Стихи Софии Дарий — ручей: вот он медленный и прозрачный, потом поменял направление и бурлит; его вода была облаком, стала океаном, «кто ты вообще, как я к тебе ехала? — совсем замучила древнюю память, и всё у меня смешалось: / море, следы динозавров, гранит, позолота, топливо поездов». Всё тихое — то же громкое, просто тихое. Иногда стихи пугаются самих себя, ведь «…дни-катастрофы / в этом квартале / самое / обыкновенное / дело». А ещё важно целоваться под омелой, тогда всё будет хорошо, и всегда «лев подчиняется женщине с венком из омелы». Или почти всегда.
Михаил Квадратов
София Дарий родилась и живёт в Москве, по образованию лингвист, окончила бакалавриат МГЛУ. Публиковалась в журнале «Полутона».
София Дарий // был(а) очень давно
*
я плохо выгляжу, а значит ты приедешь
и скажешь «у меня к тебе нет бога,
но есть корзинка ягод, если хочешь»
хочу конечно — я уже умею
и сок любить и косточкам молиться
*
на пятёрке пентаклей бредём калеки
тебе жёлтый к лицу смертельно, моя душа
а я прячу в плаще котят
прихожу на живые реки
кидаю монетки так утешаюсь
не тающим снегом окном костылём
рюкзаком капюшоном платком и веткой
плетёмся под светом витражного чуда
гори оно всё огнём
раз боги молчат за зелёной дверью
верую не стучу
*
и бог
оставил мне ниточку на руке,
годы и ягоды между нами
сжимаются до её толщины, но никто, ни один человек
мне не верит, все как сговорились и просят что-то плести
совсем новое и другое
но что я могу
ты вообще как мороженое
слышала, что любовь не бывает разной, поэтому стараюсь любить всё, как фруктовый лёд,
и создателя, и того,
кто разрушает
скорее бы таянье
венки леса трещат от твёрдой воды и ничего не всходит
и я переношусь туда, где это уже случилось: захожу по пояс
и даже дальше,
и горло
всё в траве твоих рук.
и дьявол
даже не пытается её перерезать
*
лев подчиняется женщине с венком из омелы.
женщина подчиняется речному дьяволу, раскинувшему кувшинки;
каждый раз она отдаёт тепло своего тела лунной воде,
а вода отдаёт тепло её тела корням вечнозелёного кустарника.
она доходит до середины реки —
прозрачная;
из ниоткуда, как звёздный свет,
и откуда
такая сила,
и кто подарил ей
собственную роскошную гриву?
женщина подчиняет змеиный яд
пение горлицы
взгляд человека в лодке
тёмную глубину реки
она больше не касается дна — плывёт,
а добравшись до нового берега, слышит знакомый рык:
лев готов подчиниться женщине, омела
опускает на неё свой венок.
*
был(а) очень давно
миллион лет назад здесь можно было собирать ракушки.
пытаюсь вспомнить ещё — не могу, песок один.
кто ты вообще, как я к тебе ехала? — совсем замучила древнюю память, и всё у меня смешалось:
море, следы динозавров, гранит, позолота, топливо поездов.
таким долгим светом рисованы все эти буквы — однажды появится луч, потом снег, потом люди, кружочки, двойная скорость,
и вот я стою в центре зала, смотрю на место, где должен быть наш диалог.
ты кто? где был(а)?
а что было очень давно? —
не знаю, радуюсь, что забыла.
ты хотел(а) помочь? получилось: как воздух после бенгальских огней, реальность разряжена.
как каждый божий день ясно: я сплю, но
при этом — ничего не вижу, кроме скорченных слов из пересланных сообщений.
ты правда хотел(а) помочь?
я оставлю тебя в сновидении, как ракушку.
*
стыдная привычка
перед полётами
рассматривать пассажиров
и думать
насколько они похожи
на неудачников
вместе с которыми нам суждено сегодня
ну вы поняли
*
сначала
кран начинает шипеть
дёргается столетник
наверху кто-то падает
встав
подбегает к окну
ты ещё в кровати
только открыл глаза
после дурного сна
в котором тонул
и вдруг видишь
как железный шарик
катится по полу
для своевременного
вычисления дней-катастроф
есть бесконечное множество
невыводимых формул
сначала
похоже на привычное невезение
что-то треснуло
что-то не включается
промахнулся
чай мимо кружки
рассеянные аплодисменты
из пьесы ионеско
/а может быть из спектакля
по этой пьесе/
сначала
стены тебя спасают
рисунки на них мироточат
сначала
дом защищает себя
потом
той же ночью
соседка
врывается с лыжными палками
для выживания в дни-катастрофы
есть бесконечное множество
заблокированных ходов
ведь куда-то должны
уходить корнями
красные кнопки
по батарее
льётся панический гул
ты выбегаешь на лестницу в тапочках
и застреваешь в пробке
с кем-то толкаешь больного пса
кубарем
чьих-то детей на плечи
с горки
чьи-то срываются голоса
съехали
больно
кусочки души
у груды обломков
стыдливо трепещут
и запираются в теле
а раздетые люди тебя убеждают
что дни-катастрофы
в этом квартале
самое
обыкновенное
дело
