Стихотворение Иосифа Бродского «Не выходи из комнаты…» стало одним из самых цитируемых за последние два месяца. Многие искали в нём отдушину и успокоение. Тяжёлое время выпало нам, что тут ещё добавишь. Пройдут годы, и благочестивые потомки с глубокой скорбью и сожалением будут говорить о несчастьях, выпавших на нашу незавидную долю.
Меня попросили составить подборку из стихотворений современных авторов для публикации в ближайшем номере. Мне показалось, что тема, поднятая Иосифом Бродским в «Не выходи из комнаты…», хорошо ложится на сегодняшние дни, и будет как нельзя кстати. К тому же, что особенно интересно, стихотворение Бродского легко и по-разному интерпретируется, а это значит, что сама тема может разрастись до небывалых размеров и задеть огромное количество вещей, казалось бы, совершенно к ней не относящихся.
Именно поэтому попросил милых моему сердцу авторов на своё усмотрение прислать по одному стихотворению, которое бы хоть каким-то боком с ней – этой темой – соприкасалось. Три миллиона семьсот пятьдесят две тысячи восемьсот тринадцать человек с удовольствием откликнулись и прислали свои стихи. Мне оставалось только выбрать необходимое для журнала количество и скомпоновать их в общую подборку, которую так и назовём: “Не выходи из комнаты”.
Дмитрий Артис
Не выходи из комнаты // Стихи современных поэтов
Марина Кудимова
КАРАНТАЛЬ
Неприютно Господу на заре
На Сорокадневной Его горе.
А под Ним – деревня Иерихон,
Где бессилен орос и сам канон.
Обращен безвыходно камень в хлеб,
Пеленой подернуто Небо неб,
И струится книзу одна стезя,
Но сойти нельзя и сожечь нельзя,
Как в земле Моавитской, среди равнин,
Поступил другой Иисус – Навин.
Как утряс прародину царь Давид…
Дайте крылья Моаву – не улетит.
Под горой Искушения тает даль…
Карантин грехов моих – Каранталь.
Когда зимний бронхит раздирает грудь,
Не забудь меня, не забудь.
Когда черный сон переходит в явь,
Не оставь меня, не оставь.
Андрей Галамага
БЕСЫ
– Не тревожься, ночная тревога пустая,
Спи спокойно, малыш, Бог с тобой, Бог с тобой.
– Нет, я слышу, как бесов полночная стая
Завывает над дымной печною трубой.
– Успокойся, малыш, это белая вьюга
Стелет дым из трубы по остывшей земле.
– Нет, я вижу, как бесы несутся по кругу
И хохочут, и пляшут, и лают во мгле.
– Это просто соседская лает собака,
Это просто снежинок ночная игра.
– Нет, я помню, как бесы из гулкого мрака
Прямо к нашему дому слетались вчера;
Прямо в наше окошко стучались и рвались,
И грозили, и выли, и били в стекло,
И все ярче глаза их во тьме разгорались,
И всю ночь бесконечное время текло.
Ольга Иванова
КАРАНТИННЫЙ ДИССКУРС
всё как надо: адаму – удавка
еве – яблоко, бесу – ребро
хитромудрая многоходовка
[и ура – пациенту-zero!]
да на лицы уже невзирая
[типо тута предъявы – не айс]
на подходе – изгнанье из рая
[праотеческий киндерсюрпрайс]
тьменароду, короче – не внове
[без разбору – босóта ли, знать]
ну а кто на раздаче, панове –
это сроду не велено знать
хошь слезою, хошь юшкою брызни –
не по сеньке, дада, парадиз
/разве – шествуя
спеснью
пожизни
[а свезёт – и на выходе из]
Игорь Панин
* * *
Не выходишь из дома — пугает тоска,
а выходишь — тоскливо до жути.
Я спускаюсь к подножью коробчатых скал,
как мертвец на слепом парашюте.
У подъездов облупленных нет ни души,
только урны да чахлые липы.
Здесь нередко свой диспут ведут алкаши
и сегодня, конечно, могли бы.
