Разумовская Татьяна Львовна. Родилась и выросла в Ленинграде, училась в Тартуском и Ленинградском университетах, по образованию русский филолог. Окончила искусствоведческие курсы Эрмитажа и работала экскурсоводом до отъезда в Израиль в 1988 г. Живет в Иерусалиме. Подборки стихов и проза печатались в журналах «22», «Акцент», «Портрет», в «Иерусалимском альманахе», в литературных приложениях израильских газет «Вести», «Время», «Новости недели», а также в русскоязычной периодике США: «Бостонский курьер», «Новое русское слово», в альманахе «Арена». Мемуарная проза «Пушкинские горы» опубликована в журнале «Зинзивер», 2008 г. и в литературном журнале «Белый ворон», 2012 г. Стихи и проза для детей публиковались в журнале «Кукумбер» и в журнале «Автобус». Регулярно участвует в ежегоднике шутливой поэзии и прозы «Иерусалим улыбается». Внесла свою лепту в литературные стилизации на тему «Колобка», часть из них вошла в сборник «Парнас колобком», изданный в Москве в 2007 г. Сборник стихов «Через запятую» вышел в свет в Петербурге, 1998 г., фантастическая повесть «Самое настоящее колдовство» (в Сети она вывешена под названием «Я – ведьма») в Волгограде, 2009 г. Книга прозы «Израильские зарисовки», оформленная рисунками отца, художника Льва Разумовского, издана в Иерусалиме в 2018 году. «Стишутки», сборник шутливых стихов, пародий, стилизаций и пр., Ridero, 2018, книжка лирических стихов «Грань», Иерусалим, 2019, «Лимерики и другие мелочи», Иерусалим, 2020. Член СП Израиля.
Татьяна Разумовская // Бежит трамвайчик по мосту
Зоопарк
Мой слон
У меня есть добрый слон,
Он от всех врагов заслон.
Прислоняюсь я к слону,
И между лианами
Мы шагаем в глубину
Джунглей за бананами.
Тигры, лоб собрав в морщины,
Забиваются в лощины,
А гиены и шакалы
Быстро прячутся за скалы.
Знают все: шагает слон,
И бегут от ног-колонн.
Уважают все его,
А он боится одного.
Как мой слон увидит мышку,
С ног трясется до ушей,
Так что я его, трусишку,
Охраняю от мышей.
Лев
Лежит, на солнце разомлев,
Сам царь зверей, могучий лев.
Но отправляться на охоту
Льву совершенно неохота.
Он царских не уступит прав,
Раз — лев, так он во всём и прав!
Поест и снова спать ложится.
А на охоту ходят львицы.
Верблюд
В пустыне выросший верблюд
Не верит в пользу многих блюд.
Он ест колючки, лижет соль,
Плюя на всякий разносол.
Муравьед
Я подобных не встречала:
Нос — насос, хвост — опахало.
Предлагала я ему:
Борщ, котлеты, бастурму,
Хачапури и сациви,
Апельсины, манго, киви,
Торт и множество конфет, —
Только фыркнул муравьед.
И пошёл, без лишних слов,
Есть кусачих муравьёв.
Хоть люблю я муравьеда,
Он — ужасный привереда!
Котик
Я не пушист, сказать вернее,
Густого меха нет на мне,
Я не лежу под батареей,
Свернувшись в мягкий ком во сне.
Не трусь у ног своих хозяев,
Ни разу не ловил мышей,
И вряд ли кто-то пожелает
Меня погладить меж ушей.
Я не мяучу, не мурлычу,
На крышах ночью не пою,
Я сам свою ловлю добычу
На быстрой скорости, в бою.
И не лакаю я из блюдца
Ни сливок и ни молока,
Мне радость в воду окунуться
И ощутить всю мощь гребка.
И зря вы, заходясь в икоте,
Вскричите: кто ж это такой?!!
Да котик я, обычный котик!
Но не домашний, а морской.
Кукушка
Кукушка, увидев мешок с кукурузой,
Залезла туда и наелась от пуза.
Скрутило бедняжку, сидит на суку
И громко икает: Ку-ку! да Ку-ку!
Утка и утконос
Утка, встретив утконоса,
На него взглянула косо.
