Ника Свестен. Странствующий автор текстов, сказитель и толкователь снов. Живет между Санкт-Петербургом и побережьем Атлантики. Лауреат всероссийской премии «Книгуру», Корнейчуковской премии, шорт-лист международной премии им. Исаака Бабеля. Публиковалась в журнале «Крещатик» и сборнике «Добрые сказки».
Ника Свестен // Два рассказа
Пернатый репортер по имени Альбатрос
Альбатрос всегда был очень горд собой.
Во-первых, потому что его имя звучало так же, как матрос, торос и даже медный купорос.
Во-вторых, потому что он был почти что морским летчиком, а не какой-нибудь уткой, гуляющей у пруда. Альбатрос никогда не гулял, потому, что считал себя важной птицей. Ведь он видел много штормов, понимал язык китов, и чайки обращались к нему на «Вы». Поэтому обычно он сидел на крыше маяка, хмуро смотрел вдаль на рыбацкие суда и ни с кем не разговаривал. И все, даже старый смотритель маяка, понимали, Альбатрос сидит не просто так. Альбатрос думает о чем-то очень важном.
Но, как известно, даже с серьезным лицом можно думать о всяких глупостях. Альбатрос не был исключением. Все свободное от рыбалки время он мечтал. Мечтал стать звездой и прославиться. Как именно прославиться в этом крошечном, как самая крошечная креветка в городе, Альбатрос придумать не мог.
Вот, например, одна его знакомая Чайка стала городской знаменитостью. И лишь потому, что однажды зазевалась и врезалась в полосатый киоск продавца вафель. И не просто так, а именно в тот самый момент, когда Вафельщик наливал сладкое тесто в раскаленную вафельницу. От испуга он взмахнул поварешкой и испек вафлю, похожую на мэра города, сидящего на коне, с саблей в руке.
Теперь эта вафля в красивой раме висит в городском музее. Посетители не сразу понимают, кто на вафле мэр, а кто – лошадь, но всем нравится. Вафельщик и Чайка в обнимку позируют фотографам и рекламируют ежевичный сироп для пилотов.
Когда Альбатрос узнал об этой истории, то даже заболел от зависти. Ведь городок был таким маленьким, что хороших мест, куда можно врезаться и сразу прославиться, больше не осталось.
Однажды вечером на море начался шторм.
По небу ползли черные тучи, полные ледяной воды. Ливень так и хлестал по пустому пляжу, по пустым улицам города, по ярко-голубым зонтикам над пустыми столиками кафе. Жители города плотно закрыли окна ставнями и начали варить какао. Ведь, как известно, сидеть дома в холодный, дождливый день без горячего и сладкого какао – очень грустно.
Городские чайки собирались под крышей мельницы, сушили свои пернатые хвосты и пересказывали свежие морские сплетни, то и дело падая от смеха на мешки с зерном.
И только один Альбатрос так и сидел, нахохлившись на крыше маяка, будто не замечая штормовой дождь и северный ветер. Он следил за серыми, злыми волнами. Альбатрос очень надеялся заметить какого-нибудь утопающего, вытащить его из воды и стать героем. Но отчего-то никто из жителей города не хотел купаться в такой прекрасный шторм. Жители города хотели пить какао из кружек в горошек, сидеть в мягких креслах и смотреть телевизор. Ведь там как раз показывали многосерийный фильм про бульдога-сыщика, который расследовал таинственное похищение костей динозавра.
Тем временем, ветер становился все сильнее, а дождь все холоднее.
Промокший Альбатрос подумал, что герой с насморком выглядит не так уж героически, особенно, на фотографии в газете. Поэтому, он расправил крылья, чтобы лететь домой, но северный ветер тут же надул их словно парус, подхватил и потащил Альбатроса совсем в другую сторону. Альбатрос, даже совсем мокрый, – птица важная. И лететь по воздуху вверх тормашками ему не полагается. Но, как известно, совсем не легко оставаться важным, когда тебя крутит и вертит, словно в стиральной машине. Вдруг Альбатрос заметил, что его несет прямо к главной городской антенне. Он кувыркнулся, как попугай на жердочке, изо всех сил взмахнул тяжелыми от воды крыльями и зацепился озябшими лапками за самую ее верхушку.