Надвигается нечто такое, что вот
не опишешь ни жестом, ни словом.
Даже облако, выпятив грязный живот,
нависает свиньёй трёхголовой.
И свой нос неожиданно холод суёт
мне за пазуху, как в наказанье.
Растворился и щиплется в сумерках йод,
выжигая искусно глаза мне.
И казалось бы, в сущности, что за беда,
если звуки неясные слышу?
То ли кто-то идёт по моим же следам,
то ли ветер массирует крышу.
Но действительно страшно не это, а то,
что такое не раз повторялось;
простоватая повесть страничек на сто,
а какая рутина и вялость…
Я как будто страницами книги зажат,
путешествую в виде закладки.
Так и тянет сорваться и прочь побежать,
и нестись, и лететь без оглядки.
Но теперь я как старый ленивый солдат,
повидавший всего понемногу.
А каких-то лет десять-пятнадцать
назад побежал бы, помчался б, ей-богу…
Феликс Чечик
***
Тишина познаётся в сравнении:
по сравнению с криком, она —
распрекрасное стихотворение
или на море вид из окна.
Ничего нет прекраснее? Полноте!
Словно пули мгновенное вжик:
тишина одиночества в комнате —
двух людей, бесконечно чужих.
Геннадий Калашников
***
День начинается. Тень, поселившаяся на стене,
прочищает горло и перья чистит,
дерево само по себе шумит в стороне,
дождь на ощупь пересчитывает на нем листья.
Приметы прошлого очевидны, а грядущего – нет,
близоруко вглядываюсь в дальнозоркие горизонты,
вопрос не задан, но готовлю ответ,
так на всякий случай берут с собой зонтик.
И, действительно, наклонившись низко ко мне,
небесный яхтсмен или воздушный дайвер
что-то спрашивает, слышу его не вполне,
но отвечаю, что груз на плечах и свет в окне
ничего, не гнетут, вообще – не давят.
Петро Мидянка
***
Моровиця і пошесть. Потинка Гробова ¬
В Середопістя.
І тільки той пташок, косичка жива
Сохраняють обійстя.
А ще той очисний, поранішній дзвін
Залунав проти мору.
Ти тяжко,на пальцях, встаєш із колін
За порогом притвору.
Десь погреблені пращури, від холер…
Інші кляли : «Корела!»
А як ти,небоже,спасешся тепер?
Від зарази ¬ амбрела?
І де є малий провінційний шпиталь?
Ще не знаєш…
А поки нетлінну завітну емаль
Рушничком витираєш…
Владимир Салимон
***
Передвигай с места на место
диваны, кресла, стопки книг,
от мусорника до подъезда
считай шаги, веди дневник.
Займись хоть чем-нибудь полезным,
пускай не слишком, чем-нибудь,
ведь каждый день считать воскресным
безнравственно, не обессудь.
Придет курносая за нами,
а тут работы через край,
замашем мы тогда руками:
Ступай, родимая, ступай!
У нас минуты лишней нету
на перекур короткий, чтоб
взять книгу, почитать газету,
лечь, попрощавшись с жизнью, в гроб!
Инна Кабыш
***
“Думали, нищие мы, нету у нас ничего…”
Анна Ахматова
Ты тоже думала, что нищая,
что нечего тебе терять.
И, правда, что?
(Прилавки с пищею?
или с вещами – им под стать?
А может, зрелища и капища?
А может, погребальный звон,
когда слезою-каплей катишься
и тишина со всех сторон?)
И оказалось, – правда, нечего,
и слезы, стало быть, утри:
живи как все – с утра до вечера –
с Небесным Царствием внутри.
Глеб Михалев
***
обязательно расскажу всем на свете
что принял вызов от Пети
а Петя принял вызов от водки тундра
и теперь ему трудно
в небо глядишь от него принимая вызов
и не глядишь после инфекционки выздоровев
глядя в судьбу не отводишь от взгляда взгляда?
