Представляем вторую часть «Полёта разборов», который должен был состояться в конце марта (обсуждение Владимира Кошелева читайте в предыдущем выпуске «Формаслова» ), – Юрий Казарин, Ольга Балла, Антон Азаренков и Кирилл Анкудинов говорят о подборке Алёны Белавежской. Желаем всем здоровья, плодотворной самоизоляции – и с нетерпением ждём момента, когда можно будет встретиться на обсуждении Владимира Кошелева и Алёны Белавежской – и вернуть обсуждения в любимый нашими зрителями очный формат. Место встречи прежнее – Культурный Центр имени Н. К. Крупской.
Борис Кутенков, куратор проекта
Рецензия 1: Юрий Казарин о подборке стихотворений Алёны Белавежской
Подборка стихотворений Алены Белавежской невелика – всего семь текстов. Однако эти стихотворения манифестируют начальную стадию зарождающейся интенции поэтического познания – прежде всего познания себя и ближних своих (ретровозрастные стихотворения – четвертое, пятое, шестое; остальные тексты содержат в себе элементы такого автопознания, авторефлексии, автоиронии и даже автопародии). Автор очевидно даровит, если не талантлив (время и слово покажут, так ли это).
А. Белавежская создает «современнейший (или ювенальный)» вариант «современной» поэзии, или стихотворные тексты, которые актуальны и в социальном, и в возрастном отношении. Качество «современности» стихов всегда (особенно в последние десятилетия) основывалось на ироническом, оценочном и безапелляционном отношении не к поэтическому познанию, творчеству, существованию, но – к миру, что приводит функционально-эстетическое и этическое бытование стихов к обретению таких качеств текста вообще, как журнализм, дневниковость, эпистолярность и т.п., зиждущихся на саморефлексии и на неприятии мира. И что?! – да бог с ним, с миром, тем более с миром обывательским. Он был всегда и будет. Но он – в писаниях наших и приглушает, и душит мир онтологический, мир божественный, мир этико-эстетический (где доминирует только природная, а не человеческая, – только вселенская, космическая нравственность, которую [и наличие ее, и действие ее] особенно глубоко ощущают поэты [античные, Данте, Шекспир, Гете, Гельдерлин, Пушкин, Боратынский, Тютчев, Анненский, Эмили Диккенсон, Роберт Фрост, Рильке, Мандельштам, Пауль Целан и др.]). «Современность» стихотворений А. Белавежской укрепляется прежде всего игрой – языковой, текстовой и культурологической (в стихах много парафразов, аллюзий, центонных образований, скрытых цитат, каламбуров и т.п. Такие стихи должны нравиться тем, кто не отличает культуру от шоу-бизнеса, а стихи – от coming out’а; такие стихи ориентированы на формирование моды на «такие стихи», на мейнстрим и прочее, имеющее отношение к PR, когда исповедальность превращается в игру и т.п.
Однако стихотворения А. Белавежской, слава Богу, содержат в себе эфемерное золото поэзии:
…слушай сюда или слушай отсюда: истина не во мне.
лучше давай поживем и увидим с мертвыми наравне…
Сильнейшие стихи: они и призывные («слушай»), и исповедальные, и отчаянно честные, молодые, горячие и способные вызвать из бездны истину. Интертекстуальность этого (первого в подборке) стихотворения бесспорна, убедительна и страшна (Ив. Бунин говорил, что писать нужно о красивом и страшном).