— Это чья-то злая шутка —
Вот уродливая утка!
Просто меховой мешок!
У меня культурный шок!
Ухмыльнулся утконос,
Клюв раскрыл и произнёс:
— Ты, балда, кончай браниться!
Редкий зверь я, а не птица.
Что ест жираф?
— Что ест жираф, не слышал?
— Ну, это очень просто!
Он тянет шею выше
Сквозь облака и крыши —
Срывает с неба звёзды.
Полезны звёзды, сочны,
Вкуснее не найти…
— А пьёт коктейль молочный
Из Млечного Пути?
Беседа
Черепаху спросила улитка:
«Куда ты несёшься так прытко?»
Черепаха же, вместо ответа,
Слизнула её, как конфету.
Сыч
Неподвижно старый сыч
Ждёт, когда прибудет дичь.
Не успев воскликнуть «ах!»,
Дичь уже в его когтях.
Мухи
Мухи две на потолке
Шепчутся накоротке.
— Кто нелепей человека?
Погляди — совсем калека!
— Он уродлив и убог,
У него лишь пара ног.
— Вот и крыльев нету тоже,
Он летать совсем не может.
— Дурость или же каприз,
Вот ведь незадача —
Ходит головою вниз
И никак иначе.
— Да и ползает не шибко.
Он был создан по ошибке!
Полиглотка
«Завтра, — я сказала киске, —
Накормлю на славу!»
А она мне по-английски:
— Now! Now! Now!
Мосты и трамваи
Бежит трамвайчик по мосту,
По выгнутой дуге,
Звенит трамвайчик на ходу,
Сгибаясь на витке.
А над мостом меж облаков
Вдруг радуга-дуга
Зажглась в весёлых семь цветов,
Как пёстрая фольга.
И сказочный трамвай плывёт
По рельсам в вышине,
Звенит дождём и сверху шлёт
Привет — тебе и мне.
Считалочка
Ветер в окна трень и брень,
Препоганый нынче день.
Ширли-мырли, дождь и град,
Молний бешеный разряд.
Мрак и холод, шишел-мышел,
Гром грохочет, едет крыша.
Фигли-мигли, кошкин ёж,
Нас на это не возьмёшь!
Пятна на солнце
Вот так так! Невероятно!
Говорят, на солнце — пятна!
Это просто стыд и срам!
Позабыло аккуратно
Солнце мыться по утрам?
Или солнце заболело
И лежит, утратив прыть,
В пятнах! Раз такое дело,
Кто же будет нам светить?!!
Друг сказал мне, деликатно
Полпирожного забрав:
«Раз на жёлтом солнце пятна,
Значит солнышко — жираф!»
Омлет
Мне на завтрак сделал дед
Замечательный омлет.
Налетел я на омлет,
Только начал — ам! — и нет.
Вот теперь запомню, дед,
Как он пишется: АМЛЕТ!
Отражение
Небо на море взглянуло со сна,
Видит: там плавает рыба-луна,
Ну, а под ней на большой глубине
Ползают звезды морские на дне.
Небо вскричало: «Вот мерзкая рожа!
Зеркало криво! Я в нем непохоже!
Нет уж, смотреть мы в него обождём!» —
И разревелось обильным дождём.
Шел Силверста́йн ( 1930 — 1999) — американский поэт, музыкант, карикатурист, сценарист, автор песен и детских книг, читателям последних известный как Дядюшка Шелби. В детскую литературу пришел поздно, его туда «практически насильно затащил, визжащего и упирающегося» его друг, как он писал, и дело неожиданно пошло. Переведен на массу языков.
«Когда мне было лет 12-14… я предпочёл бы стать хорошим бейсболистом или иметь успех у девочек, но — в бейсбол играть не умел, танцевать — тоже. К счастью, и девчонки мною не интересовались. Поскольку ничего с этим поделать было нельзя, я начал рисовать и писать. К тому времени, как я начал интересовать девочек, я был уже весь в работе, и для меня этот успех потерял важность… Работа вошла в привычку».
Единорог
В начале времен, в юном мире, тогда
Бродили привольно животных стада.
Но не было, право, созданий у Бога
Любимее единорога.
