Я слежу за творческим развитием Евгения Дьяконова уже около шести лет. Впечатления — будто наблюдаю за движением сюжета нового фильма Кристофера Нолана — такой перед нами непредсказуемый, разный, захватывающий поэт. Хотя, казалось бы, определение «захватывающий» — редкость для характеристики поэтического пути. Кажется, главная цель этих стихов — уйти от прозябания в одной плоскости. Многие у нас как делают — обкатают рабочие саночки и едут потом на них до глубокой старости с вершины общественного признания, довольствуясь одинаковыми приемами и одним и тем же подходом. А вот у Евгения получается укрепиться на пересечении разных читательских ожиданий, подломить смыслы, подойти к передаче чувства то с одного, то с другого бока. Как будто прививка концептуализма поставлена в правую руку традиционной, понятной лирической формы. Вот происходит необычная метонимия по цвету и слышится «сердца стук / в бруснике горькой, / в клюкве кислой», вот «бычок» как будто бы растягивается в вариантах значения: «Он с волчком подружился, / успокоил бычка / и волчком закружился, / досмолив полбычка». Стук, стук, стук, брусничное сердце! Так, так, так, отпущенное нам время, доминошная темнота!
Анна Маркина
Евгений Дьяконов родился в Ленинграде в 1989 г. Живёт в Санкт-Петербурге. Окончил СПб ГУКИ, работает экскурсоводом. Выпускник ШПМ «Линии времени», член Российского Союза Профессиональных Литераторов, руководитель поэтической мастерской А. Ратнера. Дипломант литературного фестиваля им. Н. Гумилева «Осиянное слово» (2016, 2017), финалист «Кубка издательства СТиХИ» (2020), участник ЛИТО Машевского, участник поэтической студии издательства «СТиХИ» (семинар Алексея Алёхина) и поэтического семинара Юрия Казарина при журнале «Урал»; участник поэтических семинаров в рамках форума молодых писателей Фонда СЭИП, победитель всероссийских литературных фестивалей и конкурсов: «Русские рифмы», «Филатов-фест», «Русский слэм». Публикации: «Литературная газета», журнал «Нева», журнал «Москва», журнал «Нижний Новгород», журнал «Урал», журнал «Дружба народов».
Евгений Дьяконов // Так так так так так так так
***
Всё по любви и это тоже,
ведь по расчету — только смерть.
Я озверел уже, мой Боже,
и дальше некуда звереть.
Вчера рычал, сегодня вою,
себя в тебе не узнаю,
бывает, вырвешься на волю,
а там лишь — баюшки-баю.
Стою во мраке с сигаретой,
а может быть, она со мной.
Всё по любви, но не по этой —
по той, нездешней, неземной.
***
Я встретил постаревшую весну,
за ниточки дождей её ко сну
всё клонит, клонит…
Где ты, ловкость рук?
Неужто заболела Паркинсоном?
Бесцеремонно ходят по газонам
пигментных пятен стаи и стада,
мутнеет разноцветная слюда
в зеркальных рамах,
и вода повсюду.
Скелеты, зомби или куклы-вуду —
печальные её однополчане,
уже по горло в собственном молчанье,
первостепенный видя в том резон —
планируют свой бархатный сезон.
Шашлык-машлык, диета — не диета,
купальник этот, тот гамак возьми!
И это всё в преддверии зимы,
а может, лета.
***
Чем ближе к возрасту Христа,
тем дальше в лес непроходимый,
на свет обманчивый костра
уходишь и проходишь мимо
друзей бесчисленных подруг,
земных забот, небесных мыслей,
и всё, что есть — лишь сердца стук
в бруснике горькой,
в клюкве кислой.
Поэт
Неразборчивый почерк,
неразборчива речь —
так клаксончик, звоночек
призван что-то стеречь.
На расшатанном стуле
посреди темноты,
дурачок караулит
из пластмассы цветы.
Он с волчком подружился,
успокоил бычка
и волчком закружился,
досмолив полбычка.
***
Проговаривать травму травы
и в траве не сносить головы,
услышав жужжанье, шипенье
и дивный такой аромат,
что вырвется медленный мат
и солнечный, как откровенье.
***
Бессмысленность во всём:
дрожит осенний глянец,
и ангел невесом
и чужд, как иностранец.
Успеет подлететь
и остановит руку,
и снова тётку смерть
заменят на разлуку.
Звучащий перегной
и немота травы,
вместить чтоб голос твой,
мне мало головы.
Выходит вкривь и вкось
и жалость, и любовь.
К словам цепляться брось —
так мало в мире слов.
Цепляться за слова,
пока трепещет синь,
и совесть не права,
и не дописан сын…
***
На костяшки домино
я смотрю и пью вино,
нет, не беленькие точки —
тьмою всё занесено.
Остаются островки:
вот «шесть-шесть», а вот «три-три»,
а туда, где «пусто-пусто»,
не смотрю, и не смотри.
А потом играю так:
так так так так так так так,
потому что победитель
лишь один — кромешный мрак.