Стихотворение «Почему эта дата круглая, а не овальная…» – одно из лучших в подборке. В стихотворении «заработай / себе на хлеб…» удивляет повелительная форма глагола «заработать» – «заработай»: эта единица является полифункциональной. Здесь и риторика, и дидактика, и диалогичность, и внутренняя монологичность, и ироничность, и пародийность (на мир обывателя и т.п.), и правдивость, истинность:
для птиц
живущих в твоем уме…
Финал этого стихотворения стал не просто неожиданным, но мощным и крайне серьезным, божественно точным:
потому что
страшная
красота…
Ретровозрастные стихи А. Белавежской – это не просто стихи о детстве, отрочестве, юности – это всегда реализация поэтической аксиологии, когда безоценочность слова – не допустима. В стихотворении «окна за окна…» формируется бытовая картина мира села, поселка и т.п., от которой веет Достоевским («дочка чертова мать божья / дед алкоголик отец алкоголик» и т.д.). Поэзия есть во всем – в алкоголизме тоже, но культура и вообще гуманитарная сфера бытия требует от поэта не только ужасного, но и прекрасного (хотя,алкоголизм Вен. Ерофеева – одновременно и ужасен, и прекрасен, и, черт возьми, поэтичен). Финал стихотворения, как это часто бывает у А. Белавежской, прекрасен, т.е. убедительно мощен и вечен:
…уставший волчок приходит с работы ложится с краю
я не сплю еще тихо волчка обнимаю
в небе созвездием в мае бычок качается
досочка не кончается…
А. Белавежская ищет в мире равновесия, когда добро и зло встанут лицом к лицу, глаза в глаза и т.д. Но, думаю, такое (или подобное ему) равновесие есть только в музыке и в поэзии. В. С. Соловьев утверждал наличие в мире (и в гармонии его) триединства Истины, Добра и Красоты. Уверен, что поэт должен прислушаться к этой сентенции,
…потому что и пустота
никогда не равна единице…
(«так и хочется что-то высказать…»)
Рецензия 2: Ольга Балла о подборке стихотворений Алёны Белавежской
Алёна Белавежская строит свою поэтическую речь в значительной степени из осколков речи чужой – таковы, например, (полу)скрытые, вросшие в плоть текста (полу)цитаты из классических и/или широко известных текстов: «…женщины в русском селении», «конь на скаку», «критику чистого разума, грязного тела», «планета земля вертела и нам велела», «уставший волчок приходит с работы ложится с краю», «в небе созвездием в мае бычок качается / досочка не кончается», «гой ты степь моя изоляция», «остановись мгновение ты майя», «ученье тьма», – и всеобщей / ничьей: наиболее устойчивый её приём – обыгрывание расхожих речевых стереотипов: «слушай отсюда», «дата <…> овальная», «почему это в ящик играют, а не поют», «окна за окна / крестик за нолик», «дочка чёртова матерь божья», «спички детям вся власть совятам», «что тогда слово если не птичка». Всё это – деавтоматизация привычных блоков речи, мышления и чувства, устроение личных отношений с ними (и через них – с рутиной жизни вообще), впускание в них воздуха. Стихотворение «Почему эта дата круглая…» построено на этом целиком, и оно удачное, тонкое, печальное, Белавежская вообще, похоже, чувствительна к печали бытия, к неустранимой его парадоксальности, неотделимой от печали.
Но не подминает ли под себя излюбленный приём автора прочие ходы поэтического мышления? Да, чувство языка – причём именно в обыденном, рутинном его состоянии – таким образом безусловно обновляется, высвечиваются его тайные внутренние складки. Однако некоторое однообразие этого действия (по крайней мере, в представленной подборке) в конечном счёте не идёт текстам на пользу, – стоит разнообразить инструментарий, как, впрочем, и тематический диапазон – выйти бы за пределы лирического и ностальгического круга.
К сожалению, на пользу текстам не идут и банальные суждения, вроде: «обнимать этот мир / непросто / и не факт что вообще / возможно», «опасайся мести / гнева и праздного слова» – такие очевидности ощутимо снижают поэтическое напряжение (вообще, стихотворение, из которого взяты цитаты, способно без этих сентенций обойтись, ограничившись двумя первыми строфами и двумя последними – они вполне сильные).
Рецензия 3: Антон Азаренков о подборке стихотворений Алёны Белавежской
У меня есть список того, что в стихах делать нельзя. В том смысле, что я считаю это безвкусицей, убивающей потенциально хороший текст. И стихи Алены Белавежской, к сожалению, дают идеальные тому примеры.
Например, признание в собственной поэтической несостоятельности:
– я потому открыта к любому любовному косноязычию
или:
опасайся мести
гнева и праздного слова
такого как это
Конечно, всё это не более чем жеманство, но право на самоуничижение нужно еще заслужить. Иначе рано или поздно зададут вопрос: а зачем это читать? Кто позлее может спросить, зачем это было писать…
Или вот бесконечное поминание всуе – так, в качестве риторической фигуры:
нова радость благая весть
прокатилась по общежитию
или:
не знал что ты такая аллилуйя
или:
крест на моём рождении: чёрта с два, а Господь один.
В последнем примере есть еще одно непотребство: как же надоели эти каламбуры! Как будто вся суть поэтического таланта сводится к тому, чтобы де-автоматизировать фразеологизмы. Это самое простое, этим занимаются дети.
дочка чёртова матерь божья –
и дальше по тексту, обыгрывающему детский фольклор, но слишком уж нарочито.
