Создатель «Страха и отвращения в Лас-Вегасе» Хантер Томпсон в 1970 году поехал в родной Луисвилл писать репортаж о скачках, но его место на трибуне было так далеко от дорожек ипподрома, что в результате он написал репортаж об «эпицентре американского быдла».
Так он создал новый тип журналистского репортажа — субъективный, неинформативный, с высоким процентом нецензурной лексики. И назвали это помимо его воли гонзо-журналистикой. «Я не стал бы рекомендовать наркотики, алкоголь, насилие или безумие каждому, но в моем случае они всегда работали», — говорил Рауль Дюк, он же Хантер С. Томпсон.
И всё-таки гонзо-журналистика — это не только литературно-наркотические опыты богемных маргиналов. В 70-х так писало подавляющее большинство известных американских литераторов — Буковски, Вульф, Плимптон и так далее. И Томпсон стал поистине рок-звездой от литературы — в своих постоянных шортах, цветастых рубашках, очках и панаме. Журнал Rolling Stone печатал всё, что тот ему приносил в одном саквояже с грейпфрутами и «аптечкой».
Когда в 60-х годах прошлого века журналистика зашла в тупик, искатели нового слова стали нащупывать иные подходы к преподнесению информации. И одним из откровений стала мысль о том, что участник событий всегда будет лучшим рассказчиком, нежели сторонний наблюдатель.
Понятие «битник» было предложено в 1958 году журналистом San Francisco Chronicle Гербом Коэном и базировался на сложившихся в американском обществе представлениях о типичном для середины XX века пласте молодежи, для которого были характерны асоциальное поведение и неприятие традиционных культурных ценностей. Примечательно, что само слово было придумано не Керуаком, важнейшей фигурой бит-поколения, — Коэн изобрел термин, позаимствовав русский суффикс «-ник» (-nik) из названия советского «Спутника-1», запущенного за полгода до этого (к слову, на сленге джазовых музыкантов 40-х «beat» означало нищету и отчаяние). В журналистике аналогичным явлением стало «гонзо». Таким образом гонзо-журналистика возникнув как протест против существующих культурных норм, в итоге сформировалась в нечто гораздо более всеобъемлющее и продуктивное благодаря талантам примкнувших к гонзо-эстетике публицистов и писателей.
Термин «гонзо-журналистика» был придуман редактором Boston Globe Биллом Кардосо в 1970 году. В его рецензии на статью Хантера С. Томпсона «Дерби в Кентукки упадочно и порочно» промелькнула фраза — «это чистый гонзо-журнализм». Позже Кардосо объяснял, что это слово из ирландского сленга и обозначает последнего стоящего на ногах человека после пьянки. Также редактор заявил, что корни слова гонзо — gonzo — исходят из искаженного французского gonzeaux, обозначающего в дословном переводе «сияющий путь».
Еще одно толкование можно отыскать в устной биографии Томпсона, где говорится о том, что слово «гонзо» было взято из соответствующего названия песни нью-орлеанского джазового исполнителя Джеймса Букера, которое, в свою очередь, относилось к имени одного из героев фильма «Торговец Наркотиками» (англ. «The Pusher» — сленг. «толкатель», тот, кто продает наркотики).
На самом деле свою особую манеру подачи материала Хантер С. Томпсон сформировал ещё в «Ангелах Ада» (1967), книге про банду байкеров, которые наводили ужас на всю Америку. Этот роман был похож на журналистское расследование длиною в двести страниц, он похож на дикую смесь публицистики, художественной составляющей и отборной брани, но ничего подобного раньше не выпускали в печать. Автор возлагал на книгу большие надежды, думал, что именно она принесёт ему всемирную известность, но оказался не прав. Настоящий успех ему принесли «Страх и отвращение в Лас-Вегасе», Хантер С. Томпсон стал классиком американской контркультуры начала семидесятых и остается таковым по сей день.
Стоит отметить, что прародителем гонзо-журналистики можно считать и другого известного американского писателя, также питавшего страсть к оружию, алкоголю, политике, а именно Эрнеста Хемингуэя. В своей книге «Смерть после полудня» он подробно описывает традиции испанской корриды, высказывает своё отношение к популярным матадорам, описывает бесконечные разговоры в испанских барах, то есть в повествовании преобладали субъективизм, эклектичность, авторская лексика. Именно эти черты впоследствии отличали творчество Томпсона. «Смерть после полудня» вышла в 1932 году.
