Анна Карпова // Соломинка

Буквы слились в серые полоски, Сева искал внизу страницы место для подписи.  

— Простите, вы не могли бы пояснить, что я подписываю? 

Девушка в окне регистратуры взмахнула накрашенными ресницами. Севе стало страшно, они напоминали крылья насекомого.  

— Вы берете на себя ответственность за сохранность биологического материала во время перевозки. 
— Но вы же сказали, будет сопровождающий, и специальный контейнер…
—  Стоимость контейнера 20 тысяч, еще сорок за сопровождение в другой город, — ресницы бились о верхнее веко и оставляли след под бровями.
— Зачем сопровождение, если ответственность на мне, — Сева не хотел возмущаться и спорить, но девушка почему-то обиделась.
— Вычеркиваю сопровождение? 
— Как хотите.
— Как Вы хотите? – сказала она с напором.
— Вычеркивайте. Если все равно мне отвечать…

Ранний подъем, перелет, разница во времени. Дома уже шесть вечера. Хотелось есть. 
Он шел к главному корпусу Центра гематологии.
Больница все такая же, выгоревшее желтое здание.  Как и 20 лет назад. Ни лучше, ни хуже. Внутри тоже все как раньше. 
Он помнил куда идти. 

В хранилище ему выдали номерок. Проворный медбрат подготовил емкость с элегически книжным названием «сосуд Дюара». По виду обычный термос. 

— Наземный или воздушный транспорт? — уточнил молодой человек.
— Самолет, — сказал Сева, добавив, что лететь два с половиной часа. 
— Тогда сухой лед, с жидким азотом могут не пустить. Правила постоянно меняются, черт их поймет, каждая авиакомпания по-своему решает.
— А он хорошо сохраняет? 

Медбрат по 9-тизначному коду нашел нужные пробирки. Сева хотел было попросить перепроверить номер, но вспомнил, что забыл очки.

— Смотрите, при вас укладываю соломинки в количестве двенадцати штук. Вы все забираете?  
— Да, все. 
— Ну, удачи. 
— Подождите. А можно оставить? 
— Не вопрос. Я в договоре помечу, оплатите на выходе. Сколько оставляете? 
— Одну. 

Медбрат неприятно ухмыльнулся и туго затянул крышку. 

—  Максимум 20 часов. Успеваете? 

—  У меня рейс в 9 вечера, — Сева попытался запихнуть контейнер в рюкзак, молния не застегивалась, — Послушайте, у вас пакета не будет какого-нибудь?  

Парень порылся в шкафу, вытащил из мешка чью-то сменную обувь.

Сева нёс контейнер в полиэтиленовом пакете с надписью «Дикси». Улыбнулся сам себе, представив, что сможет рассказать об этом своему будущему сыну или дочке.  Когда планировал эту поездку, думал на обратную дорогу взять такси, все-таки ценный груз. Теперь же казалось, что на экспрессе удобнее и быстрее. 
На вокзале он заскочил в кафе. Пакет поставил на пол. Со стула может упасть. 
Севе опять привиделись будущие дети. Может быть, даже двойняшки. 
Времени до самолета было достаточно. Сева не спешил. 
Съел бизнес-ланч. Взял еще кофе. Достал телефон, написал сообщение Полине: «Все забрал. Еду в аэропорт». Подумал, добавил: «Целую ☺». 
Полина тут же ответила: «Ура!!! Круто!!! Жду тебя. (три эмоджи с улыбками и сердечками вместо глаз).  Прилетишь, напиши … (опять эмоджи)». 
Сева вздохнул, без очков тяжело даже сообщения читать, зачем только тащил с собой книгу и лэптоп. 

Очередь на регистрацию шла медленно.  Ручка «Дикси» тянула пальцы. Московские семь вечера были на самом деле девятью, и дома Сева бы уже лег, чтобы посмотреть в кровати сериал. Полина засыпала позже и смотрела своё. У них были разные вкусы. В еде, кстати, тоже. Она все время сидела на диетах, а Сева любил курицу по-французски, как готовила ее Янка. Зачем он вспомнил Янку? Севе стало душно, захотелось выйти на улицу, бросив к черту место в очереди, но кто-то его подтолкнул к стойке — не тормози! 