– Уффф, – проговорил Альбатрос, усаживаясь удобнее. Он снова был очень горд собой.
– Не смешите меня, разве это шторм? Всего-то пара капель…, – самодовольно проворчал он, и в антенну тут же ударила молния.
***
Жители города снова сварили себе по кружке сладкого какао. А бульдог-сыщик переоделся черной кошкой и проник в банду бродячих котов. За окном сверкнула молния, жители города вздрогнули, какао в их кружках булькнуло, а в телевизорах что-то щелкнуло, крякнуло, чихнуло, и на экранах вместо бульдога в плаще и шляпе появились морские волны.
Жители города отставили кружки и постучали по своим телевизорам. Но бульдог-сыщик не появился. Зато вместо волн на экранах появился какой-то очень знакомый город. Полосатые домики, зеленый парк с каруселями, полосатый маяк, желтый пляж, плакат с надписью “Купаться в шляпах запрещается!”, ярко-голубые зонтики уличного кафе и красная крыша городского музея.
Мэр города тоже сидел в своем кресле, одетый в домашнюю пижаму и домашний галстук. И тоже стучал по крышке телевизора, недовольный неполадками. Вдруг он подпрыгнул вверх, и его галстук тоже подпрыгнул.
Мэр города закричал, тыча в экран пальцем:
– Смотрите, смотрите! Да ведь это же я! На своем самокате, на работу еду!
– Да ведь это же я! – закричал Вафельщик, подпрыгивая на своем стуле, показывая на экран. – Вафли пеку в своем киоске!
– Да ведь это же я! – воскликнул Главный городской пожарный, подпрыгнув на своем диване. – Вон там! Тушу подгоревшие вафли!
– Да ведь это же наш город! – воскликнули жители города в один голос, подпрыгивая на своих креслах, кушетках, пуфиках, кроватях и деревянных лошадках.
Горожане никогда не видели себя по телевизору, и поэтому смутились и покраснели. Покраснел Мэр города, покраснел Главный пожарный, покраснел даже Вафельщик, хотя он всегда был румяный от жара сковородок. Жители города и не знали, какой красивый у них город. Особенно, с высоты птичьего полета. Какие чистые улицы, и зеленый парк, и блестящие велосипеды, и статуя основателя города в мексиканском сомбреро.
Но кто же все это снимал? Как удалось ему забраться с видеокамерой так высоко? Жители города увидели то, чего никогда не видели раньше. Увидели, как далеко в море рыбаки в своих лодках, украшенных фонариками, играют на губных гармошках. Жители увидели блестящие спины дельфинов, увидели любопытных летающих рыб, что выпрыгивают из воды поглазеть на рыбаков. Увидели разноцветных медуз, что светятся в глубине моря, точь-в-точь как ночники в спальнях малышей.
А тем временем, в темноте холодной ночи, на самой верхушке главной городской антенны по-прежнему сидел Альбатрос. Его перья торчали во все стороны, от них шел дымок и летели искры. Но Альбатрос снова был ужасно горд собой. Он был даже счастлив. Крепко зажмурившись, будто ел что-то вкусное, он представил свое фото во всех газетах мира.
«Альбатрос, в которого ударила молния, жив и здоров»! «Чудо в перьях»! «Альбатрос назначен директором электростанции»! «Электрические скаты заряжаются от Альбатроса»!
А потом, – решил Альбатрос, – если найдется свободная минутка, напишу книгу «Молниеносный успех». Ну и, конечно, интервью, премии всякие, самолет себе куплю, а, может, и завод рыбных консервов.
Альбатрос размечтался и совсем забыл, что сидит на самой верхушке антенны. В своих мыслях он уже был на приеме у английской королевы.
