Эта подборка — настоящий подарок нам всем от автора: честно скажу, моё вмешательство в неё ограничилось типографской корректурой. В предисловиях как будто положено раздавать авторам определения, так что вот вам такое: Андрей Гришаев — поэт нежности и чуда. Его стихи устроены таким редким образом, когда одинаково хорошо виден мир и говорящий — тот, кто его показывает (не хочется говорить «описывает»). И к каждой вещи и каждому обитателю этого мира говорящий испытывает именно нежность — едва ли не самое уязвимое из чувств, смесь любви, восхищения, сочувствия и принятия: «О, комарик, летящий в добре и зле / О, сухарик, подобранный на вокзале». Такой нежный взгляд заразителен, и именно благодаря ему мир чуть-чуть смещается, совсем немного, и тут же оказывается полным чудес — «всё улыбнулось, как дитя» — и очень явственно живым.
Бывают стихи, зацикленные на себе. Бывают стихи, сосредоточенные на мире вокруг, но полностью исключающие из него того, кто смотрит. А вот Андрею Гришаеву удаётся (вос)создать в стихах мир и самому в нём остаться. Надеюсь, в этом мире захочется остаться и вам.
Евгения Ульянкина
Андрей Гришаев родился в Ленинграде в 1978 году. Окончил Ленинградский Электротехнический институт по специальности «Инженер». Автор двух поэтических книг: «Шмель» (М., 2006) и «Канонерский остров» (М., 2014), а также ряда публикаций в литературных журналах. Живёт в Москве.
Андрей Гришаев // Нежная как зола
***
Я спросил у ясеня: как тебе стихотворенье Эн?
Ясень призадумался, качая головой.
А затем ответил мне, как бы гвоздь из стен
Выпадает, всхлипнув, ржавый, но живой:
— Утомляет очень.
(И меня — подумал я). Жук прострекотал.
Я спросил у ясеня, как бы между прочим:
А другое что-нибудь ты вообще читал?
Ясень призадумался, головой качая.
Он стоял вне времени, как бы означая
Камни и траву, облако над оврагом…
Мысли слов и букв всматривались в бумагу
В сладкую темноту.
Ясень, очнувшись, крикнул:
— Шёл бы ты с Эн в п*зду!
(Как бы стакан опрокинул,
Но поймал на лету).
***
Лес был непробиваемо серьёзен,
Он читал
Свои стихи чуть сухо, но умело.
А окунь, что явился из пруда
И в банке коротал последние часы,
Читал принципиально несерьёзно,
Чем заслужил восторги милых дам.
Лес заслужил внимание травы,
Пруда, листвы и почвы,
И критика-червя, что водку
Из рюмки, солнечно сверкнувшей, много пил,
Но не хмелел, а будто бы
Летел лицом в холодные просветы
Между деревьев, составлявших лес,
Изрядно поредевший.
Сквозь просветы
Нам видно было трассу и пустырь.
Имея их в виду, нам не хотелось
Ни слушать шелест шепелявый леса,
Ни слышать юмор окуня, который
Прочёл и заслужил, но умер, умер —
Как все: когда-нибудь,
Возможно,
Навсегда.
Ах, сладкий вкус ухи,
Литература,
Дыханье выпившего отца,
Искры огня,
Расслабленные нервы,
Вот это всё.
***
Уйти собирались, но блюдо внесли
На нём разворачивалось и колыхалось
Какое-то море в далёком лесу
Нам только сидеть и глядеть оставалось
Ямщик уронил на тарелку слезу
За детство и молодость было вот-вот
И сладко и больно, мой сонный товарищ
Махая крылом, в это море глядел
И тут же летел в магазин, отражаясь
Как теннисный мячик от каменных стен
Купи нам селёдки и пива купи
Уста разлепляя, природа сказала
И всем улыбнулась глаз милых лазурь
Но море пролилось и вышло из зала
Оставив нас здесь меж смятенья и бурь
О горький ямщик, соберись и свези
Из леса заснежного в море и горы
О божии руки в далёкой близи
И компас с дрожащей стрелою на север
Вы глаз наших слёзы, мундиры в весенней грязи.
