Эллис Эмберн. Дженис Джоплин — жемчужина рок-н-ролла / Пер. с англ. К. Захарова. М.: Эксмо, 2022. 384 с.
Жизнеописание одной из трех великих J эпохи цветов наравне с Джимом Моррисоном и Джими Хендриксом начинается с визита биографа в родной город звезды — Порт-Артур. И несмотря на то, что городок не может похвастаться ни одной родившейся в нем знаменитостью — по степени унылости он напоминает Абердин, родной город Курта Кобейна, плюс еще свойственная Техасу чопорность, религиозность и прочая реднековость — память Дженис Джоплин оказывается никак в нем не увековечена. Это, конечно, объясняется еще тем, что юной Дженис было очень плохо и одиноко там, где за лишний сантиметр волос на нее смотрели косо, и уже в звездном, интервьюерном статусе она не упускала случаю расквитаться с родными пенатами. Но мне здесь видится символ еще другого. Джоплин сейчас вряд ли на вершине хайпа. Байопики не снимают, в мюзиклах ее песни не перелагают. Да, хиппи и меломаны помнят и чтут. Но, кажется, все же не более, увы…
Хотя, возможно, это и лучше истории тех же Doors — туры с заменами (!) Моррисона, дуэты Кригера с Майли Сайрус и прочие попытки эксплуатировать наследие нескольких великих альбомов 60-х годов.
В своей техасской юности Дженис же было действительно неуютно. Смышленый, активный ребенок, затем школьница с хорошими задатками. На нее цыкали за все — еще девочкой надевала мальчиковые штаны, что в те годы было ни в какие ворота. Или в школе была дурнушкой — с амбициями, желаниями славы, любви, дружбы. Добавить к этому, что в штате, где чернокожих могли запросто избить посреди улицы, она выступала чуть ли не в духе современного BLM — и полный набор буллинга налицо.
С родителями, несмотря на отсутствие радикального конфликта, как у того же Моррисона, что при живых «предках» объявлял себя сиротой, тоже было весьма прохладно — те как-то странно реагировали даже после вхождения Дженис в «Клуб 27», кажется, им чуть ли было не спокойнее без дочери-troublemaker.
Не удивительно, что Дженис была готова прибиться к любой компании, с каждой попуткой сбежать в города повеселее. Она хотела рисовать (получалось хорошо, но без прорывного), писать книги (это так и осталось в планах, которые она озвучивала еще накануне роковой последней дозы), петь. Да просто тусоваться, общаться с равными, менять любовников, прожигать жизнь по полной, без остатка.
Кстати, совсем не стоит считать Дженис полной оторвой без страха и упрека. Если она и была настоящим женским воплощением Моррисона — такой же надрыв в песнях, ровно такое же запредельное количество алкоголя, наркотиков и секса на единицу времени и почти такие же конфликты с полицией во время выступлений, когда она обнажалась, призывала к дионисийским танцам и прочее, а копы запрещали даже подниматься со стульев — то была она с ним и на почти одном интеллектуальном уровне. «Они оба были заядлыми читателями и стали битниками в Венис, Калифорния, из-за романа “В дороге”. Оба читали Ницше, Ферлингетти, Макклюра и Корсо; и если Дженис не была экспертом по Плутарху, Бодлеру и Норману о. Брауну, то она с готовностью могла обсудить Гурджиева, Уилфреда Оуэнса и Френсиса Скотта Фицджеральда». Возможно, поэтому они даже конфликтовали. Но, уезжая из Америки в Париж, Моррисон встретился попрощаться именно с Джоплин. И, услышав о ее совсем безвременной смерти после столь же раннего ухода Хендрикса, воспринял это близко к сердцу, чокался с собутыльниками — «вы пьете с номером третьим».
Первый приезд в Сан-Франциско, конечно, заложил основы всего — она начала потихоньку выступать по клубам, активно тусовать и осталась этим в памяти тех, кто потом будет так или иначе продвигать ее. Но тусовок со всем употребляемым было значительно больше. Кончилось тем, что она жила в парке — нет, там было почти уютно, обычное место жизни хиппи тех лет — весила меньше 40 кг. и была на грани смерти. Пришлось вернуться домой, опять попробовать колледж.
Но блюзы звали. Блюзы, с которыми она своим надрывом, глубоким голосом и шокирующим сценическим поведением сделала такое, что традиционные блюзмены крякали, не сразу привыкали, а потом признавали ее превосходство. А публика из новых, хипповых, тоже удивлялась, а потом пускалась в танец и экстаз. И Дженис Джоплин дорвалась до всего, о чем мечтала — слава, деньги, реализация. Хотя с последним тоже было неидеально — то плохо звучали сопровождающие ее группы, то всяческие фрики и дельцы выступали в роли промоутеров, то вообще мало писали песен композиторы тех лет для исполнительниц… C личной жизнью тоже складывалось не очень хорошо — Джоплин была бисексуальна, нацелена на карьеру, хотела покрутить любовь со всеми и побольше, в общем, семейные идеалы были пока что отнесены в отдаленное будущее.
С этим она как-то справлялась. Конечно, живя на полную катушку, останавливаться она никак не хотела, даже притормаживать. Было смешно и забавно — как-то все из группы подхватили на ужин поклонниц, грустившая Дженис велела менеджеру выйти на улицу и привести ей первого симпатичного мальчика — скромным английским юношей в пальто оказался Эрик Клэптон. Было вольно — 45-минутное соло гитариста Big Brother & the Holding Company и выходящий на сцену поболтать керуаковский Нил Кэсседи. Было лихо — потасовка за один вечер с Моррисоном в зале и с Хендириксом на сцене. Или просто рекордно — хвасталась, что занималась сексом 65 раз за 5 дней.
Пока во время записи самой мощной пластинки Дженис Джоплин «Жемчужина» один барыга не продал ей непроверенный, слишком концентрированный наркотик… Впрочем, до сих пор не затихают подозрения, что это ФБР решило разобраться с кумирами слишком уж выросшего и набравшего протестность поколения цветов и почти синхронно отправило на свет всех трех великих J. Тем более что подозрительного хватало — она явным образом передознулась одна в гостиничном номере, но первое описание полицией места происшествия не зафиксировало ни единого признака употребления наркотиков. А вот уже повторный осмотр опечатанного (!) номера на следующий день выявил все в избытке, и на кровати, и в мусорном ведре.
Что же касается самой книги, то из биографии можно узнать и всякое разное про эту ударную эпоху, вроде истории создания первой песни Джоан Баэз или места проживания группы стюардесс-лесбиянок из Delta Airlines. В целом же это просто биография, без изысков и без провалов. Обычная добротная книга. За весь рок-н-ролл тут Дженис Джоплин в ответе.
Александр Чанцев
Александр Чанцев родился в 1978. Литературный критик, эссеист-культуролог, прозаик. Закончил Институт стран Азии и Африки МГУ, стажировался в буддийском университете Рюкоку (Киото, Япония). Кандидат филологических наук, автор первой отечественной монографии о Юкио Мисиме. Автор семи книг, более 300 публикаций в российской и зарубежной периодике. Лауреат Премии Андрея Белого, Международного Волошинского конкурса, премия журнала «Новый мир», диплом «За новизну и метафорическую емкость прозы» Международной премии имени Фазиля Искандера, премия журнала «Дружба народов». Произведения переведены на английский, японский, сербский и другие языки. Работает в сфере российско-японской бизнес-дипломатии.
