Оксана Неверова — писатель, психолог, педагог. Лауреат премии «Большая сказка» им. Э. Успенского и национальной премии «Рукопись года» в номинации «Детская литература». Трижды полуфиналист премии «Русский детектив».
Автор популярных детских и подростковых книг издательства АСТ, среди которых «Играют все!», «Приключения дракона и кота», «Страшно трусливая история», «Осторожно, котик!», «Без мозгов», «Жанна Ладыжанская и тайна трёх пицц», «Майнкрафт. Приключения с погружением».
.
Оксана Неверова // Повод для беспорядка
Повод для беспорядка
Ко мне в комнату заглянула мама:
— Сын мой! Ты восседаешь тут в беспорядке и, как я погляжу, тебе нравится…
— С чего это ты взяла, что мне нравится?
— С того, что я не наблюдаю ни малейшей потуги хоть что-то упорядочить в этом хаосе…
На самом деле я просто не присоединяюсь к надменной касте чистоплюев. Я уже притерпелся к своим наклонностям и у меня достаточно душевных сил выдерживать то, что творится в моей комнате.
Но я всё же затеял уборку. Не из любви к порядку, а потому что искал пластиковые болты к арбалету.
И что же? Я нашел за батареей три корректора! А мама говорила, сквозь землю провалились. И старый пистолет, и шахматного коня! Обертки, бумажки какие-то… Тут у меня немного опустились руки. Такое впечатление, что весь мусор моей комнаты отправлялся за батарею! Но зато обнаружились карточки танков, которые я отчаялся вернуть, палочка Гарри Поттера, инструкция к настольной игре «Энгри Бёрдс», гора редких ластиков, мелки и многое другое…
— О чем это говорит?! — спросил папа, который наблюдал за извлечением богатств.
— О том, — вклинилась мама, — что некоторые мальчики…
— Далеко не об этом! — отрезал я. — Очевиден факт, что батарея — вместилище КОЛОССАЛЬНОЕ!
— Да уж, — папа покачал головой, — иногда полезно расчищать пространство, в котором живёшь…
— Когда, хотел бы я знать?! — Я взмахнул стрелой на присоске. — Нам сегодня столько задали, успеть бы не то, что поиграть, а хоть поспать ночью перед школой!
— Я просто думаю, — заметила мама, — что в таких условиях мы никогда не заведём рыбок.
— Да?! — я чуть не лопнул от возмущения. — И ты говоришь это таким милым голосом, как чья-то хорошая мама в магазине?!
— Чья мама? В каком магазине, Витя? — моя мама присела на краешек кровати.
— Вчера я ходил в магазин через дорогу. И там на кассе была чья-то хорошая мама. У неё, знаешь, такой ласковый голос…
— Это, наверно, мама Кирилла, сынок. Она кассиром работает.
— Не-е-ет! Что ты! Мама Кирилла должна была закалить свой голос, вереща на Кирилла! Там была другая мама. Которая, уж если обещала, всегда заводит детям рыбок.
Я посмотрел на папу. Что он? Неужели на безрыбной стороне?! На лице у папы выражалось мучение. Педагогически он поддерживал маму, а по-пацански… Он же не Фишка Франтишка какая-нибудь!
Папа предательски молчал.
— Ладно, — прищурился я. — Хорошо же… То есть, хорошо. Давайте сотрудничать.
— Ты будешь убираться в комнате? — обрадовалась мама.
— Поспешный вывод, — уточнил я. — Но как только вы произведёте беспорядок, мы сразу же заведём карася. Я его сам поймаю.
— По рукам, — быстро сказал папа, а мама одобрительно кивнула.
Я видел, что они смеются про себя. Конечно же, они не собирались разводить беспорядок. По этой части у нас был я. И я это знал, как нельзя лучше. Просто я хотел поскорее закрыть эту невыгодную тему.
Однажды на русском нам дали задание написать предложения со словами «герой» и «квартира». Можно было их объединить. И Верочка так интересно придумала, что я позавидовал: «Я прибираю свою квартиру, поэтому я герой».
— А ты что придумал? — спросила мама.
А я — банальщину. Я написал: «Капитан Покрышкин — трижды Герой Советского Союза, потому что сбил пятьдесят девять фашистских самолётов».
— А про квартиру? — уточнила мама.
— Ну, что про квартиру? — буркнул я. — Я тоже её прибираю…
Когда нужно найти болты к арбалету. Главное, чтобы мама сейчас про Верочку с её хозяйственным рвением не вспомнила.
Потому что больше всего в жизни я не люблю морализаторства. Особенно, когда приводят кого-то в пример и долго объясняют, почему. С одной стороны, чувствуешь себя идиотом. А с другой, кажется, что тебя до всего не хватает, и ты растешь никчемным и ничего не достигнешь…
Недавно мы писали сочинение про своё имя. Я отметил Викторов Драгунского и Васнецова. Я много думал, но пока не решил, кем я буду. Хочется, конечно, тоже стать выдающимся лицом. Как Гай Юлий Цезарь, например. Жалко, что он не Виктор.