И вот я ей говорю: «Здравствуйте, Ваше Электричество! Тьфу-ты…Ваше Величество! И кланяюсь…»
Не открывая глаз, Альбатрос изящно шаркнул лапкой и свалился с антенны.
***
В телевизорах жителей города снова что-то щелкнуло, фыркнуло, пискнуло, и на экранах опять появился бульдог-сыщик в плаще. Но жители города не желали смотреть придуманный фильм про собаку в шляпе. Им захотелось еще раз увидеть свой город и самих себя с высоты чьего-то полета. Ведь, как известно, это очень обидно, когда тебя показывали-показывали по телевизору и вдруг перестали. Жители города вздохнули, хлебнули остывшего какао, надели свои полосатые дождевики и полезли на крыши своих полосатых домов. Потому что в инструкции к каждому телевизору было подробно написано:
1. Постучать.
2. Потрясти.
3. Выдернуть из розетки и ложиться спать.
Но, как ни трясли жители города свои антенны, вернуть волны, медуз и самих себя на экраны не получилось. Оставалась одна, самая главная антенна, которая так и напрашивалась на хорошую тряску. Поэтому горожане слезли со своих крыш, захватили бутерброды и спасательные жилеты, – если придется кого-нибудь спасти и накормить, – и отправились к городской телебашне.
В ту темную штормовую ночь, Главный телетехник телебашни не спал. Телевизор смотреть он не любил, но никому в этом не признавался. Он только что уселся в свое старое плюшевое кресло, собираясь прочесть новую книгу. На его шее как всегда висели три пары очков: для чтения вдали, для чтения вблизи и для чтения между строк. Рядом, на маленьком столике, стояла кружка с вишневым чаем и блюдце с двумя печеньями. Одно печенье простое, если рассказ в книге закончится хорошо, а другое — шоколадное, на случай, если финал будет грустным. Счастливо вздохнув, телетехник надел очки, пригладил волосы и раскрыл книгу на первой странице.
Вдруг двери телебашни затрещали от стука множество кулаков. Главный телетехник поспешно снял очки и на цыпочках подкрался к окошку. Прикрывшись шторой, которая была точно такого же цвета, как и его пиджак, Главный телетехник осторожно выглянул на улицу. Даже без очков было видно, что внизу собралась толпа мокрых и сердитых жителей в полосатых дождевиках. Они держали в руках мокрые и сердитые плакаты: «Верните море в телевизор!», «Нам помехи не помеха!»
Главный телетехник в ужасе заметался по комнате.
– Это восстание! – закричал он шепотом. – Так я и знал! Говорил же директору, передачи слишком скучные. Если народ не заснет, то точно взбунтуется!
Дрожащими руками он вытащил из-под кресла пыльную табличку «На профилактике», вывесил ее за окно и спрятался в шкаф.
Жители города не знали что такое «напрофилактике», и продолжали звонить и стучать в двери телебашни, не желая прекращать сердиться. Ведь они были уже не сами по себе, а одной большой толпой. А, как известно, целую толпу рассердить гораздо проще, чем одного человека с бутербродом и спасательным жилетом.
Вдруг Девочка В Синих Галошах воскликнула:
– Смотрите! Смотрите сюда!
И толпа, как по команде, посмотрела туда, куда нужно было посмотреть.
В руках девочка держала не плакат, не фонарик, и даже не запасные галоши. Сначала жители решили, что она держит большую промокшую вафлю. Но, присмотревшись, жители воскликнули: «Ба! Да ведь это же наш Альбатрос!»
Альбатрос увидел, как много людей столпилось вокруг, и снова притворился мертвым. Ведь если птица умудрилась свалиться с телебашни на землю, то гордиться ей нечем.
Жители города переполошились. «Скорее! Доктора!», – закричали они хором. И Доктор тоже закричал, а потом вспомнил, что доктор это он сам, подхватил свой саквояж, сунул Альбатроса за пазуху и умчался на своем велосипеде скорой помощи.
