Михаил Придворов. Родился 26 октября 1961 года в Миассе в семье военного. Мама — врач. До 4 лет жил в военном городке Лахта, что под Архангельском. Потом семья много переезжала: жили в шахтерском поселке в Казахстане, в городе Анадыре на Чукотке, в Подмосковье. К старшим классам вернулся в Миасс. Здесь окончил школу №26. После школы поступил в Челябинский политехнический институт (ЮРГУ) на факультет «ДПА» (сейчас — ракетно-космический). После окончания института остался в ЧПИ в лаборатории гидродинамики. Потом работал в лаборатории рыбного хозяйства младшим научным сотрудником, водителем, слесарем — механиком, продавцом… В 90-е годы читал лекции начинающим пользователям компьютеров в обществе «Знание», занимался ремонтом компьютеров. С 1999 года стал экономистом, получив второе высшее образование. Писать начал в 2001году. Первая книга «Женщины, женщины и другие кошки» вышла в 2004г. В 2012 г. За «Кошкина книгу» стал лауреатом премии имени Максима Клайна.
Михаил Придворов // Иногда быть хорошо маленького ростика
Принцесса и чудовище
Кошмарное чудовище
В ужаснейшем лесу
Предпочитало овощи
И с хлебом колбасу.
Оно рычало ласково,
Валяясь на спине.
Любило слушать Баскова
И пукало (хрюкало) во сне.
Принцесса, просто золотце,
В прекраснейшем дворце
Ловила добрых молодцев
И ела их в конце.
Обсасывала косточки
И чмокала: «чам-чам».
И молотком по досочке
Стучала по ночам.
Набрав однажды в блюдище
Капусты с колбасой,
Пришла принцесса к чудищу
По тропочке босой.
Назвав беднягу «кысенькой»,
Мурлыча: «Сю-сю-сю»,
Ударила по лысине,
Взяла и съела всю.
Вот так добром и ласкою
Достигнут интерес.
Теперь никто с опаскою
Не ходит в страшный лес.
Крушение
Сидит в саду котения,
Пушит своё хвостение
И острыми когтенями
Выкапывает ход.
Мурлыча в предвкушении,
Что где-то тут мышения
Живёт без разрешения
И чай без спросу пьёт.
А где же та мышения?
Она грызет грушению,
Готовя разрушение
В саду на этот раз.
Такое отношение
Не нравится грушении,
И у неё крушение
Случается тотчас.
Ломается растение
И прямо на котению,
И точно на хвостению
Летит не тормозя.
И бедная котения,
Забыв своё хотение
И голод в животении,
Отскакивает вся.
Лежит в саду грушения,
Грустит в углу мышения,
У ней жилья лишение
И от испуга чих.
Расстроена котения,
И, словно привидение,
Обходит все садения
С растениями в них.
Про кызика
Плавал кызик в тазике,
Вот же молодец.
Переплыл два разика
Из конца в конец.
По законам физики
Плавать как-нибудь
Не умеют кызики.
Проще утонуть.
Очень трудно в тазике
Преуспеть в ходьбе.
Пучит кызик глазики
И плывёт себе.
Шшшш…
Мышь лесная с ёлки шишку
Шебуршила шелуша.
Второпях, у шишки мышка
Потеряла букву «Ш».
Стало мыске не до ёлки,
Сыска мыске не нузна.
Обыскала мыска ссёлки:
«Где зе буковка одна?
Где сыпяссяя такая
Без которой зыть нельзя»?
Мыска бегает, икая,
И взволнованная вся.
Помоги мне, змейка узык,
И по друзбе посыпи,
Позуззы зуцёк у лузы,
Пцёлка, солныско, не спи!
Мыска тузыцца, стараясь,
Сёцьки дует, вот беда!
Как бы буковка вторая
Не пропала бы куда.
Но нашлась её пропажа.
Ветер мышке нашептал:
«Шшшш, да шшш, да шшш». И даже
Новых шишек накидал.
Вова из Тамбова
Ехал Вова из Тамбова
В южный город Истанбул.
Вёз он бабушке обновы –
Шуб и варежек баул.
Как известно, там на юге
Ледоходы и мороз,
Зимний холод, снег и вьюги,
Эскимо и красный нос.
А в Тамбове каждый местный
Ходит в плавках круглый год.
Там, как всем давно известно,
Нет зимы, наоборот.
Там на клумбах авокадо
И в лесу бананы сплошь.
И смеяться зря не надо,
Это правда, а не ложь.