Папа говорит, надо начинать с малого. Уборка комнаты, говорит папа, тоже значимое достижение. А мама напрямую никогда не говорит. Она желает мной манипулировать и доходит в этом стремлении совсем уж до игры без правил.
— Сынок, — объявляет она, — вот ты как знаешь, а мне не очень хочется читать вслух в твоей комнате. У меня ощущение, что я в мусорке сижу.
Я ей миллион раз уже объяснял, что это не мусорка. Это равномерное распределение вещей! Но вы видите, что в итоге мы докатились до рыбного шантажа.
Подавить меня не так-то просто. Родительским запугиванием меня уж точно не сломить. Я всегда делаю так, как удобно мне. Поэтому я взял и убрался в комнате.
— Вау, — предсказуемо сказала мама, — как же прекрасно у тебя стало! Мне хочется и хочется здесь находиться.
— А цена-то какова?! — не выдержал я. — Каковы последствия?!
— Каковы? — мама изогнула бровь.
— ВСЁ НЕ ПОД РУКОЙ!
Я красноречиво посмотрел на пустую полку. Там должен был стоять аквариум. Небольшой такой аквариумчик с парой рыбочек. Но мама сделала вид, что ничего не поняла. Ещё бы, она только-только свыклась с мопсиком и пока что была не готова на очередной решительный шаг.
Но я помнил о нашей договорённости и приглядывал за родителями. Рано или поздно они попадутся на беспорядке. В конце концов они когда-то были мной! В смысле, это же мои родители, и значит, я неспроста заполучил эти разрушительные наклонности.
Я уверен, что в детстве мама вовсе не была поклонницей порядка. А папа и подавно. Уж он-то наверняка рос нормальным во всех смыслах ребёнком: таскал червей домой, выводил стрекоз из личинок стрекоз, собирал камни для коллекции, держал мышь в ведре… В общем, выходило так, что основная моя надежда снова была на папу. В целом он был более легкомысленным.
— Всем подъём! — зычно призвал папа, возвращая Пасика с утренней прогулки. — Даже Пушкин уже написал про рассветную красоту. Как он там сказал про сады Тавриды?
— Что-что? — я разлепил глаза. — Стада ставриды?
Начинался новый день. А с ним — новые перспективы. Мопс Пасенька, конечно, во все наши разговоры крепко вникал. Так что, подловив момент, кое-что провернул на кухне. Наверное, он решил, что папа подумает на маму, мама подумает на папу, а я триумфально подловлю их обоих.
Но… мама назвала мопсюшу разболтавшимся, невоспитанным и жадным. А папа объявил, что Пасеван продемонстрировал безобразное поведение. Бедный Пасенька убежал ко мне жаловаться, сел возле кровати и начал сопеть сиротинушкой. Я слез к нему на пол и обнял своего единственного помощника.
— И чего ополчились на тебя? — сказал я настолько громко, чтобы за стеной тоже было слышно. — Ну, подумаешь, в мусорку залез. Всё равно ты лучшая собака в округе! Природа создала тебя таким милым…
И кстати! Тут я подскочил и бросился на кухню:
— КТО! Оставил дверцу под раковиной открытой?! Кто дал повод для беспорядка?!
Мама с папой переглянулись. Папа как-то замялся, но мама ни на дюйм не сдала позиции.
— Сыночек, — сказала она ласково, — у меня тоже есть что предъявить относительно твоей комнаты.
Я понял, что сегодня она не признает поражения. И притворился послушным:
— Ну… Я готов рассмотреть.
— Хорошо бы сразу убирать крошки со стола. Это привлекает разных двукрылых, и если мы расплодим дома насекомых, это будет…
— Весело! — не сдержался я.
— В школу собрался? — мама ловко перевела тему.
— Мне нужна среднетолстая тетрадка на литературу. Буду новую заводить.
— А старая?
— А старая… Утрачена. Но ты не думай, — спохватился я, — я не какой-нибудь свин! Она потерялась совсем не в недрах моего шкафа, а где-то по дороге из школы, когда мой рюкзак немного летел над забором.
Мама всплеснула руками:
— Почему вы не хотите ходить нормально, через ворота?!
— Через ворота старшеклассницы ходят. Они не носят рюкзаки, так что перебрасываться им нечем.
— Как это не носят рюкзаки? — папа пододвинул мне чай и бутерброд.
— У них сумки медведогабаритные, — я отхлебнул из кружки.
— Какие? — не поняла мама.