лучше не надо
Олеся Николаева
ОТ СЕБЯ
От себя устаешь, как от братоубийственной розни
или отложенной казни.
Возникают сомненья в честности собственной жизни,
в ценности собственной чести,
в доброте без корысти,
в любви без фальши…
Можно было б продолжить дальше.
Начинается время самоедства и самобоязни.
От себя устаешь, как от хроники чьей-то болезни
или ревнивой дружбы,
как от жалобщика с его разговором о жизни
наподобье тяжбы.
От ответов: “Живу я плохо”,
от дверей, закрывающихся с размаха.
От себя устаешь, как от повального
и повсеместного краха
и неуместного смеха.
Устаешь удивляться, устаешь радоваться и страдать,
относиться к себе серьезно,
верить в себе присутствию духа,
от себя самой чудес ожидать.
От себя бежишь, как от каверзы, подвоха, навета,
как от труса, потопа,
нашествия иноплеменных
и прочих бед!
И тогда вдруг становится тихо-тихо,
и ничего, кроме света,
кроме света и радости, оказывается,
в мире нет!
Родион Белецкий
В ТЁМНОМ ФОЙЕ
Сижу в театре, жду конца
спектакля. Одинок.
Над входом в зал едва мерца
ет красный огонек.
Артистов крики слышны мне,
Тамтам играет там.
там зрители сидят во тьме
Подобные кротам.
Не очень настроение.
Такое настрое
ние всё представление
постигнуть из фойе.
Смиренно буду ждать конец
Спектакля до седин.
Смотрю, не я один гордец,
Не я такой один!
Глаза привыкли к темноте
И, Бог меня возьми,
Фойе театра — вот те —
Заполнено людьми.
Короче тут не только я
Мечтаю о конце.
Печати многознания
На каждом, блин, лице.
Я не согласен с ними в ряд!
(Проклятие сказал)
И, оторвав тяжелый зад,
Пошел понуро в зал.
Константин Кравцов
ПАСХА, 2020
Разбег галактик, зелени побег,
волна, частиц роение в бессонном
луче, напоминающее снег,
во времени ином – не том, а оном,
где сгинул, разрушаясь, человек
и никого по гаснущим эонам –
так, пустяки, апофеоз частиц,
снующих по притонам да амвонам.
Да, падаль, но случалось, падал ниц
как тот мытарь-ворюга у притвора
иной из малых сих, иная из блудниц,
что заняли места у монитора,
зане Господень Дом – рассадник мора.
Он пуст. Лишь телекамеры глазок
и в нем то аналой, то образок,
а то и сам Святейший средь собора
преосвященного плывет как голубок.
Неужто Пасха? Это ль не плевок,
не оплеуха, это ль не умора
для солдатни в претории? Вот так,
вот так, иначе, чем при Элиоте
мир издыхает псиной на блевоте,
но ты ведь любишь кошек, не собак.
Нет, лучше о комоде, о сорочке,
о комнате – твоей опорной точке,
и точке перехода. Был мне знак:
то моль, то ржа, то девкиздесь, то воры
не дивных строк, так времени. Беги!
Поэту ли, скажи, искать опоры?
Волна, частица, Дантовы круги.
Беги в необитаемые горы,
где ни ночного виденья приборы,
ни спутники не высмотрят ни зги.
Наталья Разувакина
***
За рубашкой в комод не лезь, походи в футболке.
Если день в тепле, то жизнь ничего не значит.
Проглоти слюну, возьми сигареты с полки,
Помяни страну, и что там ещё на сдачу
Нам звенит – из комнаты в космос выход ясен,
Совершай ошибки, не шибко оно и вредно.
Ты сошёл с ума, как каторжник в первом классе
Корабля “Кошмар”, где холодно несусветно.
Суета свобод, тираны теперь без отчеств.
За окном народ – а мы посидим под лампой.
Между прочим, все… Но мы-то – не между прочим.
Мы в дыму, в росе, и всегда – на четыре лапы.