Каламбуры буквально на каждом шагу:
тужур тужу лакаю и ликую
Я понимаю, откуда берется эта техника: так проще писать, думать не надо – заполняй себе ритмические клетки, а слова пусть приходят по первому зову. Что и приводит к стереотипным композиционным решениям. Например, троекратному повтору в конце:
летят летят без малого убийцы
летят летят летят
или:
Почему так смешно, смешно, так до слёз смешно
Как-то на одном поэтическом собрании довелось услышать сразу несколько текстов с такого рода концовками. Всем – особенно самим авторам – под конец уже было очень смешно. Явление по-доброму окрестили «тройничок».
Но не в концах дело. В целом строчки цепляются друг за друга как-то уж слишком необязательно. Они автономны, не складываются в высказывание, картинку. Посмотреть хотя бы на начала строк: сплошные повторы и союзы. Думаю, самое органичное тут – делать коллажи, как в тексте «Почему эта дата круглая, а не овальная». Кому-то ведь это понравится.
Встретим и примеры милого одомашнивания последних вещей, поэтической мимимишности:
обнимать этот мир
непросто
и не факт что вообще
возможно
Понятно, что речь могла бы идти про иного рода объятия: «Слишком многим руки для объятья / Ты раскинешь по концам креста». Но нет, не выходит, тут просто эмпатия. Всё убило это менеджерское: «не факт что вообще».
и танцевал наш дедушка вприсядку
и умирала бабушка соседка
Даже у лубка есть свои пределы, не правда ли?
жизнь вечная кошачий корм опять
Опять.
Очень много взрослых людей сейчас пишут так же, как Белавежская, – инфантильно, немного манерно. В противовес обычно ставят «что-нибудь про Бога». Эта растяжка смысла очень износилась. Не знаю, кого подобным еще можно всерьез удивить.
Повторю, я излагаю собственные вкусы, очень, может быть, автору неполезные. Просто я не люблю озорную, замешенную на ямбе, многословную поэзию.
Но тут есть и другая поэзия. Перечитываю который раз и вижу, как остроумен и непосредственен бывает автор. Не стихи, а удивленно поднятые брови:
Почему ты сказал «никто не пришёл» а я
или так:
попытайся
проглотить воздух
убедись что
ничего не получилось
Игры в слова порой приводят к чему-то уже по-настоящему интересному:
если между рекой и рекой
есть невидимая граница
И такая игра – настоящая игра, улыбка вещей: «Как играют овраги, / Как играет река».
от речи происходит первый шрам
Лучшая строка в подборке, поэтическое и, думаю, этическое credo Белавежской. Вероятно, это главная ее тема, если судить по представленным стихам – превращение боли в стих:
сейчас мы то что стало со словами
или
для рифмы годится и кровь
еще
Почему, когда плачешь, то говорят «Невой»
(фокус: боль стала «Невой»)
и ещё:
бэ пропадает её не ищут
будет молчанка
(пропадает «бэ» или «Белавежская», ее героиня, ставшая строкой?)
и ещё:
скажешь нужно молчать молиться
и наконец стихотворение «когда мы обо всём договорим», которое заканчивается уже даже не словом, вернее, не совсем человеческим словом.
Именно это глубинное движение, а не внешние эффекты, является для меня главным содержанием стихов Белавежской. И раз я уже дважды цитировал Пастернака, обращусь к нему еще раз. Из «Охранной грамоты»: «Самое ясное, запоминающееся и важное в искусстве есть его возникновение, и лучшие произведения мира, повествуя о наиразличнейшем, на самом деле повествуют о своем рожденьи…» Эти стихи – все! – как бы автору ни хотелось, чтобы они говорили о гримасах и болячках, – проговариваются – пока еще не рассказывают – о своем рождении. Это случается очень редко, и когда Алена Белавежская наиграется и спадет эта завороженность словом, вдруг появится то, что за ним.
Рецензия 4: Кирилл Анкудинов о подборке стихотворений Алёны Белавежской
Это хорошие стихи.
В них есть всё, что должно быть в хороших стихах, – яркая и запоминающаяся авторская личность, уверенная интонация, тонкий слух, глубокий вкус, мастерское умение осваивать бытовую речь и работать с цитатами, социальное звучание, демократизм, лиризм, ненавязчивый юмор, нетрадиционные размеры, незаезженные каламбуры.
