Стихи Екатерины Зинуровой — тревожные, неспокойные, яркие. Философские. «Комната комнат. / Потолок — небо, пол — из земли. / Сидишь в углу, на холодном. / Зачем сюда привели?» Для чего человек на планете Земля? И не человек — тоже. Вот колобок, известный символ жертвы, вывернется из любой ситуации, но охотятся теперь за ним не лесные звери, а сущности поопаснее. «Ты не лего из костей с фляжкой крови, / Не сметаной и мукой ты наполнен. / Только словом, дорогой, только словом / И дыханием Его. Ничем кроме». И это не поможет. Каждый пройдет через смерть; бывает, ускользнет от нее два-три раза, ну, может, четыре. И ничего не поделаешь: «Смерть — подземный переход / Возле химзавода». Никуда не деться, хотя, кто его знает… «Выхода нет. Выход только один. / Иногда, кажется, дует из-под двери. / А где она, эта дверь? Покажи?» Но жить стоит, что бы там ни болтали. «Жизнь стоит жизни…»
Михаил Квадратов

 

Екатерина Зинурова родилась 7 января 1993 года во Владимире. Автор двух поэтических сборников: «Испытание зеркалом» (2014) и «На щите» (2019). Член Союза российских писателей с 2015-го года. Публиковалась в альманахах «Вестник» по итогам Международного совещания молодых писателей в Переделкино (2011), «Клязьма», «Владимир», на порталах «Мегалит», «Поэтоград», «45-я параллель». Живет в Москве..

 


Екатерина Зинурова // Ничего не проходит

 

Лимский синдром

Есть три стадии:
Дело за малым, за мной, и — табак.
Вот слезает пергаментом белый, как воск, загар.
Розовеет под холодом льна пораженная плоть,
И рубцуются язвы. Что скажешь теперь, Господь?

Раньше думала: солнцем, селем, дождем и градом.
Он меня закаляет, Он говорит: «Я рядом.
Мерой меряю по себе. Резче вдох и выдох —
И тебе, и родным твоим, потому что выбрал.
Потерпи, и потом за тебя дадут сто небитых».
Так гордятся собой аутсайдеры детских игр,
Графоманы, спортсмены «на троечку», маргиналы.
Ничего, мол, таким как мы не дается даром.
Раз мы в клубе «так-вам-и-надо», то нам не надо.

Я теперь свободна — стокгольмский меня оставил.
Он не любит меня, и нет никаких тут правил.
Непонятно за что? От лукавого — думать иное.
На второй-то стадии…

…Не оставляй в покое.
Боже, только не оставляй в покое…

 

Так бывает

Так бывает: теряешь кольцо, и знаешь — вернется,
Приползет вверх по мокрой стенке глухого колодца,
Или с горки катясь, пружинкой запрыгнет на палец.
И поэтому я никогда ни с чем не прощаюсь.

Или так: лежала в кармане старая сотня,
И пропала — в пучине морской скрылись водные знаки.
Или брошена в черный футляр скрипача на Арбатской.
И чувствуешь: счет оплачен. А чей — неважно.

Теряешь нить разговора, находишь иголку
В стоге. Теряешь веру — находишь правду.
А если — контроль, связь с реальностью и сознанье
Теряешь, то — ничего: пустота и все тут.

А бывает: находишь друга, а он умирает.
А бывает: себя находишь и «пулю в лоб».
И подходишь к вратам (надеюсь все-таки) рая.
— А у нас депозит.
А мне лучше без столика, Петр.

 

Неусыпное бдение

А на улице солнце —
смывает румяна в воде
Красной уже.
И небо огнем замарано.
И ангелы плачут — будто бы по тебе
Теплым, косым и редким
Небесным нарзаном.

Жизнь стоит смерти,
Как всенощная — свечей —
Горчичного цвета, как пластилин
Застывших.
Жизнь стоит жизни —
Любой, если не твоей.
Ты ее — потухшую сменишь
Под плоским ликом
Святых.

А на улице ночь бледна,
И лежит луна,
Будто мячик в воротах —
В зыбкой дубовой вязи.
И поют июльские птицы,
И тишина
Распахнула объятия
Музыке их алмазной.

Неусыпное бдение стоит отекших ног.
Чаще кланяйся и спина болеть перестанет.
Поцелуи твои никогда не осудит Бог,
Будь это друг неверный или киот.
Виновато ли море за то, что целует песок,
А ветер, сквозящий/поющий в каждом органе?

А на улице темный —
цвета венозной крови —
Льется рассвет по запястью седой реки.
Это разве заря? В ответ кривляется солнце:
«Это не зря, не зря». А потом кричит:
«Это не зря, не зря.
Ты чего молчишь?
Ты чего до утра простояв,
Ничего не просишь?
Ты зачем пришла?»
А я говорю: «Прости,
Спаси, сохрани.
И спасибо».
— За что?
— Да просто.

