Когда постоянно следишь за внушительным объемом литературных поисков поколения, столкновением передовых и традиционных практик, часто теряешь ощущение почвы под ногами. Как будто бесконечные смысловые кульбиты, борьба за форму, бури мировоззрений и декларирование общественных позиций, словно лесной пожар, уничтожают все простое и природное, что попадается на пути. Становится мало ясного, обращенного к родному, к «ты и я», к «стране такой огромной», настоящего, без пафоса и игры в «Русь золотую». А вот среди стихов Дмитрия Терентьева чувствуешь себя, как в ромашковом поле огромным летним днем — когда особенно полно вырисовывается жизнь, высокое небо и те, кто рядом.
Анна Маркина
Дмитрий Терентьев родился в 1987 году в городе Горьком. Окончил НРУ им. И.П. Кулибина и юрфак ННГУ им Н.И. Лобачевского. Лауреат конкурса «Северная звезда» в номинации «поэзия» (2013), Слёта молодых литераторов в Болдино в номинациях «поэзия», «проза», «авторская песня», Международного литературного конкурса им. Г. Каменева «Хижицы-2020». Спец-призёр и финалист премии «Кубок издательства СТиХИ» (2021). Стихи и проза публиковались в журналах «Формаслов», «Нижний Новгород», «Наш современник», «Север», «День поэзии», «Зарубежные задворки», «Бельские просторы», «Дон» и др. Член Союза писателей России, руководитель Нижегородского отделения Совета молодых литераторов.
Дмитрий Терентьев // В стране такой огромной
***
Полжизни на М-7
в кабине не укромной.
Я маленький совсем
в стране такой огромной.
Ты мне так дорога,
дорога до родного,
до друга, до врага,
до пункта отправного.
***
А. Г.
Простой магнитик с островом Свияжск
среди других на старом холодильни-
ке напомнит вновь, как ты и я с
казанцами по берегу ходили.
Ни лейки линза, ни мобилы глаз
запечатлеть просторов тех не может.
Лишь ветер может,
говорящий в нас
мурашками на травянистой коже,
поглаживающий твоих волос
текущий лён, моих вихров запруду,
воздушных змеев тянущий за хвост
к июньскому полуденному кругу.
Магнитик на холодной дверце, как
на полке пыльной видеокассета,
я посмотрел бы (нету видака)
чудну́ю ленту прожитого лета.
Возьму его, и расцветёт в руках
чудесный остров с идилличным лугом,
где были мы —
два змея в облаках —
легки
и увлекаемы друг другом.
***
Ночь-полночь за полем прогремело.
Мне приснилось — забивали гроб.
Старой половицей ныло тело.
Сука скорбно выла у ворот.
Завтра я проснусь и заболею
сердцем, или повернусь умом.
Матушка на утренний молебен
побредёт под окнами с сумой.
На мiру и этот грех замолим,
дай-то бог, чтоб сил хватило ей.
Как и тем, кто за гречишным полем
молится за грешных сыновей.
***
Я проехал тысячи дорог.
Я от тысячи себя уехал
далеко, насколько только мог,
где не до печали, не до смеха.
Захолустный северный Афон —
ни домов, ни приводов, ни вышек…
Боже, позвони мне на iPhone,
здесь я только твой звонок услышу.
Что греха таить, неловко мне,
что себя возможности лишаю
поболтать с тобой наедине —
постоянно кто-нибудь мешает.
Как, скажи, с дороги не свернуть,
не вернуться на щите на паперть.
Боже, укажи обратный путь:
скинь геолокацию в ватсапе.
***
Пусто на погостах.
Волосы могил
ласково причёсывает ветер.
Мне не страшно, просто
я уже там был —
в заитильском заповедном свете.
Было как в писаньи:
в избах свет потух,
красная ладья в луга не вышла.
Ночью над лесами
прокричал петух,
крик его я в заитилье слышал.
Мне теперь неважно:
станет ли ковчег
в крайний путь надёжной домовиной,
или по овражью,
через пламя рек
Время перекинет мост калинов.
***
Нас с тобой зимой согреет дом,
мы его вдвоём согрели сами.
Я смотрю, пришиблен февралём,
в сумерки, как в щель между мирами.
За окном неслышно ходит снег.
На окне мерцает керосинка.
Будто за окном двадцатый век,
пепел Нагасаки с Хиросимой.
Каждый ищет огонёк во мгле.
Зажигать огни — святое дело.
Вновь метёт, метёт по всей земле,
как сто лет назад, во все пределы.
Свет несущая приди к одру,
да избави мя от жизни пресной.
Этой ночью навсегда умру.
Поутру, как водится, воскресну.
Буду снова раздувать в душе
смолкнувшее пламя по старинке.
Главное, что в нашем шалаше
на окне мерцает керосинка.
***
В клетке бетонной с окошками в никуда,
с выходом в небо (табло на двери балкона)
слушаю молча, как с крыши текут года,
капает жизнь покорно.
В оттепель таю.
Очками ловлю лучи,
облако выдуваю,
дрожу, как снегирь на ветке.
Жив потому лишь, что слышу — ещё стучит
певчее сердце в клетке.
