список вещей, которые нам отдаются с животным: камень, пень…
Мы согреваем тут, по возможности, всех. И не только включенными обогревателями и лампой.
.
Наверное, первый, к кому я тут прониклась на передержке, это Фридрих. Фридрих — это йеменский хамелеон.
Его хозяева уехали в очередной раз в свои теплые страны (регулярно, по несколько раз так уезжают). Ну а Фридриха, которому самое место там под пальмой, они каждый раз приносят нам.
И я всячески Фридриха поддерживаю. Без его родного террариума (он находится у нас в террариуме-передержке), без родной ему подстилки. Без его любимого мха (террариумы у хамелеонов очень часто выстилаются мхом). Без его любимых присад, любимых веток.
Когда коряга в нашем террариуме-передержке не его. Когда практически там все не его. Понимает это Фридрих? По хамелеону ведь очень сложно понять, какие у него там очередные потемки на душе.
А я не знала, что хамелеоны не слышат (вот забыла! пропустила на школьных уроках биологии!), и первое время еще каждый раз рассыпалась в комплиментах: «Фридрих, а как тебе сегодня идет и вот этот твой волшебный окрас, и вот этот чудный цвет! Фридрих, а ты ведь со вчерашнего дня не изменился!» А Фридрих только косил и косил на меня зеленым глазом.
В террариумную стенку уставится и смотрит. Собирает с нее капли «дождя». Капли датского короля, как говорится.
В природе хамелеоны слизывают всю воду во время дождя, то есть капли с листьев. Поэтому мы им здесь имитируем дождь, поливаем и их, и террариум из лейки. Но некоторые из них у нас тут даже со стенок ленятся воду слизывать.
Стоячую воду хамелеоны не пьют, а только движущуюся. Какой-нибудь поставим им тогда водопадик (он искусственный). Но и про водопад им обязательно надо объяснить.
Поэтому существенное количество хамелеонов, содержащихся у нас в домашних условиях, выпаивается, когда уже делать нечего, вручную. И перед этим еще необходимо добиться, чтобы хамелеон навстречу поднесенной поилке открыл рот.
А рот у него, как вы уже понимаете, на замке. Челюсти сжаты, губы сомкнуты. И иногда от презрения к вам выпячены. Хамелеоны молчат, как будто бы в рот воды набрали (хотя на самом-то деле воды во рту и нет).
И ты немного дразнишь хамелеона, и умоляешь его, и провоцируешь, чтобы он хотя бы немного открыл рот. Но хамелеон тебе всем видом показывает: «нет!» Но потом он все-таки на мгновение рот откроет, и ты должен успеть за эти вот доли секунды залить воду.
Хамелеон наслаждается, он щурится. Он не сразу проглатывает воду. Он закатывает от наслаждения глаза. Он смакует во рту эту воду. Он перекатывает ее внутри горла, как коньяк.
Хамелеон — это сомелье по воде. И он всегда поймет и оценит все оттенки. Он замирает, запрокинув свою голову кверху. Чтобы не вылилось этой водяной драгоценности ни капли.
.
А как я люблю наблюдать, когда хамелеоны во время опрыскивания тянут к воде руки! Как они ловят все эти капли «дождя», как собирают! И как их пальчики скользят по стеклу (и иногда еще с тончайшим нежным скрипом!).
Хамелеоны приоткрывают свой рот, когда пригубливают капли «дождя» (да, иногда они это сами умеют и учить совсем не надо).
А иногда они еще так рты разевают в немом крике. Хамелеоны все по природе безмолвны, то есть беззвучны. И открыв рот, они так изображают гримасой возмущение. Напоминают какие-то древнегреческие маски. Возвращение в немое кино.
Одну из девочек я зову как известную звезду немого мирового кино — Верой Холодной.
.
И вот этот вот их перископический взгляд. Хамелеоны умеют строить глазки.
Глаза у Фридриха как монокулярчик: дальше, ближе… Видеокамера со встроенным датчиком движения. Какому глазу что приглянется, туда смотрит. Глаза у хамелеона всегда могут крутиться, как хотят.
Потом укладывание, видимо, на какую-то волшебную полку языка. Хамелеон стесняется, когда ты наблюдаешь за ним, как он укладывает под небо язык. Как ковбой лассо.
Походка у хамелеонов похожа на то, как мы изображали когда-то в советском детстве роботов. Ходят медленно. Перед началом движения, перед тем как переместить свою лапу, размышляют.
Вы не замечали, сколько связано в нашей жизни вообще с хамелеоном?! Человек позеленел, побледнел, покрылся пятнами…
Ну, или вот это: «А чего это ты так долго раскачиваешься?!» А может быть, человек — хамелеон! И вся его эта замедленность движений не из-за какой-нибудь там нерешительности, ступора, а это все природная маскировка.