— Большие! У некоторых поменьше — мопсогабаритные. Но это, наверное, у тех, кто половину учебников не носит. Мам, а ластика у тебя нет?
— Что ты за вымогатель? У меня-то есть. А твои-то где?
— Не знаю я. Гибнет всё! И это… ещё корректор.
— Какой корректор?!
— Который ты вчера в свой ящик убрала.
— У тебя же есть! Ты из-за батареи три достал!
— Есть, да не такие! Сохнут. И вообще неважные.
— И у меня плохой, — хитро сказала мама.
Я вздохнул. С канцтоварами меня вряд ли переиграешь. Они телепортируются из моей жизни так часто, что я превратился в мастера выклянчивания.
— Я готов взять себе твой плохой корректор, — предложил я. — Чтобы тебя он не тяготил.
— А… где вчерашняя моя ручка? — вдруг вспомнила мама очень не к месту.
— Ну… так-то с ней всё нормально. Просто в ней хрустнуло что-то, переломилось и… отпало.
И чтобы перевести тему в мирное русло я воззрился на «Занимательную психологию», которую мама принесла с собой.
— Я смотрю, ты любишь читать психологические книги, — я поправил на переносице воображаемые очки.
— Да, иногда это помогает разобраться в себе.
— Этак ты и во мне разберёшься! А о чём она?
— О всяких чудесных явлениях нашей жизни, которые имеют научную природу.
— Это я, — внезапно понял я. — Я и другие дети. Больше всего, Верочка. Это дети — чудесные явления, которые имеют научную природу.
— А я тоже книжку осилил наконец, — гордо сказал папа.
— Какую? — хором спросили мы.
— Сервисную! К автомобилю. Зря вы смеётесь! Сдвиньте колпачок пистона в левую сторону… Это вам не Пушкин!
Я взглянул на часы и подорвался:
— Мне надо идти! Если я начну прогуливать школу, то вы, пожалуй, станете во всём умнее меня. Помашете в окошко?
Мама помахала мне рукой, папа — Пасюшей, Пасюша — хвостиком.
А вечером нас ограбили.
***
Мама забрала меня с рисования, где я работал над рыбным триптихом. Это такие три картины, составляющие одну композицию. Я брал с собой на кружок энциклопедию пресноводных рыб и лучшие экземпляры перерисовывал.
Я планировал повесить картины над кроватью. Чтобы с одной стороны комнаты у меня был рыбный триптих, а с другой — появился аквариум. Мама должна была увидеть моё творение, прийти в восторг и немедленно пожалеть, что так долго не заводила мне даже самого жалкого рыбчонка.
Правда, она завела мне профессиональные карандаши. Потому что дома я бесконечно мотался к её столу и одалживал карандаши там. По сравнению с моими они были как Пасенька против Тохиного хомяка.
— Забери совсем, — сказала наконец мама. — Я себе другие закажу.
— Нет, лучше мне новые закажи, — попросил я, пользуясь случаем.
— Так эти новые! — мама осмотрела коробку. — Их только ты и брал!
— Понимаешь, — я не знал, как ей объяснить. — Мне нужны идеально новые.
И мама поняла. Теперь у меня были жутко дорогие карандаши, которые раньше никому не принадлежали, а сразу стали исключительно мои. Но даже ими нельзя было создать живую рыбку.
По дороге мама, конечно, спросила, как у меня дела в школе.
— Нам давали такую вкусную котлету, — делано воодушевился я. — Зажаристую, с рисом!
— Отлично! А в целом как впечатления?
— Больше всего мне булочка понравилась! Мягкая, знаешь, с сахарком и хрустящая.
— Здорово! А ещё что было?
— А ещё компот!
— М-да… — Протянула мама. — Я вижу, что сегодня у тебя все дела с гастрономическим уклоном. К чему бы это, Витя?
— Ну, хорошо, — сдался я. Пришла пора признаться. — Сегодня я мог бы получить три двойки.
— Но?
— Но получил только две…
За что, спросите вы. Во-первых, за утраченную тетрадь по литературе. Это была профилактическая двойка, не имевшая большого значения. А вот с курицей я погорел.
Когда я убирался в комнате, то всё барахло с подоконника запихал в шкаф. Вместе с дурацкой курицей-аппликацией. На неё надо было налить клея, а в клей насыпать крупы. Чтобы крылья стали, к примеру, из гречи, хвост — из овсянки, а пузо — перловое.
Мама Верочки сбацала такую курицу, что хоть на выставку в Эрмитаж. А папа Кирилла хвост сделал из стружек от карандаша. А Тоха получил по загривку. Потому что его мама тоже старалась, но Тоха по недомыслию положил на курицу альбом, и всё склеилось намертво.
— Понимаешь теперь, — объяснил я маме, — что своей двойкой я купил тебе крепкий здоровый сон?