Читать «Ангелы ада», «Дерби в Кентукки упадочно и порочно», «Поколение свиней» непросто. Это книги действительно для тех «кто в теме», кто «рубит фишку», кого интересуют альтернативные культуры. Но само гонзо стало поистине массовым культурным явлением. Оно проникло и в кинематограф: образ Томпсона уже много лет не даёт покоя кинематографистам.
Страх и ненависть в Лас-Вегасе (1998)
Самая известная цитата из романа-фильма:
«Мы были где-то на краю пустыни, неподалеку от Барстоу, когда нас стало накрывать. Багажник нашей машины напоминал передвижную полицейскую нарколабораторию. У нас в распоряжении оказалось две сумки травы, семьдесят пять шариков мескалина, пять промокашек лютой кислоты, солонка с дырочками, полная кокаина, и целый межгалактический парад планет всяких стимуляторов, транков, визгунов, хохотунда… а также кварта текилы, кварта рома, ящик «Будвайзера», пинта сырого эфира и две дюжины амила».
Прототипами главных героев выступил сам Хантер Томпсон и его адвокат Оскар Зета Акоста. Образ Томсона знаком многим — неизменные шорты, панама, очки-авиаторы. Как говорил сам автор: «Я уже не знаю, кого люди хотят видеть — меня или Рауля Дюка. Я стал его заложником». Депп жил с Томпсоном несколько месяцев, изучая его привычки и манеры. Депп даже выменял у Томпсона свой автомобиль на знаменитый красный «Шевроле Импала» с откидным верхом (который известен под названием «Большая Красная Акула») и проехал на нём через всю Калифорнию. Большая часть костюмов, которые Депп носит в фильме, это копии с костюмов, которые актер занял у Томпсона. Томпсон лично побрил голову Джонни Деппу, а Депп после смерти писателя оплатил выстрел его прахом из пушки.
Теперь о Докторе Гонзо. Оскар Зета Акоста (8 апреля 1935 — 1974?) — американский адвокат, автор, политический деятель, и активист-чикано.
Акоста родился в Эль-Пасо, вырос в маленьком сельском городе около Модесто, Калифорния. Отец Оскара был призван на Вторую Мировую войну, поэтому молодой Оскар должен был заботиться о семье. Время от времени он чувствовал себя посторонним, его отчуждение, недоверие, дезориентация проявляются еще в школьных работах. Он был и интеллектуальным, и эксцентричным подростком.
Первый роман Акосты, автобиография Brown Buffalo, был издан в 1972, в 1973 году вышел The Revolt of the Cockroach People. В 1974 Оскар Акоста исчез во время путешествия по Мексике. В мае 1974 Акоста позвонил сыну и произнес: «Сын, я собираюсь сесть в лодку, полную белого снега».
Согласно некрологу Томпсона, Оскар был сильным адвокатом и проповедником, но пострадал от склонности к амфетаминам и ЛСД. Записи некролога, в целом, передают смысл того, что Акоста был человеком, который чувствовал, что он обречен на мученичество и предназначен быть мессией.
Фотография и биография Акосты были напечатаны на обратной стороне ранних выпусков «Страха и Отвращения в Лас Вегасе».
Там, где бродит бизон (1980)
Хантер С. Томпсон у большинства ассоциируется с Джонни Деппом, но мало кто знает, что ещё задолго до бедолаги, карьеру которого практически полностью разрушила бывшая молодая жена, образ гонзо-легенды воплощал не менее замечательный актёр Билл Мюррей. И это было одно из первых появлений Мюррея на большом экране.
Томпсон (у главного героя такая же фамилия) — журналист, который изо всех сил пытается стать нормальным, вписаться в рамки, перестать употреблять. Но у него есть друг, доктор юриспруденции Ласлоу (в реальности Оскар Акоста), который постоянно втягивает его в истории, снабжает всеми видами наркотиков, хочет создать с помощью мексиканских революционеров райское общество. Томсон упрямо пытается описать «Супербоул», президентскую кампанию 72-го года, но, когда он уже близок к цели, всегда появляется Ласлоу и раздаёт его журналистские билеты-аккредитации кому попало. Томпсон действительно пытается стать приличным журналистом, но друг возвращает его к безумию.
В результате Хантер живёт на ферме, вооруженный до зубов, стреляет по манекену Никсона или натравливает на него своего добермана, постоянно не успевая к сроку сдачи со своими статьями. И что удивительно, Акоста пропал без вести в Мексике ещё в 74-м, но Томпсон не изменился и после его исчезновения.
