Белый стих — явление в современной литературе нечастое. Если для верлибра важна суть, которая не дает тексту распасться, а по мнению литературоведа Михаила Гаспарова верлибр вообще от прозы отличается лишь делением строки, то белый стих это, прежде всего, внутренний ритм. Внутри стихотворений Наталии Черных (автор предлагает нам два фрагмента-мемориала из еще не законченной книги) этот ритм воспринимается как мерное биение сердца, а вкупе с туманными, почти сновидческими, образами, которые равнозначно вживлены в кругозор современного человека, получается что-то поистине шаманское.
Яна-Мария Курмангалина
Наталия Черных родилась на Южном Урале, училась во Львове (1985-1986). В 1987 закончила Библиотечный техникум (теперь колледж) Мосгорисполкома по специальности «библиотечное дело». С 1987 года живёт в Москве. Работала библиотекарем в Литературном институте имени А. М. Горького, переводчиком с английского в издательстве «Терра» (1994-1995), рецензентом в издательстве «АСТ (2000-2005) и т. д. С 2005 года — куратор интернет-проекта «На Середине Мира», посвященного современной русской поэзии. В 2020 проект приостановлен. На 2023 год 12 книг стихотворений. Издано три романа: «Слабые, сильные» (журнал «Волга», 1, 2015), «Неоконченная хроника перемещений одежды» («ЭКСМО», 2018), «ФБ любовь моя» («Волга», 7, 2019), книга повестей «Приходские повести» («ЭКСМО», 2014), шесть книг очерков на религиозные темы («ЭКСМО», «Воскресение», «Никея»). Лауреат премии имени Святителя Филарета за лучшее религиозное стихотворение (2001). Лонг-лист премии «Большая книга» за роман «Слабые, сильные» (2015). Лауреат премии критики «Летающие собаки» за эссе о поэзии Елены Фанайловой (2013). Лауреат премии «Московский наблюдатель» за тексты о литературных мероприятиях, 2019 и 2021.
Наталия Черных // Отрывки писем
ОТРЫВКИ ПИСЕМ ДЭВИДУ ЛИНЧУ
1
― видели бы это ― покрытое мягоньким снегом ― когда ты почти что по пояс
― а бродит собака ― и брови ее уголками двух пиков ― хозяин за кадром
― и темное небо беременно новой метелью ― и воды его затопили Колхаун
― но здесь еще Арктики белая дева ― и классика По и его сэра Гордона Пима
― но вы говорили о снах ― о рождении Лоры из света и вдохновения
― как мне не верить
― когда мы все там ― а часы уже не перевести
― вы сказали: Маргарет ждет ― но если ты Гарри ― преодолей свою немощь
― и если ты Купер ― вот ночь и вода ― ждет Одри в Канаде ― и брови ее
― потому что задумана именно Лора
2
― вы говорили о снах ― а индеец тем временем пел ―
― снова о снеге ― но ваше наследие ― лес ― и несколько милых уродов
― достойных Дантовой светлой канцоны ― но Донна сурова и похоть таит
― так не лучше ли брызнуть побегом ― в лицо своей западной феи
― Америка мать ― ибо мать это зло ― только дикие сердцем
― уходят в такие места ― где на радугу смотрят не морщась ― и свысока
― впрочем ― с любовью
― так не лучше ли в снах оставаться все время земли ― и дремота небес
― но мягкой всем нам посадки в Твин Пиксе ―
Оглянувшись на снег и собачьи следы. Человечьих здесь нет.
Оглянувшись на лучшее в жизни. Оно и должно завершиться.
На выезде из городка, а не на въезде.
― вы говорили о снах ― а теперь ― в настоящей войне ―
фильмы ― подлинность крови ― и ад снизошел до небес ―
― что ты скажешь теперь, Лора Палмер
ОТРЫВКИ ПИСЕМ ЮЛИАНУ СЕМЕНОВУ
1
семнадцать мгновений весны
последствия травмы — все это только последствия травмы
все эти здания — криком кричи — достигая модерна — его медицинского уха
какая разница — Берлин это или Москва — Мадрид или Сантьяго де Чили
травма все врет
не потому что пройдет
умозрительной Кэт — было вложено — и подтверждает сценарий — сказать
без прошлого нет будущего
как она плакала
слезы в апрельском дожде
отражены октябрем в новоявленных лужах
разведчик
легок на новый кураж
и конечно же Штирлиц
Штирлиц причем тут
он смотрит в окно учреждения
или угрохают
если же нет
как больно вернуться
«кто контролирует прошлое»
«в будущем не заблудиться»
2
бриллианты для диктатуры пролетариата
в начале был поезд — дождь начинался — а дама должна умереть
женщина — есть только символ — идея — тем более Анна
я вижу ее худой и высокой
но эта — зеркальная мать — эта прошлая — эта другая
перевернула лицо
Катя спаслась — Анна нет
пламень режима — прекраснее — ценностей — цивилизации
костры на площадях еще ярко горят
искусство — литература — в веке двадцатом — скорее нелепы
чем
живет одна диктатура
ее бриллиант — на всех потных шеях пока еще новой охраны
неопытных в носке таких драгоценностей
бриллианты
это для вашей кухарки
это для горничной
это для
Анны
кони всего Петрограда несутся полночной зарей в новую жизнь
ограненную просто — поспешно — и ловко
но что делать с ушедшим искусством
я уже не поверю
ни в вечность его
ни в — крылатую — быструю — звездность
сиюминутность
лишь диктатура жива
красные кони Анну несут
и пуля поет в ней
превращается в вещий алмаз
диктатуры
Исаев смотрит в окно
дождь идет
везет хлеб
все начинается с поезда
прошлое неподконтрольно
но разговор с ним возможен
3
ТАСС уполномочен заявить
жить с переломом без репозиции — это не сложно
Андропова нет — фильм идет вслед его резкой тени
фильм есть обезболивающее
советский народ — оборотнем рос — в сказочной страшной стране
но кому повем печаль — я — по рождению — оборотень
как и предки мои
КГБ не обманешь — и колдовством
люди горящие прыгают в море
утром в окно старик получил свою пулю
в Африке у океана — так бестолково и просто
как жизнь человека на чужом континенте
что могут талант и рассудок — все журналисты и генералы
когда Винтер должна умереть
почему в истории необходима — мертвая женщина
это уже не идея — это страна
оборотень
наша страна
родина наша
платье ее крепдешином струится
по летнему ветру московского юга
герой видит смерть в ней — он охраняет ее
но он потерял
не страну ли
Африка у океана говорит на всех языках
на суахили
то по-испански
то по-английски
Джон не беспокоится
лишь чуть вздрогнул
когда Дик сказал:
Хэм
и на кой мне тот Хэм
интернет вероятно скоро закончится
это уже не о фильме
вместо сети будет нечто
предположим
квантовое
Славин хочет стать писателем
так что литература мутирует
но остается
прошлое нужно кормить
в будущем не заблудиться
4
Приписка: Солярис
уже не время — а человечество — небольшой спекшийся комок
ногтей — волос — упований
выглянет в космос
а там
дети ростом с многоэтажки
женщины
которые не могут умереть
но их можно аннигилировать
все это не люди — а кто или что — человечеству страшно
пилот Бертон просит воды
оппонент его
говорит о кусте ночью в ветреную погоду
не показалось ли
нет
каждый из нас куст — в ветреную погоду — может быть вырван с корнем
остается только солярис
и затухающий разум — комар — в кулаке человечества
космос
где в нем
прошлое — настоящее — будущее
сомнение в том — что живешь — вероятно — об интеллекте
океан
пробудился
