Попова М. Скоро ты прорастешь. Книга стихотворений. — М.: СТиХИ, 2021. — 48 с., ил. — (Серия «Сингл» — The Single, вып. 23).
Мария Попова — поэт камерный и несправедливо мало замеченный. Но, говорят, самые весомые слова произносятся шепотом. Сборник «Скоро ты прорастешь», выпущенный в серии «Сингл» издательства «СТиХИ», несмотря на крошечный размер, демонстрирует всю силу и мощь «тихого» поэтического голоса Марии Поповой. Эта поэзия основана на прочном фундаменте огромной любви к жизни, к миру, который «крут» (во всех смыслах слова), к людям — близким и далеким. В ней ощущается светлый покой, который не поколебать ни расставаниями, ни потерями, ни сиюминутным раздражением, потому что поэтесса твердо стоит на земле, жадно дышит данным всем нам, «богатым и бедным, красивым и не очень», воздухом и знает, что это единственная настоящая ценность.
Мария Попова знает, где искать сокровища, и это «не бриллианты, / и даже не изумруды, / что гораздо красивее», а моменты бытия — счастливые и тревожные, спокойные и выводящие из себя, но все они бесценны. И она использует стихи как те самые флаконы из «Ребекки» Дафны дю Морье: «Ах, если бы кто-нибудь придумал, как сохранить воспоминания, запереть их во флакон, как духи. Чтобы они никогда не выдохлись. Никогда не потускнели. А когда тебе захочется, вынешь пробку — и заново переживешь тот миг…». И если запереть воспоминания с помощью слов не так уж и сложно, да и пережить самому, воскресив с помощью стихов, тоже, то вот сделать их нетускнеющими, передать так, чтобы произошедший только с тобой и канувший в прошлое момент бытия смог пережить так же ясно и зримо другой человек — читатель, намного сложнее. Марии это под силу. На это работает каждый штрих, каждая деталь ее текстов: и сами слова, и то, как они сочетаются, и свободная форма стиха, и даже концовка, которая, как правило, не претендует ни на афористичность, ни на ударный аккорд, а повисает в воздухе чем-то зыбким, неокончательным, оставляя в послевкусии легкий шлейф, как от хорошего парфюма.
Стихи на первый взгляд очень простые, фиксирующие момент, эмоцию, мысль, словно заметки в дневнике. Но если приглядеться, простота оказывается обманчивой. Здесь и внутренние рифмы, и аллитерации («вместе вместо и словно слова», «делают из них дуделки»), а картинка создается минималистичными, но очень выразительными средствами: «там где я делаю кофе на кухне в шелковом и зеленом / как одеяния тех деревьев / что смотрят бесстрастно». Сразу видишь светлую летнюю кухню, залитую шелковым солнечным светом (слово «шелковом», напрямую говорящее вроде лишь об одежде лирической героини, сразу рождает дополнительные смыслы, как и слово «зеленом», продолженное в деревьях, бесстрастно заглядывающих в окно).
Желание отыскать и зафиксировать момент по-настоящему идеальный рождает рефлексию: «я после дождя по траве / жаль не босиком», словно героиня, описывая тот момент, продолжает жить в нем сейчас. Тогда она шла по траве в обуви, но хотела бы босиком, и так можно бесконечно дорисовывать детали, превращая пережитое прошлое в воображаемое настоящее. Для Марии времени словно не существует, и благодаря этому она умеет замечать парадоксальное в привычном, приевшемся, например, в метро: «ветер и грохот / люди спят / и куда-то при этом едут».
Мария так выбирает слова, так сочетает их, что невольно вспоминаются живописные эксперименты немецких экспрессионистов, которые главной задачей видели передачу эмоции. Слова в стихах Марии Поповой, как и краски в картинах экспрессионистов, могут «неправильно», алогично сочетаться: «я листьями теряю горизонт», «фонарем ускользает закат», «когда твой мужчина уходит к блондинке / с улыбкой стиральной машины», «рядом с цветной площадкой / где звонко играют дети», «тени свет», «зеленые листья жареют» (тут даже неологизм в духе Велимира Хлебникова), но за счет этой неправильности, синестезии, оксюморонности поэтессе удается минимальными средствами передать всю полноту своих впечатлений, образов и чувств. Когда она пишет «танцуют солнца с рыжими детьми», разве не видит читатель залитое солнцем пространство, где в глазах смотрящего в этот миг все дети выглядят рыжими, а воздух наполнен солнечными зайчиками, яркими бликами, танцующим светом? Поэтому «солнца», а не «солнце», поэтому они танцуют, поэтому дети рыжие. Одна строчка — а сколько сразу образов и красок, и моментально складывается цельная картинка — прежде чем мозг, логика или еще какой внутренний зануда успеет задуматься о странности этих слов и их сопоставления.
