Стихи Елены Генерозовой – это послания человека неравнодушного, ищущего гармонии в мире, полном несовершенства. Лирическая героиня, как канатоходец, идет по тонкой струне над бездной, где малейшее дуновение ветерка может нарушить хрупкий баланс: один неверный шаг, одна оглядка, один взмах рук – и ты падаешь. Эти стихи строги, спокойны, интеллигентны. Но за каждой строкой, за каждым образом, чувствуется биение пульса, живая кровь. Будь то память о любви, когда приходится писать «черным пополам с красным», «брызги крови на кафеле», когда тебя перемалывает жизнь, или же обращение к любимой дочери.
Яна-Мария Курмангалина
Елена Генерозова родилась в Новосибирске, выросла в поселке Северный на границе Московской и Тверской областей. Училась в художественной школе, закончила биолого-химический факультет МГПИ им. Ленина. Автор книги стихов «Австралия» (Воймега, 2012). Поэтические подборки и критические статьи выходили в журналах «Новый Берег», «Новый Мир», «Знания – Сила», различных бумажных антологиях и сетевых изданиях. Живет в Москве.
Елена Генерозова // К северу через северо-запад
***
Он подарил мне кольцо
Сверху гладкое, внутри зубья.
Надел на палец, сказал «помни меня».
Соберусь ли писать письмо в дальнюю местность –
Черным пишу пополам с красным,
Удивляются получатели разнообразию цвета.
Сяду ли ткать – всё выходит
Медленнее чем раньше,
И проходится ждать пока
Свежая ткань сукровицу впитает.
Он подарил мне кольцо, на гладкой поверхности гравировка
«Не забывай меня».
Каждое движение – боль.
Никогда не забуду.
К северу через северо-запад
Балты ткут
Тихий земной покров, стебли травы желтой,
Каменные коровники,
Писк синицы, пчёл, спящих до мая,
Мягкие гласные местного радио, километры прямых дорог,
Серые колокола сельских костёлов,
Ветер сырой, рощу рябин, облако над могилой,
Тонкую ткань дождя, тонкую грань
Меж тем, что начало быть и тем, что тут же пропало,
Постепенно вплетая
Транспортные развязки,
Птиц над устьем реки, птиц над шпилями башен,
Мелочь на кофе в кармане, шум
В проснувшихся доках,
Дышащую поверхность старого моря,
Стаю скользких салак в километре от трала
(То, что всегда),
Оставляя себе
Запах сосны, расписание пригородных поездов,
Слабые сети вайфая,
Рослым шведам
Уступая пространство
За ткацким станком.
***
Подвергаясь быстрой переработке
не успеваешь заметить
брызги крови на кафеле,
лампы дневного света,
гул механизмов.
Нет, крика не надо, важно понять что просто
подошла твоя очередь
И все по инструкции.
Молчи, помни:
наше мясо нужно земле.
К Сестию
Действительность попробуй заслони,
Но молодые листья – им под силу.
Всем странностям и чудесам сродни –
Вскипевшей зеленью размыть черты
Слепых дворов, неровных стен унылых
С древесной высоты.
Смотри – весна. Что там тебе нашепчет
Гораций на бегу – не верь, всё смех.
Умрешь, но не сейчас, фигура речи –
Вот что такое смерть, и сад в цвету,
И майский жук раскрылся, как орех,
Проросший на лету.
Ане
Если ночь будет лунной
И толпа деревьев спустится к озеру,
Я стану искать тебя среди высокой травы:
Твои черные волосы, медленные глаза,
Осторожность повадок зверей, тонкие руки,
Если увидишь туман, знай – я ищу тебя
Или кто-то стучится в окно.
Я стану искать
В ситовидных трубках, в растворах моих сахаров
и солей нашей бедной земли,
В устьицах листьев, раздувшихся, словно губы для выдоха или речи,
В еже, разгрызающем саранчу,
В микоризе грибов, в подушке из листьев и мха и костей прошлогодних птенцов,
В лягушачьей икре, приклеенной к донному камню,
В медленном токе
Разноцветных пластид, краснеющих к ноябрю,
В мокром следе улитки,
В гласных имени твоего,
Я ищу тебя
В трепетаньях утят неуклюжих загаженных гнёзд,
В запахе странных цветов, раскрывающих веки свои для ночного душистого ветра,
В шуме дубовых ветвей,
В лужах, вздувшихся после дождя,
Там, в глубине облаков,
Там, далеко под землей,
Так высоко, так низко
Я ищу тебя,
И не могу найти.