Ольга Сульчинская
ЗАМЕТКИ К АВТОБИОГРАФИИ
Я владелец маленькой квартиры
И гордец не более того,
Я обозреватель перспективы
Из окна пространства моего,
Покупатель многа* сдобных булок,
Находя в них средство от тоски,
И прогульщик медленных прогулок
Вдоль текущей мысленно реки.
Я воды беспечный собиратель
И сквозных созвучий решето.
Может, я однажды умиратель —
Но пока не твердо решено.
На земле случайный небожитель,
Я ловец дыханья жадным ртом…
(И еще любви твоей любитель,
Но об этом как-нибудь потом).
*это не ошибка, а гипотетический родительный падеж – прим. автора
Игорь Караулов
***
Возьми, тюлень, меня в страну тюленью,
где побеждает злу непротивленье.
Хотя пока не надо, погоди,
посмотрим, что тут будет впереди.
Откроются ли прежние едальни,
покатит ли гулять народ педальный
и отразят ли Чистые пруды
лик города без судорог беды?
Плыви, тюлень, пусть ласты пенят воды,
в свою страну безделья и свободы,
а мне оставь мой подневольный труд.
Я посмотрю, что дальше будет тут.
А вдруг ещё не все удачи мимо,
а вдруг ещё пошляемся по Риму
и в галерее Дориа-Памфили
ещё меня портреты не забыли?
Тюлений жир уже не сбросить к лету,
но будет осень, сбросим то и это:
кубышки денег, страхов кошельки
и за звездой отправимся, легки.
Валерий Лобанов
ДВОЕ
Ночь промчалась. Не поговорили.
Под халатиком сжалась она.
Встали затемно. Жадно курили
у раскрытого настежь окна.
Как в кроссворде – на обороте –
всё искали какой-то ответ,
всё смотрели, как в доме напротив
зажигался и множился свет.
Или крылья росли за плечами?
Или очень устали они?
Всё курили они, всё молчали,
всё смотрели на эти огни.
Алексей Остудин
ДОМАШНИЙ АРЕСТ
Чем дальше в телевизор, тем скучней,
дежурно перегрызлись тролли в личке,
в деревню отправляется ручей –
племянник подмосковной электрички,
и ты журчишь с природой заодно,
зажмурившись от кафеля и лака,
и бабочка, пробившая окно,
захлопнулась, как томик Пастернака,
вдоль новых государственных границ
болтается собачья цепь событий,
стараешься уран не уронить,
и не пролить расплавившийся литий,
народ совсем от счастья окосел,
в конце тоннеля видит каждый третий,
пока встаёт страна во всей красе,
и не разбито озеро в балете.
Ирина Евса
***
Корытов проснулся – и где она, та благодать?
В больной черепушке
пульсирует мысль о чекушке,
но некому рюмку подать
и даже рассолу. Господь, Он, конечно, везде,
но, видно, отвлекся,
пчелу отгоняя от флокса:
лети, мол, теперь к резеде.
В отместку Корытов блажит, как дурное дитя,
мотаясь по саду,
топча череду и рассаду,
улитками злобно хрустя.
– Неужто оглох Ты, медведок и жужелиц вождь?
Прескверно воспитан,
“даждь!” неосторожно вопит он.
И Бог подает ему дождь.
Александр Хабаров (1954-2020)
***
Полюбилась мне странная эта страна,
Где теням, словно тварям, дают имена
И дела заменяют словами.
Не ищите меня, я ушел в Интернет;
Говорят, там ни смерти, ни времени нет;
Мы не встретимся с вами.
Может быть, и найдется какой-нибудь чат,
Где угрюмые люди ночами молчат,
Не тревожа ни мышек, ни клавиш;
Не вините меня, я не мог не уйти —
Христа ради прошу в социальной Сети:
Полайкай мне, товарищ…
Красота в пустоте, красота in the Space,
Мир спасает она, а меня — интерфейс
От разлук, именин и поминок.
Жизнь дается, конечно, но это обман,
А у смерти — пронзительно синий экран,
Как сказал один инок…