***
Мнится, несу я ведро угля
Печь растопить, а там — зола
Зоя, из параллельного А
На перемене к себе звала
Как хорошо у ее колен
Из бани по-чёрному я лицо
Высуну в летнюю темноту
Не разглядеть, что там между стен
Звёзды и тишина угля
Как хорошо, что есть одна
Зоя из запредельного А
Нежная как зола
***
Я в молочном отделе стою
Ты в отделе как будто мясном
Розоватую дымку
Сквозь пройдёшь и оставишь навечно свою
На плече моём руку-улыбку
Голубая гора молока
Творожки и сметана
Это, что ли, душа призывает смотреть в облака-облака
И теперь и всегда постоянно
Милый друг, ты на север
А я, друг мой милый, на юг
Расступаются лёгкие двери
Сколько набрано! Не хватает возлюбленных рук
Вечен оклик потери
Баснословный снежок вот и здесь
Как будто лицо без конца
Уточняет черты, ты покинешь
Тротуары и сквер, оставляя вопрос — мы ли есть?
Рук возлюбленных от лица не отнимешь
***
Гневный суп из свежих грибов
Мы их в ласковой тесноте ловили
Соприкосновенье холодных лбов
Или умов в адской кастрюле или
Душ, оставшихся петь в земле
Песни солнца в разъединённом зале
О, комарик, летящий в добре и зле
О, сухарик, подобранный на вокзале
***
Какой позвольте — не позволю — куст
Какой в щемящей нежности картофель
И в воздухе висящий нежный профиль
Какой позвольте — не позволю — Пруст
Каких вещей домашние лучи
Стук за стеной — представим — по бумаге
Растений рты кричащие в овраге
И всадники доставшие мечи
Дышало всё осенней тишиной
И не сходило с белого экрана
Где огонёк шагающего крана
Шагал неслышно прямо в час ночной
***
Вот книга буквами пуста
Она теперь моя мечта
Она теперь моя мечта
Всё улыбнулось, как дитя
Всё улыбнулось, как дитя
И тонкий звук, и тонкий звук
Прощанье выпало из рук
Теперь со мной мечта моя
Мечта внутри и тонкий мост
Над светлой медленной рекой
Люблю тебя, сиянье звёзд
И лето трогаю рукой
Прохлада комнатных шагов
Здесь переброшен тонкий мост
От букв до неподвижных звёзд
Люблю тебя, сиянье слов
Вот книга, буквами пуста
Всё улыбнулось, как дитя
До сладкой нежности, до хруста
Своими буквами шутя
***
О мой ботинок дорогой
Сюда я больше ни ногой
Где луч надежды то и дело
Всё изгибался как петля
Где лампа темноты висела
Губами молча шевеля
Отец сказал на тарабарском
Мне непонятном языке
Уда не звезды ожа аслом
И белый таз понёс к реке
Туда, куда нельзя мне больше
Куда я больше ни ногой
О мой ботинок дорогой
***
Темнота, а в ней кружочки кружат
Я сомкну глаза — друг с другом дружат
Обнимаются, за столиком жужжат
Разомкну глаза — везде лежат
Я сомкну глаза — и внуки, внучки
В сад идут, друг друга взяв за ручки
А в саду лежат застенчивые львы
Это всё мне кажется, увы
Дай таблетку, белая сестрица
Ласково смотри, слетев с лица
Грузит уголь долгая частица
И кружочки пляшут без конца
Внучкам замуж невтерпёж, а внуки
Аттестаты взяв в большие руки
Из око́н спокойно смотрят в сад
Где простые сердцу львы всё же лежат
***
Я перебросил к завтраку
Своё большое тело
На ветку
Взгромоздился
И там позавтракать совсем уже собрался
Но вдруг увидел
Белая Луна
В ветвях поодаль призрачно висит
И вдруг увидел
Солнечное Солнце
Висит на ветке рядом
Я потрогал
Крылом своим железным
Солнца шар
Он бесконечно вздрогнул и качнулся
И отразился в зеркале Луны
Все в конце концов
Висело рядом
Большие капли летнего дождя
Унылый дом и дым трубы печной
Марс и Юпитер
Влажные шаги
Часы, минуты и секунды
Этого всего
Мой сверстник яблоня
Не ты была больна
Не твой ствол узловатый
Надрывающийся над садом
Не туман над утренней травой
Во мне метался
Было больно всё
Но рот и руки к завтраку прильнули
И стало хорошо
На ту беду
Лиса бежала
И вид Луны лису остановил
Лиса увидела вид Луны
Остановилась и крылом железным
Потрогала его
