Простые, ясные, чуждые сомнений слова начали исчезать из нашего мира задолго до 2020-го года. Исчезать не физически — они просто перестали кого-либо убеждать, в чем бы то ни было. 2020-й, уверивший нас в том, что все возможно, включая глобальные манипуляции, тотальную покорность и мрачную антиутопию, ставшую реальностью, окончательно добил эти слова, превратив их в собственную противоположность.
В сгустившейся тьме потребовались иные слова для ощупывания мерцающих контуров событий и фиксации зыбких очертаний вещей.
Илья Эш говорит именно такие новые для мира-до-2020-го слова. Они сомневаются, нащупывают, сталкиваются друг с другом в сгустившемся воздухе, уже беременном грядущим злом. Главное в этих словах, кажется, — ощущение неловкой правоты, стыда от самого говорения, смешанного с ощущением невозможности молчания. Чем-то это сродни словам Моисея «Зачем избрал меня? Я косноязычен, избери Аарона». Ответ нам известен. Только по слову косноязычного море еще способно расступиться в нужный момент, а люди — поверить, что если уж этот говорит столь убедительно, значит его устами вещает тот, кто выше него.
Геннадий Каневский
Илья Эш (р. 1986, Москва) — поэт и журналист. Автор книг «Бесполезные песни», «Лилипутское порно» (готовятся к выходу под одной обложкой в издательстве Tango Whiskyman) и «Котичек, котичек». Стихи публиковались в журнале TextOnly, альманахах «Двоеточие» и «Артикуляция», на сайте «Полутона».
Илья Эш // основания
*
выживание тщетно, — она говорит, —
мы слишком любим мы ненавидим
/мы слишком любимы/
слова и хотим другого простора
и -нства для притупления нашей
слабоумной детской
боли
вымышленные миры и всю
ду
ищем кро
товьи норы и норов наш таков что
устремляем мы наши носы в сторону кро
ви
вытегра где она вытекла
вычернено случайное наше
понимать друг друга и беречь умение
позволяет к себе только речь прижа
упасть на земле и долго
как недвижимость
жимолость и лю, — шепчет она, — не
отпускай, не опускай, — говорит, —
во гробя
уколовшись
*
что касается
прикосновений и поцелуев —
ничего не понятно
бездна касается
бездна целует
шепчет; обещает беречь
никуда от неё не скрыться
во что она утром преобразится?
*
кто в разорванной памяти простыни вышла
в короне и славе кто сминает ладонью воздух
светится и не допускает взгляда и мысли
мерцает звездой утренней незнакомой
в чертоги век
покачиваясь в их ряби
входит
и остаётся
как поцелуй отправленный по этапу
околевший в вагоне
1. ЗДЕСЬ
речь и её основания
стволовые клетки войны
причина забвения: ложное чувство причастности
тактильная выученная глухота
сколотый слух
заговорённое воскресение
в каждую хату огонь
в поисках костяной ноги
детского постельного гарнитура
с человеком-пауком
истории без истории
2. ХОДЯТ ПО КРУГУ
у странницы учатся заговаривать
отсутствие основания
сквозь трофейное зеркало
в гудроновом липком лесу
целится в крестик
бумажный рублёвый солдат
из чёртова копытца
пригубив
*
невозможно понять
что говорит ладонь
то ли я тебя знаю
то ли не узнаю́
подойди поближе
то ли огромная дорога внутри
развернулась как ватман
то ли ходи-обнимай
ищи по просёлкам
и бесконечно стыдно всегда
и всегда неловко
холодной пехоте твоих
слов-поводырей
сумерки продолжение печали
— сумерки означали
— что?
— сумерки — означали.
ключ от маленькой дверцы
из зубов потерянных и любивших
вечно
у нас какие-то смутные возможности
какие-то шифры
на звук
можно протянуть руку
важно не обернуться на оклик
1.
основание речи
потеря основания речи
основание страха
бессилие
и вот ты стоишь посреди стен
2.
и вот ты стоишь посреди поля
в каменном мешке в прорехе
в безосновательной смелости // болезненной неуверенности
но ни печаль не отступает, ни злость
ни бессилие и дождь
неожиданно холодный и тёплый
одновременно и вот
3.
ты стоишь на обочине
и на каждой стене пульсирующей
хроника отступления
вглубь и вверх и сквозь и прочь
со страницы тщета ускользающего самоописания
в осенне-зимний бесконечный военный период
*
во дни сомнений ты одна
выходишь со двора
и в дальний путь и в дальний путь
сгущаются войска
смотри
последний школьный вальс
сжимаешь аусвайс
восходит юбка
птица ждёт
сгущается юла
во рту
прошло и ничего
и ничего
прошло
и не
прошло
чего-то там
…
язык
как лодка отчаливает
с последними спасшимися
пассажирами