А в Тамбов вернётся Вова,
И подумает в тепле:
«Лучше города Тамбова
Не найти на всей земле!»
Наше солнце заболело
Если солнце заболело
И лучи не горячи,
Значит к солнцу очень смело
Вызываются врачи.
Пусть они ему дотошно
Смотрят ухогорлонос.
Пальцем давят, там где можно,
Но не больно, не до слёз:
— Что случилось, в небе тучи?
Где течёт, давно ли так?
Может, был несчастный случай,
Или это был пустяк?
— Здесь першит, а здесь прострелы.
Здесь болит и колет здесь.
Ваше солнце заболело
И не хочет кашу есть.
Срочно солнцу свяжем шарфик,
Наберём в стакан ручей.
Привезём из жарких Африк
Звёзд морских погорячей.
На окне в горшке посадим
Чайный куст и эвкалипт.
Спать уложим и часами
Будем гладить, где болит.
Отоспится солнце наше
И поправится к утру.
Станет ярче, станет краше
И согреет всё вокруг.
Костик
Я завел себе давно таракана Костика
И чешу его всего от ушей до хвостика.
Я кормлю его лапшой, одеваю простенько.
Иногда быть хорошо маленького ростика.
Чёрный мальчик
Однажды в глубокий подвальчик,
Где страшно и полная тьма,
Залез непоседливый мальчик,
К тому же, беспечный весьма.
Когда же он вылез наружу
Чернее, чем чёрная ночь,
Все те, кто был с мальчиком дружен,
От ужаса бросились прочь.
А мальчик, махая руками,
В течение целого дня
Всё бегал и бегал за нами,
И плакал: «помойте меня!»
Весёлая волна
Волна качала чаек
И пеструю треску,
И камешки, скучая,
Катала по песку.
Стучалась у причала
И пенилась она,
И чаек укачала
Весёлая волна.
А чайкам стало худо
И так не хорошо,
Что дальше я не буду
Рассказывать стишок.
Котопуся
Ренате Литвиновой
Шла собака-барабака,
Руки за спиной.
У неё пальто с рубахой
И берет цветной.
А навстречу ей лежала,
Медленная вся,
Поводя усами вяло,
Котопусися.
И сказала котопуся,
На дубу вися:
— Ой, боюся я, боюся,
И трясуся вся.
Ой, не прыгайте, собака,
Снизу на меня.
Я боюсь с собакой драки
Больше, чем огня.
— Кхм — ответила собака,
Посмотрев на дуб-с:
— Я воспитана, однако.
Извините, упс.
Я, заметьте, что с филфака,
И ношу пальто.
Я культурная, собака,
А не кое-кто.
Мне с моею родословной
Не к лицу скандал.
К драке повод, безусловно,
Нам никто не дал.
— Ой, — сказала котопуся,
Щуря левый глаз.
— Всё равно я вас боюся,
И шиплю на вас.
— Я культурррная, сссобака,
У меня дела,
Эххх, случись случайно драка,
Я бы вам дала.
— Ой, какая же ты пуся,
Ой, ой, ой, ой, ой,
— Отвечала ей котуся,
Помахав рукой.
Потянула сонно спинку,
Хвостик вверх задрав,
А внизу ругалась псинка:
— Гав-гав-гав-гав-гав.
Туристы
На пристани триста турецких туристов
Ловили в заливе морских окуней.
От веса большого их треснула пристань,
И триста туристов уплыли на ней.
Но тут же буксир завели мотористы,
И волны по морю буксир понесли.
Пускай мотористов поменьше, чем триста,
Но триста турецких туристов спасли.
Марсиане
Возле бани бабы Ани,
Распугав ленивых кур,
Приземлились марсиане
И сказали: — Мур-мур-мур.
— Э-э-э, — ответила бабуля:
— Ду ю спик мерси бонжур?
Марсиане ей кивнули
И сказали: — Мур-мур-мур.
— Может вас попарить в бане,
Или вам на Байконур?
Улыбнулись марсиане
И сказали: — Мур-мур-мур.
— Но-о-о, не знаю, может это…
Ладно. Баня чересчур.
Может вам тогда котлету???
Марсиане: — Мур-Мур-Мур!
— Дело, стало быть, в сметане!
(Бабка явно не из дур)
Закричали марсиане:
— МУР-МУР-МУР-МУР-МУР-МУР-МУР!!!
За сметаной к бабе Ане
Регулярно в огород
Прилетают марсиане,
Также Юпитериане,
С ними и Сатурниане,
С ними и Венериане,
И Челябинские тоже
Вот уже который год.