***
Альбатрос осторожно приоткрыл глаза и увидел над головой потолок весь в нарисованных розовых ангелочках.
– Так, – скривился Альбатрос, – наверное, я умер. А если нет, то лучше уж да.
Потом скосил глаза в сторону, и увидел чьи-то огромные пышные усы, а за ними – Доктора, который в эти самые усы улыбался: «Вот и славно, голубчик! Вы очнулись».
«Решил, что я – голубь, – подумал Альбатрос обиженно. – Чему их только в институтах учат? Совсем в птицах не разбираются!»
Альбатрос лежал на кушетке Доктора, укрытый самым колючим шерстяным одеялом в городе. А вокруг заседал СПСА – Совет по спасению Альбатроса.
Вафельщик предложил микстуру и горячие вафли. Чайка предложила вафли съесть самим, а микстуру отдать Альбатросу. Мэр города предложил издать Закон о том, что каждый больной альбатрос должен поправиться за три рабочих дня. Девочка В Синих Галошах предложила накормить Альбатроса шоколадными конфетами, потому что лично ей шоколадные конфеты всегда помогают.
Но Доктор, выслушав всех, сказал:
– Друзья мои! Этой птице нужен покой, забота и хорошая компания. А пока предлагаю выпить чаю с эклерами!
Но не успел вскипеть чайник, как в дверь позвонили. Это был Ученый. Он всегда опаздывал и всегда звонил в дверь ровно два и три четвертых раза.
– Коллеги, простите за опоздание! – извинился Ученый. – Я перепутал Эфирную улицу с Зефирной. Что за мода называть разные улицы совершенно одинаково?!
Ученый вымыл руки и посмотрел на Альбатроса в лупу, которую всегда носил в кармане вместе с пробиркой, пипеткой, набором для химических опытов, микроскопом и циркулем.
– Действительно, – сказал Ученый. – Живой Альбатрос.
«Да уж не игрушечный!» – подумал Альбатрос сердито и почесался под кусучим одеялом.
Доктор покачал головой:
– Похоже, в беднягу ударила молния.
– Молния? – задумчиво спросил Ученый и измерил циркулем тарелку с эклерами.
– Он сидел на самой верхушке городской антенны. Молния часто ударяет в тех, кто забирается слишком высоко…, – сказал Доктор, печально вздохнул и пододвинул тарелку с эклерами к себе.
– Ага! – Ученый в восторге хлопнул в ладоши и пододвинул тарелку с эклерами к себе. – Теперь все ясно!
– И что же вам ясно, дорогой друг? – спросил Доктор и подумал, что ясно здесь только одно: эклеров на всех не хватит.
– Ваш Альбатрос теперь не Альбатрос! – сообщил Ученый.
– А кто же он? – члены Совета по спасению Альбатроса вытянули шеи.
– А кто же я? – испуганно спросил Альбатрос.
Ученый помолчал для важности и торжественно объявил:
– Он – ретранслятор!
Наступила тишина.
Было слышно, как похрапывает Чайка, и шевелятся усы Доктора.
– Вы, разумеется, знаете, что такое ретранслятор? – спросил Ученый с подозрением.
– Конечно, знаем! Что за вопросы? – воскликнули члены Совета по спасению Альбатроса и быстро закивали головами.
А у Мэра города даже съехал парик. Ведь, как известно, тот, кто ничего не знает, всегда много кивает головой.
И только Девочка В Синих Галошах робко спросила:
– Простите, а кто такой, этот ретранслятор?
Ученый сел рядом с ней на табурет для пианино, крутанулся два раза по часовой стрелке и один раз – против, и объяснил:
– Понимаешь, это штука как бы ..кхм.. передатчик. Наверное, из-за молнии Альбатрос может передавать все, что видел и запомнил. И, если он снова ..кхм… сядет на теле-антенну, мы увидим то, что видел он. Он теперь как-бы летающая телестудия, может сам снимать передачи. Только записывать их не на пленку, а себе в память! Просто как нота ля! – важно сказал Ученый и уверенно ударил по клавише.
