Анна Ремез «Прогулка по прямой» (ИД «Детское время», 2021 г.) (купить книгу)
Читая книгу Анны Ремез «Прогулка по прямой» впервые, я всё равно её как бы перечитывала, поскольку часть рассказов успела прочесть в журналах. Тем интереснее было сосредоточиться на книге как концепте — на целом, которое, как известно, не равно сумме его частей.
Сейчас к книгам для юношества существует негласное требование: там должна быть драма, надрыв. И когда человек садится писать книгу, не думая об этих требованиях, всё равно не думать не выходит. Таков контекст, ничего не поделать.
Вот, например, пишет человек книгу про девочку Веру, идущую в гости. У Веры есть отчим. (Пока что, если пересказывать фабулу, с точки зрения контекста всё многообещающе. Отчим — это хорошо. Много простора для Поднятия Жёстких Проблем.)
Так вот, Верин отчим ждёт девочку домой в пол-одиннадцатого. Ребята в гостях посмотрели кино, Вера выключила звук на телефоне, и тут оказывается, что отчим звонил ей целых три раза. Вера вскакивает и несётся домой. Она опоздала… на полчаса! «Вера, это неправильное поведение», — говорит ей отчим, вздыхая.
И вот тут-то, если дальше пересказывать, с той же контекстной точки зрения наступает великое разочарование. Это что? Почему отчим себя так образцово ведёт? Почему ребята смотрели кино, а не занимались чем-нибудь другим… а хотя ладно, это бы цензура не пропустила. Но всё равно. Где парень-приставальщик в гостях? Почему Вера опоздала на полчаса, а не вернулась под утро? Отчим, если уж такой правильный, так пусть бы хоть инфаркт получил для приличия.
А вот так писать разве можно?
Можно.
У Веры когда-то умер любимый папа. Это ли не трагедия? У мамы новый муж — это ли для дочери не испытание, каким бы порядочным ни был этот мужчина? Вера не знает, как быть. Принять отчима — значит вроде как предать память отца. Или нет? А не принять — как жить с ним тогда в одном доме? И, наконец, сам отчим. Он очень стесняется Веры, с ним такая ситуация тоже впервые, и видно, как он изо всех сил нащупывает точку баланса: пытается заботиться о падчерице, пока мамы нет, и в то же время не переборщить с «воспитанием», потому что он здесь ещё человек новый. Это ли не стоит того, чтобы об этом писать?
На мой взгляд, стоит, и ещё как. И писать об этом, вероятно, сложнее, чем описывать все те ужасы, которые можно навоображать, прочитав одно только слово — «отчим». Я сейчас говорю о литературной составляющей. Насилие — тема болезненная. Искоренять его нужно. Но что касается художественных текстов — часто в свете увлечения пресловутым «поднятием проблемы» есть риск скатиться в конъюнктуру — это раз. И два — появляется некоторый снобизм по отношению к текстам о «лёгких» проблемах. А ведь когда речь о качестве текста, то вопрос не в том, есть там жесть или нет, а в том, насколько она органична, если есть, и насколько органично её отсутствие.
На следующее утро Вера встала пораньше, сделала горячие бутерброды и заварила чай в стареньком чайничке с треснутой крышкой. Из окна кухни она видела, как Виктор Сергеевич приседает и кланяется кусту шиповника. Он разводил свои большие руки в стороны, гнулся вправо-влево, и выглядело это почему-то очень смешно. Вера даже фыркнула в полотенце… Хотя что особенного в том, что люди делают зарядку? Ничего особенного. А смешно.
Здесь, наверное, следовало бы сказать, что этот эпизод — первый сигнал примирения Веры с Виктором Сергеевичем, что через смех девочка преодолевает свои фобии… но я так не буду говорить. Это было бы нарочито — и в тексте со стороны автора, и в рецензии с моей стороны, и вообще «Сигналы примирения» — так называется книжка о том, как понимать собак. Очень хорошая, кстати.
Нет, это просто кусочек из жизни Веры, и ведь из таких эпизодов состоит сама жизнь. Об этом уже достаточно написано у чеховедов, а я скажу только, что тут всё органично — к «жизненным» эпизодам требование остаётся — и в рассказе «хочется находиться».
Собственно, все рассказы в книге именно такие. Книга позиционируется как «шесть рассказов о любви», и действительно, там всё вертится вокруг отношений между девчонками и мальчишками, но эти линии основные как будто лишь номинально. На самом же деле они, кажется, даны для того, чтобы осветить фон — каждый раз разный. Положим, в рассказе «Маски долой» линия с отчимом всё-таки честно вышла на первый план, но в остальных рассказах фон не менее, а может, и более значим, чем «мальчишко-девчоночья» линия. Да, разный, но каждый раз — о любви.