Я бы восторгался этими стихами непрестанно, если бы не… если бы я не читал много современной поэзии. Теперь вот мне не хочется восторгаться этими стихами, потому что всё время кажется, что я их видел где-то у других авторов. Нет, речь не о плагиате. Все стихи Алёны Белавежской – свои. Однако…
Первое стихотворение: «я утверждаю жизнь на собственной шкуре чужого гения», «я потому открыта к любому любовному косноязычию». Всё бы ладно, но уже была Вера Павлова с её «я, Павлова Верка, сексуальная контрреволюционерка…». А до Веры Павловой была Нина Искренко. Вот ещё: «время ку-ку, конь на скаку, жир на боку, яблоко в первородном своём соку». А у Николая Кононова было: «по хребту сапогом ку-ку – слово армии о полку». Повод иной, интонация другая, а ку-ку – то самое.
Второе стихотворение. «Почему эта дата круглая, а не овальная / Почему я не сплю, если этот район спальный» (и т. д.). Привет Тэффи: «почему гимн-Азия, а не гимн-Африка»? «Почему ты до смерти любишь, а сам живой», – снова Вера Павлова. Третье стихотворение – верлибр. Верлибр как верлибр. Четвёртое стихотворение – социальное, детская доля в провинции: «дед алкоголик отец алкоголик / куда ни поедешь везде запорожье». Я не знаю, где кончается Васякина и начинается Полозкова, но отчего в промежутке между Васякиной и Полозковой умещается столько поэтесс (или поэток)? В финале стихотворения «волчок ложится с краю»; а у Линор Горалик тоже был волчок. Стихотворения по тематике непохожие. А бойкие тактовички-раёшники одни на всех – на Полозкову, на Васякину, на Горалик, на Долгареву, на Полину Барскову (которая первой ввела эту моду – ещё в начале девяностых), на нынешних рэперов. Мама, я ослеп, – я не знаю, где кончается Полина Барскова и где начинается рэп. Пятое стихотворение – ностальгическое, о детстве на природе: «на речке были ягоды и змеи». Читал, читал, много раз читал. Даже у майкопских поэтесс (или поэток?).
…Александр Ратнер утверждает, что девочка Ника Турбина не писала свои стихи, что за неё писали владеющие искусством стихосложения мать, бабушка, сестра бабушки и дедушка. Как человек, лично (и хорошо) знакомый с сестрой бабушки Ники Турбиной опровергаю это: разумеется, Ника писала свои стихи сама. При этом она писала «не свои» стихи» – потому они выглядят так недетски. Но ведь и многие взрослые поэты пишут «не свои» стихи. Существует общак современных поэтических интонаций, приёмов и образов; поэты обращаются туда, не задействуя собственное «я» – и у них получаются вполне приличные стихи. Яркая и запоминающаяся авторская личность? С личностью ли мы имеем дело? А если с личностью, то с авторской ли личностью? Нина Искренко была одна – единственная, неповторимая и не предполагающая повторения. Вера Павлова тоже одна, но, поскольку Вера Павлова – эстрадная поэтесса, она побуждает других к мультиплицированию себя. Ныне «яркие и запоминающиеся личности» производятся на конвейере. Это не авторские личности, это (воспользуюсь термином Юрия Тынянова) лирические герои и героини; это не живые актёры и актрисы, это их роли. И даже не роли, а сценические амплуа. «Слушай сюда или слушай отсюда: истина не во мне. Лучше давай поживём и увидим с мёртвыми наравне» – так разве говорят люди в жизни? Так говорят только на театральных подмостках. Ещё один общак – арсенал расхожих речевых оборотов. Все мы пользуемся этими «микрокредитами на случай» в быту, но некоторые попадают в речевую кабалу. Герой чеховского «Ионыча» всю жизнь выражался мемами типа «покорчило вас благодарю» и «недурственно». У него было три мема; но если б было три тысячи мемов, от того его речь не ожила бы; и даже если бы он стал их каламбурно варьировать, это не помогло бы. «Слушай сюда» – фольклорный мем. «Слушай отсюда» – вариация этого мема. «Истина не во мне» – импровизация на тему «истины в вине» (лозунга блоковских «испытанных остряков-пьяниц»). «Увидим с мёртвыми наравне» – ещё одна каламбурная находка. Но нельзя же говорить только поговорками и прибаутками. Так изъясняются не люди, а персонажи – либо положительные, но в плохих произведениях, либо в хороших произведениях, но не положительные. Одного такого персонажа Сологуб назвал «машинкой-докучалкой».