Там жили верблюды, слоны и гориллы,
Коты и кроты, и еще крокодилы,
Но зверя меж ними ты найти бы не смог,
Чудесней, чем единорог.
Бог в мире увидел грехов разных тьму,
И стало обидно и больно ему.
«Потоп вам устрою! Эй, Ной, ты, брат, где?
Построй мне скорей зоопарк на воде!
Верблюдов возьми, и горилл, и слонов,
Возьми крокодилов, котов и кротов,
Но очень прошу, не забудь, ради бога,
Любимого единорога!»
Ной взялся за дело, ушами не хлопал,
Закончил ковчег до начала потопа,
Он каждого зверя в ковчеге встречал
И галочкой в списке его отмечал.
«О, Бог! Тут верблюды, слоны и гориллы,
Коты и кроты, и еще крокодилы,
Всех тварей по паре, но прости, ради бога,
Не вижу я единорога!»
Ной ждал, беспокоясь, а ливень всё шел,
А единороги гоняли в футбол,
Резвились, играли, скача без дороги,
Глупейшие единороги.
И ждали верблюды, слоны и гориллы,
Коты и кроты, и еще крокодилы, —
«Пора отправляться, — вздохнул старый Ной —
Ждать дальше опасно, ведь ливень стеной!»
И ковчег понесло в неизвестные дали,
А единороги, вслед глядя, рыдали,
И смыл их в пучину поднявшийся вал,
С тех пор их никто никогда не видал.
Ты встретишь верблюдов, горилл, и слонов,
Больших крокодилов, котов и кротов,
Их всех в нашем мире по-прежнему много,
Но нету здесь единорога.
***
Есть голос у тебя внутри,
Свой шепчущий совет:
«Вот это — очень хорошо,
А то не делай, нет».
Не верь отцу и мудрецу,
В рот гуру не смотри,
А слушай только голос свой,
Тот, что звучит внутри.
Джек Прилуцкий — американский поэт, автор 50 сборников стихов для детей. Родился в 1940 году в Бруклине. Школу ненавидел, особенно уроки литературы, а на них больше всего поэзию. Учительница была авторитарной, злобной мымрой, дети ее боялись и ненавидели. По программе, она была обязана раз в неделю прочитывать им стихотворение по своему выбору. Тогда считалось, что стихи — обязательная составляющая образования, что они развивают в детях тонкость и возвышенность чувств. Не такая плохая идея, между прочим. Но училка отбирала скучные стихи из скучных книжек и читала их скучным голосом. Ничего, кроме отвращения, они у Джека не вызывали. И понятно, откуда появились в его стихах злобные твари, сжирающие гадкий школьный мир.
Будь рад, что на лице твой нос
Будь рад, что на лице твой нос!
когда б в другом он месте рос,
тогда бы ты, скорей всего,
возненавидел бы его.
Вот, скажем, вырасти он мог
точнехонько меж пальцев ног,
и, нюхая свои носки,
ты захирел бы от тоски.
А если б был прилеплен нос
на голове среди волос,
щекотка — сильная весьма —
могла свести тебя с ума.
А если б в ухе рос? Беда!
Представь, как ты бы жил тогда!
Сплошной кошмар! Ведь каждый чих
взрывался бы в мозгах твоих.
Но нос твой — повезло на раз! —
растет спокойно между глаз.
И хоть он прям, и хоть он кос —
будь счастлив — на лице твой нос!
Мои друзья
Мой первый друг — зараза Энн,
она мне глаз подбила.
Второй мой друг — паршивый Бен,
мне в кашу сунул мыло.
Мой третий друг — вонючий Роб,
он пнул меня в коленку.
Четвертый друг — гадюка Боб,
швырнул меня об стенку.
А пятый друг мой — гнусный Питт,
он дразнится обидно.
А друг шестой мой — Бэт — вопит
и щиплется, ехидна.
Седьмой мой друг — Джером, свинья,
не дал мне шоколада.
Вот это все мои друзья,
и больше мне не надо.
Элла
«Ой! В пузе бабочек полно!» —
Вскричала в страхе Элла.
Ей мама: «Так и быть должно,
Раз гусениц ты ела!»