В первом рассказе — «С новой строки» — фоном идёт любовь к литературе. В самом его начале речь идет о быдловатых одноклассниках, причём мимоходом — и это как будто нарочито: мол, хотели — вот, получите, а теперь я расскажу о том, о чём хочу рассказать.
Она подошла к учительскому столу. Владимир Львович повернул седую голову и посмотрел на Катю поверх очков. Из кармашка пиджака торчал батончик мюсли, весь монитор его ноутбука занимало фото феноменально толстого кота.
— Что-то хотите спросить, Катерина? Смелее.
— Владимир Львович, я просто… Мне кажется, что у меня все гадания по книгам сбываются.
В третьем рассказе — это заглавный рассказ, «Прогулка по прямой» — казалось бы, что ещё может быть? Тут вообще всего два героя. Но фон этого рассказа — любовь к городу. Влюблённые ведут себя непривычно спокойно, ищут где поесть, вместо того чтобы забыть о еде и обо всём на свете. Потому что рассказ — о Петербурге, о том, как город со временем меняется, но всё равно остаётся собой, потому что нельзя изменить дух города, убрав одну витрину и повесив другую. Точно так же и люди могут менять внешность, привычки, увлечения, но они всё равно остаются теми же, и стоит об этом помнить, когда ощущаешь, будто всё уже не то, мы не те и так далее. (Конечно, автор не делал таких параллелей сознательно, иначе бы они «торчали» из текста. Но читатель видит, а значит, автору удалось вложить в рассказ больше, чем он сам успел осмыслить. Это особенно ценно.)
Мы дошли до угла и посмотрели наверх. Из-за туч ни с того ни с сего вышло солнце и, словно сообразив, что попало не туда, убралось обратно. Оно едва задело завитки готической кирхи. Кирха выглядела, как несчастный, на которого долго пытались натянуть рубашку, а потом плюнули, да так и оставили голым по пояс, запутавшимся в рукавах… Фасад её был грязно-сиреневым, а бока – не менее грязно-жёлтыми.
В рассказе «Сюрприз» снова поднята тема, из которой можно было бы развить серьёзную «драматичную» историю. Но автор этого не делает, а за душу рассказ всё равно берёт. Не стану раскрывать фабулу, потому что в рассказе присутствует интрига и портить её не хочется, но здесь всё то же самое: «мягкая» проблема требует филигранной работы, и автор с этим справляется.
Последний рассказ, «Белый кот», наверное, не зря помещён в конец книги — начали школьными буднями, закончили каникулами на море. Он самый сентиментальный из всех и повествует, пожалуй, о любви к жизни. Ведь оттого и случаются курортные влюблённости — слово «романы» тут не подходит, поскольку речь о подростках и чувства едва намечаются, — так вот, влюблённости бывают оттого, что на отдыхе всё кажется прекрасным, и чувство к человеку здесь на поверку неотделимо от обстановки: любишь не столько человека, сколько «всё сразу» и его заодно. Впрочем, это не значит, что в будущем у ребят ничего не получится; но ощущение «контекста» всё равно есть, и в этом вся прелесть.
От «ребёнка» (мама так назвала дочь. — А. П.) Лиза нахмурилась, а от «скоро уезжаем» – испугалась, но тут же поспешно отогнала все мысли и, разом перешагнув какие-то невидимые рубежи, отправилась за Рустамом в такой чудный летний вечер, первый для неё из подобных вечеров, когда мир расширяется, а жизнь поворачивается таинственной и непредсказуемой стороной.
Что сказать в итоге? Мне кажется, такие рассказы про «обычную жизнь обычных людей» нужны, и нужны именно сейчас, когда всюду пытаются кричать громче, бить сильнее, норовят «взять читателя за шиворот и протащить через всю книгу» и так далее. Тут выясняется, что совершенно не нужно никого брать за шиворот: читатель, если ему нравится, сам придёт и с удовольствием прочитает. И кричать не нужно: он услышит и так. И почувствует кожей. Осязать — это просто. Стоит только попробовать.
Алина Пожарская
Алина Пожарская — автор книг «Другие вольеры» (ИД КомпасГид, 2021), «Записки с Белого острова» (ИД Эдвенчер Пресс, 2021). В 2020 году вошла в шорт-лист фестиваля «Кора-Стих» с пьесой в стихах «Ржавое солнце». Участница «Липок» (2017,2018). Состоит в тайном ордене детских писателей «Мыхухоль». Печаталась в журналах «Мурзилка», «Читайка», «Байкал», «Дальний Восток», «Простоквашино», «Маруся», «Чердобряк», «Простокваша», «Солнышко», «Сибирские огни», «Формаслов», в сборниках «Жизнь вокруг нас», «Новые имена в литературе», «Новые имена в детской литературе», «Молодые писатели: XXI век», «Вечеринка с карликами», на портале «Белый мамонт».