В двух последних стихотворениях подборки Алёны Белавежской иногда слышен её собственный голос – контральтовый, негромкий, невесёлый, усталый, сухо-горький и очень симпатичный (он не имеет ничего общего с её «театральной речью»). Проблема в том, что он слышен иногда – в двух первых строках – а после заглушается. Судите сами…
так и хочется что-то высказать
над обыденным приподняться
Не самый оригинальный зачин, но он, по крайней мере, личный, а не заёмный.
позапрошлое смотрит искоса
Ну, начались «Подмосковные вечера» («что ж ты, милая, смотришь искоса?»).
гой ты степь моя изоляция
Тройная стилизация: манерная «изоляция» – во-первых; «степь» (да степь кругом) – во-вторых; аллюзия из Есенина, в-третьих. Кончилась незаёмность…
Следующее стихотворение…
когда мы обо всём договорим
когда уже поймём не узнавая
Тут живая речь пока ещё слышна…
тогда скажи горшочек не вари
Вот и первая культурная отсылка…
Остановись мгновение ты майя
И вторая, и третья (плюс, возможно, отсылка к имени протагонистки, а, возможно, нет).
Кстати, текст не только обращён к женскому лицу, но, как следует из последней строки, ещё и написан от мужского лица. Не знаю, чем это мотивировано; однако объяснение многих таких случаев проще-безобиднее, чем может показаться (и коренится в культурных мотивациях). Одна майкопская поэтесса (всё же поэтесса, а не поэтка – она в солидном возрасте) подарила мне сборник своих стихов. Стихи нормальные, грамотные – там, где не оснащены «красивыми словами». Подавляющая часть сборника – стихотворения о любви (сборник называется «Феноменальная полоса любви»); и значительная часть сей части – обращения-монологи от мужского лица к женщине. Я долго думал, что бы это значило, пока меня не осенило. Поэт любит женщину – это классично и очень красиво. Поэтесса любит мужчину – это не так классично и проблематично в плане красивости. Да, были Ахматова с Цветаевой и есть тысяча современных поэтесс. Всё равно любовь от лица женщины – неоднозначность, а не эталон; а нашу авторку тянет к эталонам шика-блеска – вот и создаёт она себе лирического героя, чтобы всё было как в приличной лирике. И выходит так: то, что поначалу кажется бунтом против сексизма, при внимательном рассмотрении оказывается сексизмом во второй степени, сексизмом в квадрате. Мужчины почти не пишут от женского лица, но женщины – пишут от мужского лица сплошь и рядом. А причина – бессознательное влияние культурных установок. Не знаю, относится ли это к рассматриваемому стихотворению Алёны Белавежской. Продолжу его рассматривать…
от речи происходит первый шрам
Ну, весь набор актуалки – речь и травма.
за малым словом дело притаилось
Ага, слово и дело! А что у нас дальше?… «тужур тужу лакаю и ликую» (надо бы «и лайкую»), «ученье тьма», «ты такая аллилуйя». Мне нравится, что вы больны цитатой.
Все помнят рассуждение философа. Что такое ситуация постмодернизма? Это когда влюблённый не может сказать подруге: «Я тебя люблю», потому что до него такое говорили миллиарды, и он выставит себя пошлым болваном. И тогда наш влюблённый говорит: «Как сказал такой-то поэт, я тебя люблю». Ну, это совет для парочки литературоведов. От себя добавлю, что и у простецкого влюблённого есть постмодернистские выходы. Он может сказать «я тебя люблю» с акцентом, с нарочитой (стилизованной) грубостью или припомнить анекдот. В любом случае он не произнесёт животворную банальность своим голосом и, стало быть, увернётся, ускользнёт от обязанности быть банальным; а его подлинная любовь никуда не денется.
Прочитав стихи Алёны Белавежской, я кричу: «Не будьте моднючими! Будьте банальными! Будьте болванами! Будьте пошляками! Самые важные в жизни слова всегда говорите своим голосом! Не приучайтесь к «испытанному острячеству», не то станете говорящими козлёночками! Гоните постмодернистских советчиков! Постмодернизм хуже коронавируса!».
Подборка стихотворений Алёны Белавежской, представленных к обсуждению:
Родилась в Запорожье в 1996 году. Училась в медицинском университете, отчислилась. Живёт в Москве. Учится в Литературном институте им. А. М. Горького. Участвовала в Форуме молодых писателей – 2016 и Зимней школе поэтов – 2018. В 2018 году вошла в лонг-лист Григорьевской премии и премии «Лицей».