Пианино смущенно блямкнуло: «Фа!»
– И что же нам делать? – тихо спросил Мэр города и сдвинул парик челкой на затылок.
– Что ж… – Ученый зевнул. – Можно снова посадить его на антенну, пусть показывает по телевизору волны и прогноз погоды.
Альбатрос стряхнул с себя колючее одеяло и захлопал своими большими крыльями:
– Чтоооо?! Меня на антенну как какой-то флюгер? Да ни за что на свете!
Так Альбатрос стал городским телевидением.
В общем, он теперь и оператор, и режиссер, и ведущий новостей. У него так много дел, что и вспомнить некогда, какая он важная птица. В программе передач только на эту неделю значатся: телезарисовка «Город с высоты моего полета», интервью с белым китом, горячий репортаж из пожарной части и журналистское расследование «О чем молчат рыбы?»
А еще нужно собрать самые свежие новости. О том, что Главный телетехник теперь работает в детской библиотеке. О том, что Доктор победил на конкурсе усачей и написал книгу «Гимнастика для усов и бакенбардов», а в киоске Вафельщика продаются новые вафли с профилем Альбатроса, и их особенно любят клевать голуби. О том, что Чайка стала борцом за птичьи права, а Мэр города разрешил жителям купаться в шляпах и даже сам окунулся в своем парадном цилиндре.
Но главное, нужно проснуться пораньше, чтобы увидеть рассвет, потом пролететь над парком, где намело сугробы из одуванчикового пуха, посмотреть, как вороны выбрасывают из гнезд свою старую мебель, как продавец сахарной ваты гоняется за пчелой, а потом пчела – за ним, как Ученый пишет формулы прямо на скамейке, а Девочка В Синих галошах гуляет в туфлях в красный горошек.
Нужно запомнить, что морские волны сегодня были похожи на облака, а закат – на ломтик розового зефира, хотя, если смотреть с востока, то больше на малиновое варенье, которое кто-то пролил на голубую скатерть.
И вечером, когда жители города вернутся домой, сварят сладкое какао и усядутся перед своими телевизорами, Альбатрос проверит прогноз погоды, – особенно все, что касается молний, – повяжет на шею шерстяной шарф, сядет на самую верхушку главной антенны, закроет глаза и покажет жителям города, какой замечательный у них был сегодня день.
Как смелый калан звезду спас
Однажды в небе, на самой макушке созвездия Орион, родилась новая звезда. Она была такой крошечной, что астрономы с Земли её даже не заметили. А звёздочке очень хотелось получить от них красивое таинственное имя.
Вот Полярная звезда. Её знают все. И капитаны кораблей, и путешественники с рюкзаками, похожими на больших улиток, легко находят эту звезду в тёмном небе.
Конечно, маленькая Звезда могла бы придумать себе имя сама. Но как это сделать, если не видишь себя со стороны?
Назовёшь себя, к примеру, Мимоза. А ты вовсе на этот нежный цветок и не похож. А похож ты на колючку или дырявый башмак.
Тогда маленькая Звезда Без Имени обратилась к важному Сириусу из созвездия Большого Пса. Сириус был ярче самого? Солнца, хоть и работал только по ночам.
– Простите, – робко спросила его маленькая Звезда, – могли бы вы взглянуть на меня со стороны и сказать, на что я похожа?
Сириус задумчиво потёр свой газообразный лоб и хмыкнул:
– Хмм… Пожалуй, ты похожа на светлячка. Это крылатые ночные звери, я видел их на Земле. У них в животе горит лампочка. Люди ловят их и сажают в стеклянную банку. Светлячки грустнеют и перестают светить.
– О! – воскликнула Звезда Без Имени. – Как же я хочу увидеть таких светящихся зверей!