 

Колобок

Знай, поджарый колобок: «Всё едино:
Жизнь — рутина, да и гибель — рутина.
И из холода оконной утробы
Ты катись. И не ропщи, каким боком
Бог тебе внушил и зов, и дорогу,
Отловил чертей и высушил омут.
Потому оставь ты эти сусеки,
Будет мир тебе и храмом, и склепом.

Ты не лего из костей с фляжкой крови,
Не сметаной и мукой ты наполнен.
Только словом, дорогой, только словом
И дыханием Его. Ничем кроме.

Холода идут. Болит поясница.
Обещай, что ты успеешь напиться
Медом, сахарной пыльцой и корицей.
А когда в лесу увидишь лису,
Спой, как ангел, и как дьявол станцуй.
И быть может, ночь по-над полем сечи
Птиц могильных поменяет на певчих.

Встретишь деда, говори: самовол».
— Понял, бабушка. Пока. Я ушел.

 

Песня «Комната комнат»

Комната комнат.
Потолок — небо, пол — из земли.
Сидишь в углу, на холодном.
Зачем сюда привели?
Ничего же нет здесь.
Только огромные серые корабли —
Тучи облезлые:
Снег переходит
В воду — на ладонях твоих.
Что сюда поместить?
Стул для начала
Или сразу диван-кровать.
Лечь и лежать.
Лечь и лежать.
Ничего не ждать.

Идешь и приносишь стол, табурет,
Скатерть, торшер, буфет,
Плиту и всякий другой предмет
Полезный в быту.
И еще еду.
А потом красивое —
Цветы, фантики, натюрморт,
Открывашку для пива,
Календарь на 2022 год
Из черных дыр и кротовых нор,
Книги, многие книги.
Толстые и худые:
Самые любимые
И те, что не для тебя сочинили.
И тебе становится хорошо.
И уже не хочется уходить.
А куда бы ты и ушел?
Выхода нет. Выход только один.
Иногда, кажется, дует из-под двери.
А где она, эта дверь? Покажи?
А потом появляются люди (или что это, миражи?):
«У тебя уют. Можно останемся тут?
Чтобы лежать и ждать».
— Нет, спасибо. Спасибо.
Себя бы спасти.

Твоя комната, комната комнат начинает расти.
Белый берег, радуга и залив.
Больно бьется морская волна.
Кажется, снова дует из-под двери.
Но она давно не видна.
Ты все выше — вровень с пиком Пальмиры.
А глаза — две Красные площади.
И, кажется, люди проникли в твою квартиру.
Осторожнее! Ведь перетопчешь!

Появляются тьма и сияние,
Звезды, космические корабли
И в туманности
Маленький шарик —
Копия нашей Земли.
Стеклянный, совсем игрушечный.
Местами — пег.
Трясешь, его, прислоняя к уху…

…И начинается снег.

 

Переход

Смерть — подземный переход
Возле химзавода.
Опрокинут небосвод
В лужицу у входа.

Лампы ночью не горят.
Пьяницы у лестниц.
Рвутся струны у гитар:
Кинчев, Цой и Летов.

Бабка просит пять рублей
(В полушубке драном):
Не давай монеток ей —
Это как с фонтаном.

Стены стонут, осыпаясь.
Ад смолой бурлит.
Хорошо, что не касаясь
Ты идешь земли.

Слышишь: мертвые поют?
Слышишь: кличут вороны?
Смерть — единственный маршрут
На другую сторону.

 

Ничего не проходит

Ничего не проходит. Липкая гладь
Перил вдоль лестницы к речке в промзоне.
И теплая фанта, и неба акрил,
Разбавленный в солнечном ацетоне.

Течения всхлипы, цветочный запах.
И ты: «Еще пять минут и обратно».
Так быстро? Так мало… «Останемся, ладно?»
Остались.
…………С тех пор минуло невнятных
Лет десять, а может, уже двенадцать.
И реки другие, и всхлипы, и плачь
Неба, что будто бы постарело,
Твою отражая последнюю бледность.

Был старше на год. Теперь — ровесник.
Что смерть? Упавший на землю крестик.
Что жизнь? Закат цвета фанты в косах.
И миг, не ставший отверженным прошлым.
Он просто анклав в суверенном сегодня.
Он там, он — сейчас, у речки в промзоне.
— Всего пять минут и обратно? Можно?
Можно, Господи?
— Можно.

 

Редактор Михаил Квадратов – поэт, прозаик. Родился в 1962 году в городе Сарапуле (УАССР). В 1985 году закончил Московский инженерно-физический институт. Кандидат физико-математических наук. Проживает в Москве. Публиковался в журналах «Знамя», «Волга», «Новый Берег», «Новый мир», «Homo Legens». Автор поэтических книг «делирий» (2004), «Землепользование» (2006), «Тени брошенных вещей» (2016), «Восьмистрочники» (2021). Победитель поэтической премии «Живая вода» (2008). Финалист Григорьевской поэтической премии (2012). Автор романа «Гномья яма» (2013). Рукопись сборника рассказов «Синдром Линнея» номинирована на премию «Национальный бестселлер» (2018).