— Багаж есть? 
— Только ручная кладь. 
— Покажите. 
— Рюкзак и еще вот. – Сева поднял над стойкой пакет с термосом. 
— Можно только что-то одно. 
— Это биоматериал, его перевозят в ручной клади.
— Биоматериал?!

Девушка на стойке сняла трубку, вызвала старшего смены.  Очередь топталась в нетерпении. 

— Перевозка биоматериала как опасного груза должна быть согласована не позднее, чем за 48 часов до вылета рейса, — голос у старшего смены был очень громким.  

Сева спиной чувствовал, как все, кто стоял за ним, напрягли слух. 

— Это не опасный груз. Не то, что вы подумали. Не бактерии, не вирусы…
— Вы же сами сказали биоматериал, — девушка пыталась показать старшему, что не зря его вызвала.
— Правила касаются перевозки любых биологических препаратов.
— Это не препарат.
— А что? 

Сева молчал. 

Старший открыл в телефоне какой–то перечень, начал зачитывать: анализ крови, спинномозговой жидкости, костной ткани, вакцина…

— Сперма. У меня там моя сперма, — не выдержал Сева.  
—  Отойдёмте, — старший смены отвел Севу в сторону, — я все понимаю, но по правилам мы должны проверить и согласовать с начальством. Вас просто не пропустят на досмотре. 

Согласования продолжались долго. На рейс Сева опоздал. Следующий только утром. Он прикинул, что в 20 часов укладывается и решил не волноваться. 
Написал Полине короткое сообщение.
Полина тут же ответила: «Как же так? Я в шоке. Переживаю реально. (грустные и взволнованные эмоджи)»

Сева щурился и набирал в телефоне успокаивающие слова: «Мы все успеем. Не волнуйся. Люблю»
Полина не унималась: 
«Там надо быть в 11-30, из аэропорта заедем домой? Или сразу туда? (удивленные эмоджи) Ты как? Блиииин. До утра будешь ждать в аэропорту?»

«Я норм. Не волнуйся.»

«Почему ты с ними заранее не согласовал? (сердитые эмоджи) а если это… с ней ничего не произойдет? Она типа не испортится?»  Дальше шли опять эмоджи.
Сева проскроллил несколько экранов. 

Он устроился в зале ожидания, пакет из «Дикси» поставил на пол.  Задвинул чуть под сиденье, чтобы никто нечаянно не пнул.
Без очков заняться было совсем нечем. 
Зачем только он подумал про Янку. Внутренняя Севина статистика говорила, что любые мысли о ней притягивали неприятности.  
Янка бы сейчас написала: «Береги хвостики, они нам пригодятся». Или что-то в этом духе. В ту досетевую эпоху они общались смсками. Она не избегала разговоров, а интимное называла как-нибудь смешно. Он помнил весь словарь Янкиных выражений, но никогда не использовал. 

20 лет назад у Севы обнаружили рак. «Хвостики» в термосе были их с Янкой будущим. Они замораживали их мечты, представляя какими будут их дети, когда все закончится. В тот момент, строго говоря, еще ничего не началось. Впереди была операция, месяцы химии, облучения, восстановления. Мама взяла все в свои руки. Договорилась с врачами, отвезла Севу в Москву. Как и положено маме, она спасала сына. Янку отодвинула и почти не подпускала. 
Они даже не были женаты.
Янка ушла не сразу, дождалась стабильной ремиссии. 
Расставались они больно.  
Сева не хотел вспоминать. Заснул. 

Проснулся, когда самолет уже улетел. 
Пакет из «Дикси» стоял под стулом, контейнер был в сохранности. До окончания срока годности оставалось три часа. 
Он запустил руку в рюкзак. Вместо бутылки с водой нащупал телефон. 
Посыпались сообщения от Полины.
«Ты издеваешься?»
«Это был наш шанс!»
«Я месяц не выходила из дома, чтобы не схватить вирус.»
«Есть еще рейс в 9-30!»
«Ты прилетишь в 14-00 по нашему»
«Я перенесла врача, на 14-30, он нас подождет.»
«Сева, ответь!» 
«Взял билет?»
«Заяц, не молчи.»

Сева вышел на улицу. 
Пахло мокрым утром. Люди с чемоданами и рюкзаками прощались, растерянно целуя друг друга в щеки. Водители торопились, чтобы не платить за стоянку. Сигналили, матернувшись.

Захотелось позвонить Янке.