***
практика лёгкой руки, тяжёлого сердца.
армии имени красного кровяного тельца
ежесекундный подвиг и обновление.
наличное бытие женщины в русском селении:
время ку-ку, конь на скаку, жир на боку,
яблоко в первородном своём соку.
я утверждаю жизнь на собственной шкуре чужого гения,
жизнь собачью, место: живое/мёртвое/для курения.
критику чистого разума, грязного тела
планета земля вертела и нам велела.
– я потому открыта к любому любовному косноязычию.
для рифмы годится и кровь – но обязательно бычья.
языческие обычаи веками в меня врастали,
что ж вы хотели – что я поделаю, тёмная и густая.
крест на моём рождении: чёрта с два, а Господь один.
так и не ясно, куда говорить: господа или господин.
слушай сюда или слушай отсюда: истина не во мне.
лучше давай поживём и увидим с мёртвыми наравне.
***
Почему эта дата круглая, а не овальная
Почему я не сплю, если этот район спальный
Почему это в ящик играют, но не поют
Почему алфавит не кончается буквой “ю”
Почему ты до смерти любишь, а сам живой
Почему, когда плачешь, то говорят “Невой”
Почему я не плачу Волгой или Окой
Почему ты не Машей машешь мне, а рукой
Почему что тебе лекарство – другому яд
Почему ты сказал “никто не пришёл” а я
Почему ты сказал “но ты” и не видишь нот
Почему так смешно, смешно, так до слёз смешно
***
заработай
себе на хлеб
для птиц
живущих в твоём уме
попытайся
проглотить воздух
убедись что
ничего не получилось
обнимать этот мир
непросто
и не факт что вообще
возможно
опасайся мести
гнева и праздного слова
такого как это
прощай
и не бойся
и бойся
потому что
страшная
красота
***
окна за окна
крестик за нолик
дочка чёртова матерь божья
дед алкоголик отец алкоголик
куда ни поедешь везде запорожье
город на ё магазин больничка
спички детям вся власть совятам
что тогда слово если не птичка
попробуй хоть раз поймать воробья-то
кошку мой папа назвал колымага
снова меня во дворе засмеяли
по кочкам по кочкам по камню бумагой
рай в шалаше а шалаш в одеяле
бабушка ездит зачем-то в райцентр
по рисованию ставят оценки
бэ пропадает её не ищут
будет молчанка будет и пища
.
сколько мне лет это долго считать на пальцах
мама я в домике нам тут всё очень нравится
уставший волчок приходит с работы ложится с краю
я не сплю ещё тихо волчка за бочок обнимаю
в небе созвездием в мае бычок качается
досочка не кончается
***
на речке были ягоды и змеи
летели кучевые карусели
черешня раз в году была вкуснее
вокруг неё вились и там висели
сейчас мы то что стало со словами
и потому их не нарисовали
свирепые лесные мишки гамми
и бабочки с сердитыми рогами
летели карусели больше всмятку
и танцевал наш дедушка вприсядку
и умирала бабушка соседка
и куры за пружинящую сетку
перелетали
преодолевая
явления воздушного порядка
лошадка с чёрной гривой дождевая
взбивала пену первого десятка
приехали реши теперь напиться
кем станешь не потянется легко
из трубочки речное молоко
летят летят без малого убийцы
летят летят летят
***
так и хочется что-то высказать
над обыденным приподняться
позапрошлое смотрит искоса
гой ты степь моя изоляция
не являться теперь как гром но и
не прощаться поскольку встретимся
небо ясное и огромное
в тайный вечер сбегутся дети все
нова радость благая весть
прокатилась по общежитию
был кошмар но кошмар и есть
лишь затем чтобы пережить его
в мире может найтись покой
и неведение проститься
если между рекой и рекой
есть невидимая граница
что ты мысль то тут то там
скажешь нужно молчать молиться
потому что и пустота
никогда не равна единице
***
когда мы обо всём договорим
когда уже поймём не узнавая
тогда скажи горшочек не вари
остановись мгновение ты майя
от речи происходит первый шрам
за малым словом дело притаилось
ну кто из нас не умирал от ран
не умер потому что сон и милость
жизнь вечная кошачий корм опять
тужур тужу лакаю и ликую
ученье тьма и сила всё разъять
не знал что ты такая аллилуйя
