Cтихи рекомендуется записывать чернилами. Смысл записанного вам потом объяснят специально обученные люди, достойные толкователи чернильных пятен Роршаха.
Здесь же, скорее, мерцающие пятна света. Со светом как будто проще, чем с чернильным Роршахом. Хотя преступно легковесно. Не запротоколируешь надлежащим образом.
Михаил Квадратов
Санджар Янышев – поэт, переводчик, композитор. Родился в 1972 году в Узбекистане. Окончил факультет зарубежной филологии Ташкентского государственного университета, с 1995 года живет в Москве. Работал курьером, коммивояжером, уличным музыкантом, рекламным менеджером, редактором, частным преподавателем, сценаристом, писал статьи для детской энциклопедии…
Один из основателей объединения «Ташкентская поэтическая школа», Ташкентского открытого фестиваля поэзии (2001– 2008) и альманаха «Малый шёлковый путь» (2000 – 2006). Составитель и редактор первой двуязычной антологии современной поэзии Узбекистана «Анор – Гранат» (М., 2009).
Автор книг: «Червь» (2000), «Офорты Орфея» (2003), «Регулярный сад» (2005), «Природа» (2007), «Стихотворения» (2010), «Умр. Новая книга обращений» (2017).
Лауреат независимой поощрительной премии «Триумф» (2001), премии журнала «Октябрь» (2003), многократный дипломант премии за лучшую поэтическую книгу года «Московский счёт».
Санджар Янышев // …кто из нас умрет первым…
***
После необъявленного окончания карантина
мы выйдем слегка измененными:
рыбак проснется удочкой;
айтишник – мороженой картофелиной;
жертвенная Дина из сериала про мертвое озеро – своим счастливым привидением.
Я выйду тем, кем ты всегда мечтала меня видеть: твоей неотъемлемой частью (белого или салатного цвета с двумя изящными петельками для светящихся в майском беззвучном гудении ушек).
ПАША ЦИМЕС
Со своего седьмого этажа он ежедневно слал мне на первый вотсапом дурацкие ролики.
«Что сказала тетя Песя дяде Изе, когда тот обнаружил ее у тёти Сары».
Пособие по надеванию муфты на колено с требованием прислать фотографию своей крестовины.
Песню «Толстый Карлсон» в исполнении давно не существующего ВИА.
Пять лет назад он лишился ноги, странно и нелепо, что-то с закупоркой чего-то; с тех пор Паша почти не покидал свою комнату, грузнея и покрываясь коростой тяжелого, как копящийся жир, затвора.
Он чинил гаджеты и налаживал людям связь – такова была его социальная роль.
Однажды я назвал его Кулибиным, Паша обиделся: «Я ничего не изобретаю…» – «Ну, Левша, значит!»
Гигантскими черными пальцами он поддевал и удерживал тончайшие элементы мира: лудил, клеил, паял, пухлыми губами сдувал с микросхем сволочную «муляку» второго закона термодинамики.
Копил на немецкую электроколяску; долг по квартплате измерялся сотнями тысяч.
Все эти годы за ним ухаживала занявшая комнату покойной матери тётя Валя из Луганска, с которой он регулярно спорил о несуществующем Боге; пару раз, однако, тётка по Пашиному слову заболела, а потом по его же молитве поправилась.
Сигареты и водку она покупать ему отказывалась, огонь, мол, адов – я проносил всё это в его комнату, как матёрый контрабандист.
За что Валя одаривала меня подгнившими фруктами, перцем (она притаскивала их ящиками с помойки супермаркета); однажды, еще до пандемии, вручила пакет гречки…
Отказаться не было никакой возможности – в этом случае я рисковал больше, чем здоровьем, полагаю – способностью ее не ненавидеть.
Напоследок дала мне крохотный псалтырь («Не знаю, какому богу ты служишь, но положи это к сердцу…»), с подчеркнутыми для меня местами.
Тем же непререкаемым способом изгнан был из Пашиной квартиры Вирус.
Паша, как ни странно, поверил в него сразу.
Последние полгода он в каждом разговоре подчеркивал, что одной ногой уже в могиле; мы только спорили, какой именно: я говорил, что левой (которой у него давно нет)…
«Тебя, Санджар, я легко вижу восьмидесятипятилетним…» – «Ой-ой, это говорит мне человек, который ни разу не простудился!»
Такие разговоры.
«Сваливаете? – накануне моего отъезда Паша был по обыкновению не в духе. – Ну и правильно, там в деревне вас давно ждут, с московской-то вашей заразой…»
На прощанье он сказал мне «пока».
Я хлопнул его слегка по плечу (почему-то захотелось к нему прикоснуться).
Хотя, наверно, просто ответил: «пока, Паша».
Что было дальше, спросите вы?
Ничего.
По-прежнему шлёт мне дурацкие ролики.
Правда, не знаю, увижу ли его когда-нибудь.
Коснусь ли.
И кто из нас умрет первым, опять неизвестно.
***
На вопрос «как ты» – на ответ: «люблю тебя».
На вопрос «что не так» – на ответ: «люблю тебя».
На вопрос «зачем ты» – на ответ: «люблю тебя».
На вопрос «когда же» – на ответ: «люблю тебя».
На вопрос «мы» – на ответ: «люблю тебя».
На вопрос «боже боже» – на ответ: «люблю тебя».
На вопрос «мы больше не» – на ответ: «люблю тебя».
На вопрос «убью тебя» – на ответ: «люблю тебя».
На вопрос «как ты» – на ответ: «люблю тебя люблю».