«Там, где бродит бизон» — это синтез «Страха и отвращения в Лас-Вегасе» и биографии Томпсона, а также своеобразная ода памяти Оскару Акосте, который в этом фильме является неким идейным центром и вдохновителем, в то время как в «Страхе…» оба персонажа являются равнозначными. «Там, где бродит бизон» основан больше на упомянутом некрологе в «Rolling Stone» и романе Акосты «Autobiography of a Brown Buffalo».
Этот фильм можно назвать некой light-версией «Страха и ненависти в Лас-Вегасе». Здесь действительно меньше провокационных моментов, но гораздо больше идейной составляющей. Юмор здесь, так же, как и в «Страхе…», присутствует в избытке. Но главный герой выглядит не как антисоциальный маргинальный тип (как в «Страхе и ненависти»), а как некий набедокуривший обаятельный Том Сойер.
Он умер с фалафелем в руке (2001)
Хантер С. Томпсон породил целую плеяду авторов, которые любят показывать писательские мучения и все стадии алкогольного и наркотического опьянения. Один из них — Джон Бирмингем.
По его роману «Он умер с фалафелем в руке» Ричард Ловенштейн снял фильм, который переплюнул по своей популярности и качеству саму книгу.
Дэнни, человек со степенью бакалавра искусств, придя на биржу труда, получает работу только для «мойщиков толчка». Когда он говорит, «я же писатель», над ним смеются. Но вот его рассказ печатают в журнале Penthouse, он получает солидный гонорар… И в его жизни ничего не меняется. Всё, что у него есть — маргинальные друзья и печатная машинка Underwood, «на каких писал Хантер Томпсон, Хемингуэй, Керуак, Стивен Кинг». Но наличие машинки той же фирмы, что была и у всех перечисленных им авторов, не помогает Дэнни написать что-нибудь значительное. Он рефлексирует, впадает в творческое оцепенение, пытается обрести свой авторский голос. Такое ощущение, что его труд не направлен на какой-либо результат, творчество для него является скорее постоянным состоянием. Его идеи и образ жизни никак не помогают дозреть до прозрения. То есть не каждый творец — это гений, как бы напоминает Бирмингем, сам добившийся в Австралии и Англии определённого статуса.
Цитаты:
«Знаете, если бы вы все смотрели побольше дневных сериалов, вы бы получше понимали, через что мне приходится проходить. Взлёты и падения, подъёмы и спуски. Почему именно в три часа утра приходит решение включить Ника Кейва, погрузиться в депрессию и убить себя? Почему нельзя сделать это в три часа дня, когда никто не спит и готов вызвать скорую?»
«Однажды был человек, который др*чил так много, что влюбился в собственную руку».
«Ты принимаешь идеи постмодернизма, чтобы избежать собственных»
Ромовый дневник (2011)
«Ромовый дневник» — экранизация одноимённого романа Хантера Томпсона, главную роль в котором сыграл, разумеется, Джонни Депп.
Книга полуавтобиографическая, как и практически всё наследие Томпсона. Главный герой — журналист, осевший в Пуэрто-Рико, поближе к рому и беспрепятственной деградации. Томпсон и в действительности провёл много времени в Пуэрто-Рико.
Именно на съёмочной площадке «Ромового дневника» Джонни Депп познакомился со своей будущей супругой Эмбер Хёрд, о проблемах в браке с которой не слышал только мертвый.
Цитаты:
— Кстати, как с твоими планами завязать?
— Снижаю дозу.
— А-а-а, то есть ты глушишь бутылки меньшего объема?
…
— Два рома!
— Я думал, ты в завязке…
— Я победил силу воли.
…С научной позиции гонзо-журналистика не может быть полезна. Субъективность описания не позволяет трезво взглянуть на объект журналистского исследования. Однако с культурной точки зрения гонзо-журналистика — это бриллиант публицистики. Ведь в данном случае наибольшую ценность представляет возможность самому окунуться в происходящее, вместе с автором прочувствовать окружающую атмосферу, взглянуть на события с неожиданного ракурса.
«Иногда энергия целого поколения вырывается наружу в восхитительной яркой вспышке, причин которой никто из современников по-настоящему не может понять, и, копаясь в прошлом, они никогда не объясняют, что же на самом деле произошло», — писал Хантер С. Томпсон.