— Добытчик, — похвалила мама. — А что же с третьей?
— Ну, что с третьей? Получил бы по физкультуре пятёрку, да вот поведение подводит. Нелли Алексеевна говорит: «Ходи ты пока без оценки, чтобы двойку тебе не ставить…»
Мамино лицо вытянулось.
Совсем не потому, что она сердилась: я всё-таки в целом не самый плохой ученик. Просто мы как раз зашли в подъезд и увидели, что дверь нашей квартиры открыта, а в коридоре… Мамаево побоище.
Хорошо, что кухня у нас прямо напротив входной двери. Потому что мы сразу папу увидели. Мама поняла, что он цел, и перестала заваливаться на косяк. Папа стоял, прислонившись к подоконнику, и пил кофе.
— Алёша, — прошептала мама, перешагивая через куртки, — что случилось?
Папа усадил нас на диван, отдал маме свою кружку и покачал головой.
— Нас обокрали, Ниночка, — сказал он неестественно спокойно.
Мама перевела взгляд на салатовый таз, который кто-то достал из-под стула и бросил посередине кухни. Из таза торчали валенки. Обычно они лежали под диваном и появлялись только когда дома отключали отопление.
— Какие странные воры, — заметила мама. — Интересно, что они искали?
Папа побледнел и закашлялся.
— А что они всё-таки забрали? — спросила мама. — Мои серёжки?
Папа мотнул головой.
— Ноутбук? — спохватился я.
Папа отрицательно дёрнул шеей. Вид у него был жалкий, а голос совсем пропал. И тут я понял главное. Когда мы с мамой увидели беспорядок и ошалевшего папу, то совершенно не обратили внимания на то, что нас никто не встретил.
Не выбежал радостно из комнаты, не затявкал, не закрутил хвостом-баранкой…
— Пасюша? — прошептал я и с отчаянием посмотрел на папу.
Пусть он немедленно скажет, что всё в порядке. Что у нас забрали все ноутбуки, телевизоры, телефоны, копилки, радиоуправляемый вертолёт, танки на пульте, которые я выпрашивал целый месяц…
— Я… Не знал, как вам сказать, — папа печально сжал губы.
Мы прошли в зал. Я даже плакать не мог. И злиться не мог. Я как будто без сил стал совсем.
Мама молча таращилась на отодвинутое от стены кресло. Любимый тазик мопсика лежал перевёрнутым на столе. Карандашница упала, ручки раскатились. Точилка раскрылась и мусор высыпался прямо на палас.
Папа потёр лоб:
— Я пришёл, его нет. Я зову, Пася, Пася… Ни-че-го. Я искал-искал… Потом решил выпить кофе, успокоиться и подумать, что делать. Как подготовить вас, как найти воров…
Я с надеждой взглянул на папу. Вот это мой папа! Он не теряет головы. Почему я сразу не подумал, что можно найти воров?! Мы предложим им выкуп: ноутбук, вертолёт на пульте, мамины золотые серёжки…
Я метнулся в коридор и притащил Пасин ошейник.
— Вот! — я вскинул ошейник, забренчала цепочка. — Нельзя терять ни минуты! Мы прямо сейчас пойдём их искать!
И я потряс поводком.
— Тихо! — вдруг велела мама.
Мы с папой посмотрели на неё осуждающе. Разве она не одобряет наш план?! Но мама подняла палец и наклонила голову. И тут мы тоже услышали.
— У-у-а-у…
А потом увидели.
Из открытого шкафа с постельным бельём вывалилось сначала одеяло, потом подушка, и наконец… Мопс Пасенька. Он тряс ушами и мотал мохнатой башкой, разгоняя сон.
Ну, конечно! Мопсик засыпает там, где села батарейка. А уж если он свил себе гнездо из запрещённого одеяла, согрелся там и присопелся, то никакие Пася-Пася его не разбудят. Его поднимет разве что звук поводка, обещающий прогулку.
— Мопсюшенька! — бросилась мы к нему. — Пасяша! Лапиталечка! Чулочек фильдеперсовый!
В общем, у нас развернулся словарный запас минут на десять. Я даже испугался, что мы, как бабуины, неровен час собаку придушим…
А когда все выдохнули, я сказал:
— Так-так! — и посмотрел на опрокинутую карандашницу. Мопсовый тазик. Подушки на полу…
— Это я Пасю искал… — признался папа. — Думал, может, он под диваном на кухне, или за креслом. Я же весь дом перевернул…
— Заметь, — я торжествующе вскинул руку с поводком, — не я это сказал!
Я нацепил на Пасю ошейник и строго посмотрел на родителей:
— Вот мы сейчас пойдём гулять. А вы — подумайте над тем, как важно не давать пустых обещаний. Проще говоря, я хочу знать, когда можно заносить карася в дом. Помашете в окошко?
.