Но невозможно эту поэзию напрямую соотнести с будоражащим, эпатажным экспрессионизмом: она слишком спокойна и созерцательна. Похожи только приемы. Эти строки принадлежат человеку страстному, нежному, умеющему видеть и замечать, и окрашивать мир своими эмоциями, но при этом держать их под контролем. Даже когда появляются строки о ненависти, лирическая героиня противопоставляет себя людям, для которых ненависть — это топливо, которым «ненавить / открывает дверь в этот мир и закрывает ее», «указывает путь на запад и на восток». Потому что ей важно оставаться собой, не подчиняясь слишком сильному чувству: «главное главное / в этой ненависти спокойствие сохранять / не поддаваться ей».
Стихи Марии не кричат, никого не наказывают, не обвиняют, а только констатируют. Если с героиней или героем случается что-то плохое, автор между строк призывает держаться и внутренне возвращаться в самые счастливые и светлые моменты жизни или даже создавать их заново. Призывает прощать и идти дальше. Мысленно закурить, если давно бросил. И жить так, словно «волчья сыть» ищет тебя только в книжке, а на самом деле человек неуязвим, пока видит солнце как обжигающие ладони огненные шары, капли дождя — как серые жемчужины, себя — как забавный портрет из фруктов и овощей, Бога — как Джа из регги девяностых, а «неюности честное зерцало» — как «счастливую вечную» себя, в которой юность навсегда победила смерть. И если Мария уверена, что «вера и внутренний свет / заставляют меня дышать», она щедро делится этим с читателем, который тоже замечает красоту и безмятежность мира вокруг. И даже когда ты, уставший, измученный, обессиленный, «ложишься на дно морское, как черноморит», ты все-таки «знаешь мечты и надежды / того, кто босою ногой по тебе идет», «ты впитываешь небосвод».
Конечно, не все стихи удачны: попадаются слишком уж запутанные нагромождения слов или наоборот слишком прямолинейные, безыскусные образы, а бывает так, что из дневниковой записи не получается стихотворения, волшебства не происходит, и она остается «заметкой на манжете». Но недостатки эти — лишь продолжение достоинств поэтики Марии, потому что для нее самое важное — попытаться передать, сохранить, взлелеять чудо жизни, и неудачи на этом поприще не удивляют. Удивляет, насколько их мало.
Программным высказыванием Марии Поповой можно считать строки:
безумное завихрение
лип
в летнем троицком воздухе
куда важнее и пронзительнее
каких-то стихов
И хотя вроде бы поэтесса призывает не относиться к поэзии слишком серьезно, потому что жизнь куда важнее, объемнее, целостнее и ярче любых слов, все-таки в своих текстах она максимально приближается к недостижимому: выражению всей полноты жизни в ее текущем, сиюминутном, настоящем.
Дарья Лебедева
Дарья Лебедева — книжный обозреватель, поэт, прозаик, музыкант. Проза, поэзия и критика публиковались в журналах «Урал», «Новая Юность», «Кольцо А», «Прочтение», «Текстура», «Полутона», «Книжное обозрение», «Троицкий вариант — Наука», «Лиterraтура», Rara Avis, «Дегуста» и др. Входила в шорт-лист Волошинского литературного конкурса (2011, 2014), лонг-лист премии «Дебют» (2013), лонг-лист Международной детской литературной премии имени В. Крапивина (2019), лонг-лист конкурса на лучшее произведение для детей и подростков «Книгуру» (2021). Вышли две книги стихов: «НетЛенки и ЕрунДашки» (2013, в соавторстве с Еленой Борок), «Девять недель до мая» (2017). Член Союза писателей Москвы.
