Я всегда опознаю стихи своих сверстников, как будто в них заложена кода нашего общего детства и отрочества. Мы, рожденные в конце семидесятых, поколение по-своему уникальное, которому довелось собственными глазами видеть многие вещи, включая развал страны, локальные, но ужасные в своей кровопролитности войны, хоронить знакомых мальчишек, попавших по армейскому распределению в «горячие точки», нам довелось видеть, как восходят и рушатся финансовые пирамиды, оставляя на руинах и без того несчастный нищий народ, слышать, наблюдать, жить, сохраняя достоинство, крутиться и крутиться, – с самой юности, чтобы не пропасть в темные времена. Мы – постперестроечные дети, закаленные с пеленок, спартанцы, знающие, почем в этом мире фунт лиха. Именно об этом говорит Ирина Каренина – в прямых, без прикрас и лишнего кокетства, честных строках. 
Яна-Мария Курмангалина
Ирина Каренина родилась в г. Нижнем Тагиле. Училась в Уральском государственном университете им. А. М. Горького на факультете искусствоведения и культурологии, но курса не закончила. Окончила Литературный институт им. А. М. Горького (семинар поэзии Владимира Фирсова). Работала корректором, фотомоделью, администратором рок-группы, переводила с английского техническую литературу, вела драмкружок в ашраме кришнаитов, пела в ресторане, была режиссером экспериментального театра, театральным критиком, пресс-атташе муниципальной администрации, шеф-редактором деловых и глянцевых журналов. Лауреат премии журнала «Знамя» (2011), Всероссийской премии им. Виктора Астафьева (2016).  В настоящее время живет в Минске.

Поэт Ирина Каренина // Формаслов
Поэт Ирина Каренина // Формаслов

***
Нужен ему твой ум?
Нужна ему темная глубь ледовитых твоих очей?
Глупости, глупости.
Ум твой, крепкий и заостренный,
Подобно клинку с вороным отливом,
Тонкий и гибкий,
Закаленный в сражениях, –
Нужен ему?

Посмотри, как он провожает глазами
Тех, кто моложе тебя:
Звенят их лодыжки, поет позвоночник,
Отбивают ритм танцующие ладони,
И плоть их бесстыдная, полунагая
Рвется из ярких бикини.
А ты в своем скромном, черном
Глухо закрытом купальнике,
Спрятав гусиные лапки за темными стеклами,
Прикрыв седину легкой соломкой с цветами,
Недвижно сидишь и смотришь в сторону моря.

Глупости, глупости,
Все это чертовы глупости
Стареющей женщины,
Взгляд стрекозы из-за дымчатых стекол,
Горькая, неизбежная зависть,
Песчаные замки поздней любви и боли.
Помнишь ли, было время: ты тоже пела…

Когда
Его окликают Лена или Наташа,
Ни один мускул не двинется на твоем лице.

***
Как всем, не умеющим подлецу
Ответить, когда припрет,
Мне трудно было бить по лицу,
Чтоб кровью сочился рот,

Сдирать кулаки о чужой рельеф,
Чтоб хрупала тонко кость, –
Такое, поди, не для нежных дев,
А мир не спросил: пришлось.

Нам выпала та же, что всем, беда
И та же, что всем, пальба,
Голодные, серые города,
Обыденная судьба,

В разрывах побед – материнский вой,
В ущельях – оскал войны…
Так что же тебе от меня – живой,
Смотрящей мертвые сны?

От срывов, оплаченных сединой,
Могильных моих оград,
От тертого навыка – жить войной,
Привычно и без наград.

***
Поедем в Царское село,
Давай, носы припудрив белым.
Ты прав, я этого хотела,
Тебе со мной не повезло.

Возьмем канистру коньяка –
Пятилитровую пластмассу,
Давай, как трудовые массы,
Чтоб отдохнуть наверняка.

Ты прав, я слишком много пью,
Тебе спокойнее с другими.
Кар-кар мое второе имя,
Не называй меня Ю-ю.

***
Вы глупы, какая жалость,
И жеманитесь напрасно.
Что-то в сердце смялось, сжалось:
До свиданья, мой прекрасный!

Лихо лгали и шутили –
По заслугам и конфетка.
Говорили – теребили
Струны сердца, прутья клетки:

– Хныкса-бикса, плакса-вакса,
Мы в гробу тебя видали,
В кумачовом уносили
В ярко-розовые дали…

***

Ладе Пузыревской

Божья птаха 90-х,
Клюй голодное зерно!
По ТВ-то – райский остров,
Европейское окно,
А у нас в ряду Таганском
Сотня челноков вьетнамских
Да турецкое шмотье –
То-то сладкое житье!

В долг Илью похоронили –
Помнишь, давеча убит?
Слышал, Ирку застрелили –
Что ж, и это Бог простит?
Бейся с рифмой подневольной,
Беспорточной и глагольной;
Кто убрался на тот свет,
Лишь тому заботы нет.

Пей да пой, то дело птичье –
Щебетать и бедовать,
Черствой коркою столичной
Клюв голодный набивать.
Люд торговый, люд бедовый,
Люд веселый воровской,
Что ему, что плачут вдовы –
Я сама была такой,

И ревела, и вдовела,
Ничего не сберегла,
Как могла, так и отпела
Эти страшные дела.
Клюй по зернышку, синица,
Память горькую вразброс.
Перевернута страница,
Вся промокшая от слез.

Редактор Яна-Мария Курмангалина – поэт, прозаик. Родилась в 1979 году в Башкирии. Детство прошло в Западной Сибири, юность – в Краснодарском крае и Ростове-на-Дону. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького (семинар В.А. Кострова) и получила кинодраматургическое образование во ВГИКе им. С.А. Герасимова (мастерская А.Я. Инина). Автор пяти книг, в т.ч. сборника стихов «Спит Вероника» (Стеклограф, 2019). Стихи, статьи и переводы публиковались в российской и зарубежной периодике, в том числе в журналах: «Новый берег», «Гвидеон», «Дружба народов», «Prosodia», «Интерпоэзия», «Октябрь», «Эмигрантская лира», «Гостиная», «Этажи», «Байкал» и др. Участник программы содружества стран в области литературы «Минская инициатива», участник студии сравнительного перевода «Шкереберть» журнала «Дружба народов». Дипломант Волошинского конкурса (2015), призер поэтического конкурса «Заблудившийся трамвай», фестиваля «Петербургские мосты» (2018), победитель конкурса «Эмигрантская лира» (2018) и т. д. Заместитель главного редактора журнала «Эмигрантская лира».