Поэзия Ольги Дерновой – акт современного мифотворчества. Конечно, в первую очередь поэзия, а затем уже работа с архетипами. Но что такое мифотворчество современное, ведь мифы меняются только слегка и только внешне. «…двойник, или зверь, или киборг. / Какое ты тело – плевать наверху, / придумай, любое на выбор».
Опытные футурологи пишут, что со временем в человеческом организме будут заменяться проблемные и слабые органы на искусственные надежные. От человека – к киборгу (частично человеку) и далее (кто знает, как это существо будет выглядеть и будет ли как-то называться). Пропорционально, видимо, будет изменяться и поэзия: от мистического акта несовершенного старинного человека к объясненной и разобранной на винтики поэзии человека улучшаемого и так далее (если будет считаться, что функционированию идеального человека поэзия не вредит).
На наш век, думаю, поэзии хватит.
Михаил Квадратов
Ольга Дернова родилась в Москве. Окончила Московский городской педагогический университет по специальности “учитель истории”. Работает библиографом в Государственной публичной исторической библиотеке. Интересы: поэзия, рукоделие, библиография, дореволюционное библиофильство. Подборки стихов печатались в журналах “Волга”, “Воздух”, “Гвидеон”, “Белый Ворон”, “Homo legens”, в “Литературной газете”, в сборнике “Поэзия – женского рода” и других изданиях. Автор сборников стихов “Человец” (2013) и “Праздничный ангел” (2018).
Ольга Дернова // Несцы
несцы
Солнце окунули в Коцит –
отдавай, велели, концы-де.
Солнце никогда не зассыт,
даже при таком геноциде.
Зашуршат бумагой писцы:
записать прощальные Солнца.
А оно прикажет: не сцы!
И спиной ко всем повернётся.
Вечной мерзлоты образцу
салютуя или сигналя,
отвечаешь Солнцу: не сцу!
И даёшь прописку словцу,
хоть и нет такого у Даля.
волки
золотой холодок по листьям
дионисийство сменяется
мидасийством
на полях
государственного ресурса
семь коровок
пасутся
щиплют свежую травку
не становятся толще
просто кости у них –
волчьи
эти бестии так проворны
бедный мальчик на них обжёгся
всех коровок сожрали волки
чуть не лопнули от обжорства
отдышались
надели чужие шкуры
что? –
вполне коровьи фигуры
копыта со стразами
вымя из силикона
никаких нарушений закона
только ночью так жутко воют
что мурашки ползут за ворот
растянувшись цепочкой
идут по следу
мордами книзу без остановки
возвращаются облизываясь
к обеду
сыты
довольны твои коровки
а правителю невдомёк
почему так долги
и суровы дни
почему на полке
зубы
покрытые слоем пыли
и о слове «говядина» все забыли
наконец
уличённый в фальшивых картах
фараон надевает мясницкий фартук
и идёт
над ними творить расправу
зря скоты топтали родную траву
все газеты следуют за процессом
и народ
непривычный к деликатесам
две недели давится
волчьим мясом
а потом у людей кустовеют брови
отрастают зубы
сереют лица
и они становятся общей крови
и бегут
резвиться
на поля
заросшие молочаем
– а куда прикажешь
ещё податься?
и как слаженно воют они ночами
слышно за пределами
государства
***
Во мраке подмосковной здравницы,
где снов роятся пузыри,
как с факелами ку-клукс-клановцы,
дом окружают фонари.
Все как один под капюшонами,
с верёвкой и инвентарём.
И мы, родившись напряжёнными,
под напряжением умрём.
Иных уж нет, а те долечиваются,
и все подряд обречены.
Ночь – негритянка-бакалейщица –
за нас досматривает сны,
где никаких разборок шапочных,
одна безветренная тишь:
выходишь в полночь в белых тапочках
и на фонарики глядишь.
магазин «одежда семена»
у семёна есть семена
конопли, крапивы и льна
на любые размеры
магазин его знаменит
там возводят солнце в зенит
георгин-кавалеры
по часам расписан семён:
магазин, бассейн, моцион,
престарелый дядюшка грендель
заполняет окна франшиз
вся семиколенная жизнь
до ахейских календул
закреплён в оправе земной
сон душистый, сок травяной,
изумрудная аква
но даётся полный расчёт,
и она на небо течёт
по ступеням иакова
звезда
2D-человечки готовят еду,
от принтера пахнет горелым.
А ты провожаешь глазами звезду
в костюме серебряно-белом.
В двубортном наряде из чистой фольги
двойник пролетает над миром,
он две удивлённых надбровных дуги
склонил над лукулловым пиром.
А там соловьи воскресают во тьме,
листвы нарезается мякоть.
И можно курить и смотреть аниме,
смеяться, работать и плакать;
полночи не спать, если ты молодой,
смотреть на звезду с пиететом.
А в будущем станешь похожей звездой
и с завистью вспомнишь об этом, –
как тот, прозябающий в чёрном пуху:
двойник, или зверь, или киборг.
Какое ты тело – плевать наверху,
придумай, любое на выбор.
