Мрачно и торжественно. Ведь и на самом деле столица империи находится всего лишь в метре над уровнем моря; кто-то знает, что это Атлантида, кто-то надеется, что всё будет хорошо и даже коварный метеорит никогда не прилетит. И людям в городе бывает по-разному, вот «…сквозь дыры в шторе вымысла / вечность сонная сквозит», но и девятая звёздочка светит и радует. Да как и в других городах. И не только в городах. «Бессмертья нет. Искусства тоже нет. / Есть тайное движение планет, / есть память, запечатанная в пластик. / В ней тишина и звёзды над рекой. / И есть покой, как выразился классик. / Холодный, оглушающий покой».
Михаил Квадратов
 
Роман Ненашев родился в г. Куйбышеве (сейчас — г. Самара), окончил Литературный институт им. А.М. Горького, живет в г. Санкт-Петербурге.

 


Роман Ненашев // Хроники северной Атлантиды

 

Роман Ненашев. Фото из архива автора // Формаслов
Роман Ненашев. Фото из архива автора // Формаслов

***

Он говорил: «Поехали в Мадрид —
там хорошо, знакомый говорит!
Увидим «Гернику», «Менины», «Маху». Либо
в Брюссель поедем, как тебе Магритт?»,
а ночью нас убил метеорит —
огромная космическая глыба.

Бессмертья нет. Искусства тоже нет.
Есть тайное движение планет,
есть память, запечатанная в пластик.
В ней тишина и звёзды над рекой.
И есть покой, как выразился классик.
Холодный, оглушающий покой.

 

***

Было страшно и неправильно,
было так, как не должно —
и последняя испарина,
и лицо как полотно.

Ты-то думал, что короткую
спичку вытянет другой
и судьба с пустой коробкою
на тебя махнёт рукой.

Всё шарады будут, ребусы,
всё подсказочки к концу
да весенние троллейбусы
по Садовому кольцу.

И казалось, что безбрежная
жизнь качается в окне
и не в силах центробежная
сила вынести вовне.

Но она, конечно, вынесла
то, что выдано в кредит,
и сквозь дыры в шторе вымысла
вечность сонная сквозит.

И при каждом дуновении
ледяного ветерка
штора вздрогнет на мгновение —
и колышется слегка.

 

Семёнов

Последствием трагических аварий
к Семёнову являлась как к себе
одна из этих вымышленных тварей
с крючком стальным в разорванной губе.
Семёнов пил, Семёнов спал тревожно,
во сне своём невнятное крича,
а тварь садилась рядом осторожно
с набором средств дежурного врача.
В пустой стакан накапывала капель,
поджав кровоточащую губу,
и щупальце, холодное как скальпель,
скользило по семёновскому лбу.
И лунный свет сползал на одеяло,
оконный переполнивши проём,
но ночь уже давно не оделяла
Семёнова счастливым забытьём.
Он открывал глаза и видел снова
сквозь медленно сгущавшуюся тьму,
как эта тварь из мира внеземного
плыла по тёмной комнате к нему.
И глаз её блестящая монета,
и головы светящийся овал…
Семёнов помнил, где его планета,
Семёнов план побега рисовал.
И на часы взглянувши как на компас,
в котором стрелки бились, но не шли,
открыл окно и вышел в чёрный космос
на поиски затерянной Земли.

 

Кристалл

А. А. Пурину

Мы век прожили в обществе отсталом:
слова — пусты, желания — просты,
но человек с магическим кристаллом
увёл нас из кромешной темноты.

Шёл человек, и неземная сила
вела за ним великие стада.
О, как она играла и светила —
ручная путеводная звезда!

Мы шли на свет и сила наша крепла,
мы верили кристаллу и речам,
но часть из нас впоследствии ослепла,
часть мучили кошмары по ночам.

Нам ни к чему божественные знаки,
никто из нас к прозренью не готов,
ведь мы кроты — мы жители изнанки
земли людей, деревьев и цветов.

Да, мы вернулись, сыты небесами.
Но до сих пор — откуда, невдомёк —
мерцает под закрытыми глазами
зеленоватый странный огонёк.