Она изо всех сил потянулась к Земле, чтобы разглядеть на ней этих странных светлячков.
– Э-э-э-й! – крикнул ей Сириус. – Осторожнее! Не упади!
Но было поздно.
Маленькая Звезда Без Имени оторвалась от ночного неба, словно пуговица от пальто, и полетела вниз.
Пролетев восемь световых лет, Звезда упала в Тихий океан, возле его северных берегов.
Сердитый океан забурлил и вспенился.
Звезда рванулась было в небо, но запуталась в бурых водорослях, что стелились ковром по воде. Водоросли нагрелись и запахли йодом, как плавучая аптека.
Заворочались и заворчали на дне морские звёзды.
– Ишь ты, рассветилась тут! Глаза слепит! Ишь ты, яркая какая… Мы вот не светим, и ничего, живём!
Маленькая Звезда начала остывать и потихоньку гаснуть.
Неподалёку, уютно завернувшись в мягкие водоросли, спал Калан. Вообще-то, учёные называли его морской выдрой. Но Калану имя «калан» нравилось гораздо больше. Ведь оно было похоже на чудесные летучие слова «аэроплан» и «дельтаплан». А имя «выдра» не было похоже ни на что.
Калан слыхал от крикливых крачек, что о нём написали в особой Красной книге. Но книгу он эту пока не читал. Крачки сказали, что записан он туда как «Калан обыкновенный». Но всё же, в глубине души Калан знал, что однажды он может стать необыкновенным.
…От света Звезды Калан проснулся. Причесал чёрной лапкой свою белую мордочку и ловко поднырнул под водорослевый ковёр.
А когда Калан ныряет, его нос и уши так хитро закрываются изнутри, что вода в них не попадает. И оставаться под водой он может целых семь минут!
Калан удивлялся, почему смешным людям в резиновых шапочках медали за подводное плавание дают, а каланам – нет.
Калан заметил в воде гаснущую звезду и понял, что скоро случится страшное.
Тихий океан у северных берегов был холоден и мрачен. Над ним дул ледяной ветер, и подолгу висели сырые туманы.
Маленькой звёздочке ни за что не выжить там одной.
Калан вспомнил своих детёнышей. Они родились, покрытые таким пушистым мехом, что даже не могли нырнуть. Но если оставить детёныша в воде, он непременно погибнет от холода. Поэтому мамы-каланы и плавают на спине, а малыша держат на своём животе. Мохнатому калану-медведке становится очень тепло и совсем не страшно.
…Калан ещё раз взглянул на тяжёлые волны и решился.
Он подплыл к маленькой Звезде, осторожно взял её лапой и положил в карман своей складчатой, будто сшитой на вырост, шкурки. Обычно он прятал там морских ежей и сочные моллюски.
Но ежа он мог съесть, а Звезду нужно было спасти.
Тем временем, упавшая звезда согрелась в складках его густого меха и стала светить ярче. Калану сначала было щекотно, потом горячо, а затем его шерсть начала дымиться.
Морские звёзды на дне закричали:
– Чудак! Брось её! Ты же сгоришь!
Калан испугался.
Но разве мог он бросить Звезду одну посреди свирепого океана?
В чёрном северном небе взошёл Сириус. На его свет плыл Калан с горящей звездой в кармане. В глубине океана его провожали киты и поводили огромными хвостами, ускоряя течение. А звёздное небо смотрело на храброго калана мириадами своих блестящих глаз.
Когда сил у Калана почти не осталось, а боль от ожогов стала такой сильной, что он тихонько заскулил, могучий Сириус вдруг подхватил лучом маленькую Звезду Без Имени и забрал её домой.
Калан вернулся к своему берегу и снова завернулся в своё одеяло. Целебные водоросли вылечили его раны, а океан убаюкал самой тихой волной.
Необыкновенный Калан спал и снилась ему маленькая Звезда Без Имени, что всегда будет помнить этого зверя, который умеет светиться по-настоящему.