Добавьте к этому еще все эти по-девичьи сомкнутые губки хамелеона, надутые от ежесекундной обиды. Сразу хочется, особенно девочку хамелеона, обнять и поддержать.
Хамелеоньих девчонок специалисты иногда кто-то с грустью, а кто-то, нисколько вообще не церемонясь, называют на своем сленге «расходниками». К сожалению. Потому что девочки хамелеонов очень часто страдают от дистоции — погибают в процессе вынашивания яиц.
И может быть, поэтому у этих зеленых, салатового цвета красавиц, замирающих подолгу на ветке и время от времени трескающих с наслаждением кормовых своих сверчков, засасывая их своим длинным языком, взгляд, наполненный настоящей зеленою тоской.
А у мальчиков хамелеонов взгляд-то весь как раз по стандарту, то есть надменный.
.
«Зеленые девчонки, зеленые!» — подтвердила наша Оля зоолог, осмотрев молодых хамелеонов.
И без того еще по своему цвету зеленые (зеленые!), они были пока просто зеленые по молодости. Обе цвета молодого весеннего салата, широколистного какого-нибудь лука-порея, огурца.
Вдобавок мы еще и поливаем хамелеонов из лейки, как на грядке. И кожица у них тоже тонкая, зеленая. Как у молодого цукини-кабачка.
Хамелеон мне напоминает огурчик: «Ну как ты сегодня? Как огурчик!» А сам террариум напоминает теплицу с огурцами.
Подходишь утром к террариуму (или ты заходишь в теплицу?), и на ладони у тебя огурец-хамелеончик! Вот бы моя знакомая деревенская бабушка тетя Маша удивилась.
.
Когда хамелеон возмущается и сердится, ну или чего-то боится, я не знаю, то он тогда от волнения или от возмущения часто дышит. И у него тогда проступают его ребра, его тоненькие и зелененькие ребра.
Хамелеон мне напоминает епископа. На голове у епископа тиара, а у хамелеона на голове его гребень. И поэтому одно из названий зеленого йеменского хамелеона — шлемоносный. А с греческого «хамелеон» переводится как наземный лев.
Хамелеон мне напоминает японские или китайские свитки. Их рисунки тушью. Когда художники изображают крестьян. Когда у каждого крестьянина на спине какая-то ноша. И у хамелеона тоже сгорбленная какая-то спина, как будто ноша. Медленно-медленно поднимается хамелеон на гору Фудзи…
На кончике хвоста у него всегда обязательно спиралька, как у просыпающегося весной на болотной кочке папоротника.
.
Хамелеоны зависли сейчас на лианах, обхватили лианы коготками. Лианы в террариуме из проволоки, облеплены какой-то там кокосовой шелухой, каким-то пухом.
«По проволоке ходила большая крокодила…» И не крокодила это вовсе была! Хамелеон!
В листве, когда хамелеон тихо движется, крадется, его шлем напоминает плавник. И он им рассекает листву. А во время дождя вода скатывается по этому шлему сама и попадает прям в рот хамелеону.
«Мы все глядим в Наполеоны…» — писал Пушкин. А может быть, мы все же глядим в хамелеоны?
И Юрий Кукин пел когда-то о гноме: «Мой маленький гном, поправь колпачок и брось, не сердись, разожми кулачок…» И я прекрасно понимаю сейчас, что он это пел хамелеону.
И при этом во всем этом хамелеоньем зеленом спокойном зорком взгляде, как мне показалось сейчас, после того, как я влюбилась в хамелеонов, столько растерянности, нежности.
В хамелеоне я увидела друга. В сверчке товарища. Становлюсь палочником. Я обнимаю и вспоминаю любимые деревья. Пригрела все-таки змею на груди.
«А есть ли у вас тут телифоны в продаже?» — тут недавно нас спросили. А кто это такие — телифоны?
А телифоны, и я сейчас не ошиблась в написании этого слова — телифоны, уж это, поверьте, у нас тут такие телифоны, которых, после того как ты их увидел, не забыть.
.
Паук-скакунчик Багира. Почему Багира? За ловкость и прыгучесть. «Мария Семеновна» — питон. Ее недавно сюда принесли на передержку. Лягушка литория Виктор (победитель).
.
И я еще вчера на доставке была в таком старом московском теплом доме! Дом невысокий, через переулочки спуск к Москва-реке. На той стороне реки наша старинная кондитерская фабрика.
Рядом посольство Мадагаскара (вот куда бы мне отдать богомолов! им там место!). Но мне кажется, что им и в этом доме старинном хорошо.
«Мне надо на кого-нибудь молиться…» — написал Окуджава в своей песенке о московском муравье. Наверное, справедливо будет уже написать и песенку о московском богомоле.
Нас не будет, но богомолы на Сретенке спасут.
.
