В конце 2024 года вышла «Мария» с Анджелиной Джоли в главной роли, байопик о великой оперной диве Марии Каллас (1923–1977). Петр Воротынцев — об эклектичном и претенциозном фильме Пабло Ларраина.
Оперные арии в «Марии» начинают звучать подчас крайне неожиданно и столь же внезапно обрываются. У Ларраина многое не додумано, не допето, не дотянуто. Проблема не в том, что «Мария» не слишком удачная работа: и несовершенное высказывание может быть значительным. Гораздо тоскливее от того, что это кино необязательное.
Попытка рассказать об угасании La Divina (божественная, прозвище Каллас) уже совершалась. В 2002 году вышла неоднозначная «Каллас навсегда» Франко Дзеффирелли с Фанни Ардан. Но у Дзеффирелли была по крайней мере концепция личности и творчества Каллас. Музыку итальянский режиссер понимал очень глубоко, он поставил на сцене и экранизировал[1] огромное количество опер. Достоверности добавлял и тот факт, что Дзеффирелли хорошо знал Каллас лично.
«Мария» же — масскульт, который притворяется артхаусом, попса, претендующая на оперные подмостки. Именно это стремление «обдурить» зрителя настораживает более всего. «Мария» задумана так, чтобы с помощью броских и весьма примитивных эффектов заигрывать с публикой (попутно поднимая ей самооценку «разговорами о высоком») и жюри[2] кинофестивалей.
Рецепт, по которому, Ларраин готовит кинопродукт таков: надо чуть-чуть, чтобы никто не перенапрягся, поведать об опере, потом подмешать биографических сведений (история любви-ненависти к Аристотелю Онассису) о титульном герое и напоследок кинуть щепоточку заурядного психоанализа (впроброс сказано о тяжелых взаимоотношениях с матерью). В выспренной интонации «Марии» немало кокетливости, а фальшивых нот опера не прощает.
.
Ларраин уже имел опыт создания байопиков («Джеки» и «Спенсер») о выдающихся женщинах. Жаклин Кеннеди[3] и принцесса Диана — фигуры, несомненно, значительные в социальном и медийном плане, но от Каллас их отличает одно важное обстоятельство — они не творцы. Снимать историю крупного художника без объемного, всестороннего изучения его ремесла — дело бесперспективное. Опера в «Марии» — ласкающий слух фон, но никак не содержание художественного мира. Музыкальные фрагменты встроены в драматургию формально и небрежно. В киношедеврах («Амадей», «Король танцует», «Фаринелли-кастрат») о композиторах и певцах музыка органично врастает в изображение, в «Марии» существует сама по себе. Есть, как мне кажется, и сбои по части логики ее использования. Саундтрек составлен в основном из сопрановых арий (Дездемоны[4], Нормы, Тоски, Анны Болейн и т.д.), которые пела Каллас — в этом противоречия нет. Но один раз проносится тема из теноровой партии Каварадосси («Тоска» Джакомо Пуччини), что несколько нарушает последовательность, заданную самим режиссером.
Фильм вышел неровным и несбалансированным по киноязыку — этакий сумбурный коллаж вместе с музыкой. Псевдохроника выступлений (Джоли анекдотично открывает рот под фонограмму) беспорядочно чередуется с эпизодами скупой на события повседневной жизни Каллас. Квинтэссенция бессодержательности происходящего — постоянное передвигание помощниками Каллас рояля (Пьерфранческо Фавино обаятелен в роли преданного дворецкого Ферруччо): примадонна вечно недовольна его расположением. За инструмент Каллас так и не сядет. Кто-то рояль таскает, а кто-то на нем не играет.
Анджелина Джоли старается прикрыть плоскость режиссуры своей игрой, но ее усилий (актриса даже поет, для дилетанта вполне приемлемо) недостаточно. «Мария» — дайджест штампов о частной судьбе и карьере Каллас. Из задумки можно было выудить побольше, ведь и в небезупречном сценарии «Марии» есть драма одинокого художника, которого оставило искусство. Сил петь как прежде у Каллас нет, мужества не петь тоже. Каллас ходит на репетиции и занимается с аккомпаниатором (Каспар Филлипсон), вокализирует перед пустым залом. В этих-то сценах (немногочисленные удачные моменты «Марии») Джоли и поет сама. Болезненное несовершенство вокала напоминает о том, что божественная все же человек. Это не пение, а плач по утраченному времени, по иссякшему дару. «Кричите!» — дает концертмейстер не музыкальный, а психотерапевтический совет. Но и на крик Каллас уже не способна, связки (с точки зрения физиологии верно говорить «складки») больше не подчиняются ей.
«Мария» — фантазия на тему последних дней Каллас. Она умерла 16 сентября 1977 года в Париже в возрасте пятидесяти трех лет, обстоятельства смерти до сих пор не прояснены. Примадонна спит до полудня, бесконтрольно принимает психотропные препараты, кормит пуделей, бродит по Парижу. Жизнь после сцены, и она хуже смерти. Единственная жизнь происходит в воображении Каллас, в ее утекающем сознании. Там она по-прежнему востребована, там она все еще обладает магическим голосом, там у нее берет интервью журналист (Коди Смит-Макфи) по имени Мандракс (на самом деле это название ее снотворного). Потеря голоса в «Марии» равнозначна утрате души и смысла. Всё в прошлом, даже в снах, сюжетами которых Каллас делится с экономкой Бруной (Альба Рорвахер), ей являются исключительно покойники. Видимо, зовут к себе…
Общая режиссерская концепция неубедительная и рыхлая, но отдельные актерские работы получились. Прежде всего, это относится к Анджелине Джоли. На главную роль явно искали актрису, чье имя — бренд, как и Мария Каллас. Джоли — выбор, на мой взгляд, релевантный. В ее артистическом и человеческом облике уживаются звездность и усталость от обременительного статуса мировой знаменитости. Джоли добросовестно отыгрывает состояние депрессивной заторможенности, клейкой безрадостности.
Противоположность Каллас ее витальная и стрессоустойчивая сестра Якинти (маленькая, но увесистая роль Валерии Голино). «Забудь о музыке и живи», — говорит Якинти, не понимая, что эта рекомендация не реализуема по определению. Ведь Каллас, как пела Тоска, «жила искусством, жила любовью» (ария «Vissi d’arte, vissi d’amore» из второго действия «Тоски» Джакомо Пуччини). К 1977 у Каллас не осталось ни искусства, ни любви.
.
В «Марии» столько утомительной напыщенности, что зритель ей буквально интоксицирован. Вычурное мельтешение (что словесное, что визуальное) препятствует полноценному сопереживанию. А сильнее всего действуют, напротив, совсем простые приемы. Проблески чего-то настоящего ситуацию не спасают, но немного скрашивают. Скулеж пуделей в опустевшей квартире скончавшийся хозяйки — самое трогательное и светлое мгновение. Печальный собачий дуэт в финале затмевает энергией неподдельности всё, включая пение Каллас. Не лучший итог фильма про оперную диву.
.
[1] В 1982 году Дзеффирелли снял «Травиату». Виолетта у Дзеффирелли умирает в огромной, парижской квартире, в полном одиночестве — очевидный намек на судьбу Каллас.
[2] Премьера «Марии» прошла на Венецианском фестивале. Любопытно, что в фильме знаменитый кинофорум упомянут.
[3] Аристотель Онассис после расставания с Каллас женился на Жаклин Кеннеди. В «Марии» напористого бизнесмена сыграл турок Халук Бильгинер.
[4] Молитва Дездемоны («Отелло» Джузеппе Верди) «Аве Мария» (!) открывает фильм.
.