 

***

Таракана, ползшего по брюху,
взял и… не прихлопнул сгоряча,
из ладони комнатную муху
выпустил, проклятий не ворча,

нищему в протянутую кружку
опустил тяжёлый кошелёк,
тихую печальную старушку
речью элегантною развлёк,

смастерил качели для детишек,
покормил воробушка с руки,
алкогольный выплеснул излишек
жгучему желанью вопреки,

никаких разборок и дебошей,
никаких скандалов не чиня.
Господи, какой же я хороший!
Жаль, что ты не смотришь на меня…

 

Грачи не летят

Если завтра весна, а мороз всё стоит
как столбняк, как елда ледяная,
то, конечно, весь март будет грустен пиит,
будет пить беспробудно до мая.

И цветы не цветут, и грачи не летят,
и далёко июньские грозы.
И хотел бы грачей, а рисуешь котят —
благо, этих полно и в морозы.

Вот бы кистью махнуть, чтобы вскрылась река,
чтобы лёд затрещал от натуги.
И грачей бы, грачей! Но выводит рука
в лучшем случае контуры вьюги.

Озорной малахай, мешковатый тулуп,
и неважно, что выглядишь глупо —
ну скажи, кто в такие морозы не глуп,
кто до ветру пойдёт без тулупа?

Видно, есть то, что есть, и иначе нельзя —
без тулупа и без малахая —
жить в России, полжизни нелепо скользя
и напрасно руками махая.

И мечтать, подпирая перстами чело,
глядя с мукой на пышные ели:
чтобы только весна, чтобы только тепло,
чтобы только грачи прилетели.

 

***

На Ивана на Купала
ночь ужасно хороша.
Девять звёздочек упало
из небесного ковша.

Две увязли в тёмной тине,
две — в бидоне молока.
Две остались на картине,
недописанной пока.

Мчит седьмая, как Галлея,
дым сгустился над восьмой.
А девятую, лелея,
старичок несёт домой.

Там никто его не встретит,
там давно уже мертво.
Вот она ему и светит,
вот и радует его.

 

Санкт-Петербург, 14 июля 2021 года

Который день по-прежнему жара:
струится пот, лоснятся подбородки,
лежат на пляже как на сковородке
томящиеся грешники с утра.

Крамольна мысль собраться у костра,
стать ближе к людям, выпить тёплой водки,
прижаться к изнывающей красотке,
пылать от страсти, ехать в номера.

Скорее, позавидуешь тому,
кого ведут в прохладную тюрьму
и ваннами терзают ледяными.

Мы тут от зноя стонем, а они
смакуют двадцать градусов в тени.
Красоток, правда, нет. И чёрт бы с ними.

 

Монах и маха

Мы с тобою два монаха —
стали постны наши дни,
так что ты оденься, маха,
и арапа прогони.

Наша снедь теперь из крошек
и росинок на заре.
Нет, не может быть в горошек
ряса, брат, в монастыре!

Жуй траву, забудь о мясе,
за душой не прячь гроша.

Что-то, маха, ты и в рясе
беспардонно хороша…

Натяни-ка власяницу,
выбрось серьги и кольцо,
и в библейскую страницу
опусти своё лицо.

Пусть другие веселятся,
мы с тобою — не вольны.
Нет, мне год уже не снятся
эротические сны!

Ты послушай, я здесь старший:
не шути и не балуй,
наш удел теперь монаший —
троекратный поцелуй.

Плоть от плоти, прах от праха,
так свой век и кончим тут…
Чем любовь, уж лучше плаха
и смирения рубаха!

…Но зачем так буйно, маха,
одуванчики цветут?..

 

Редактор Михаил Квадратов – поэт, прозаик. Родился в 1962 году в городе Сарапуле (УАССР). В 1985 году закончил Московский инженерно-физический институт. Кандидат физико-математических наук. Проживает в Москве. Публиковался в журналах «Знамя», «Волга», «Новый Берег», «Новый мир», «Homo Legens». Автор поэтических книг «делирий» (2004), «Землепользование» (2006), «Тени брошенных вещей» (2016), «Восьмистрочники» (2021). Победитель поэтической премии «Живая вода» (2008). Финалист Григорьевской поэтической премии (2012). Автор романа «Гномья яма» (2013). Рукопись сборника рассказов «Синдром Линнея» номинирована на премию «Национальный бестселлер» (2018).