Алла Войская рассматривает основные темы и проблематику романа Евгении Некрасовой «Калечина-Малечина», вышедшего в 2018г. О школьной травле и женщинах в современном обществе, гендерной социализации и фольклорной основе романа.
Победители «Большой книги» 2019г. объявлены, книжные блогеры активно пишут о новом романе Евгении Некрасовой «Сестромам», поэтому самое время еще раз вернуться к нашумевшей «Калечине-Малечине» (со спойлерами и сюжетными отступлениями) и понять, почему даже спустя год все говорят об этой книге…
Роман Евгении Некрасовой «Калечина-Малечина» (М.: АСТ. Редакция Елены Шубиной, 2018) поднимает две острые темы – проблемы женщины и ее положения в российском обществе и школьной травли.
Вроде бы это было всегда, но мы как-то не замечали и проходили мимо, пока все вдруг не заговорили о деле сестер Хачатурян, о стрельбе в Ивантеевской школе и о многих других страшных, но симптоматических историях.
Во многом книга Некрасовой – это роман «на тему», поэтому отчасти он тенденциозен – на страницах книги немало искусственных эпизодов и образов, которые включены в сюжетную канву лишь для того, чтобы подвести читателей к вполне однозначным выводам: детей нужно любить и уважать, в женщине видеть личность, а не функцию.
Главная героиня – младшеклассница Катя – с одной стороны, проходит гендерную социализацию, с другой, – справляется с издевательствами одноклассников, вырастая в полноценную гармоничную личность.
Ее мир – это каждодневное болезненное плетение длинной косы на ночь, бедная квартирка без родителей, уехавших на работу в Гулливерию (в которой угадывается Москва), школа, где ее обижают не только хулиган Сомов и его «подсомовцы», но и классная руководительница. Рутина и безысходность небольшого, очевидно, подмосковного («лилипутского») города давит с ранних лет и определяет безрадостное настроение книги.
Раннее одиночество, отсутствие доступа к компьютеру, смартфонам и другим развлечениям заставляет Катю фантазировать. Восприятие мира девочкой Евгения Некрасова передает через несколько причудливые словесные формулы: «Катя катится-колошматится», «выросшие» (взрослые) и «невыросшие» (дети), через нарочитую неправильность в употреблении глаголов «Поначалу все дрыгалось неплохо». Любимый досуг героини – это выдумывать в ночи фигуры из трещин на потолке и «смотреть на облитый солнцем город и наблюдать, как время от времени из дыма заводской трубы высовывается гигантская остроносая змея, сползает наполовину по кирпичной покатой стене и хватает пастью мимоидущих людей и собак». В глазах Кати все мифологизируется, обретает иную, инфернальную сущность: злая классная руководительница и предательница-подружка превращаются в момент наибольшего остервенения в настоящих монстров и чудовищ.
И неудивительно, что в какой-то момент в сюжете появляется Кикимора:
«Из-за плиты вылезло, сердито покашливая, низенькое созданьице в цветных тряпках. Оно походило на помесь старушки и трёхлетнего ребёнка и носило что-то вроде платка на голове и что-то вроде платья с нацепленными на него предметами. Ноги у созданьица были в виде куриной когтистой лапы, а руки – вроде человечьих – старушечьих с длинными извилистыми ногтями. Морда у созданьица получалась совершенно неясная – будто набор кожных тряпочек. Нос её был кручён спиралью, человечьи глаза желтели и обрамлялись длинными рыжими пучками ресниц»
Фольклор – это детство человеческой культуры, стихийное, юное восприятие мира. И сочетание фольклорных элементов с незамутненным взглядом ребенка дает совершенно удивительную картину мира, где все живет своей скрытой, второй жизнью. Но Катю с ее особой оптикой окружающие постоянно пытаются уместить в рамки: нужно хорошо учиться, быть «женственной».
Вообще это слово, «женственность», звучит со страниц романа бесконечное количество раз: и от взрослых, и от детей. «Женственность» приобретает здесь форму строго регламентированных норм: длинные убранные волосы, опрятность и т.д. И особенно рьяно выступает за соблюдение традиционных ценностных ориентиров классная руководительница Вероника Евгеньевна, учащая детей «всему старому и правильному» и потому заставляющая их каждую перемену танцевать вальс.
Евгении Некрасовой потрясающе точно удалось схватить этот образ. Вероника Евгеньевна страшна непоколебимой уверенностью в своей правоте: ее положение учителя дает ей право давить и подавлять. Она делит класс на любимчиков и изгоев: и если одних нужно всячески поощрять, то другие должны служить контрпримером – им можно и нужно давать прозвища или насмехаться над их внешним видом.
Классная руководительница не видит потенциала в Кате и считает, что той не место среди других, «нормальных детей», ведь она не знает, что стихи пишут в столбик, и у нее не получается связать варежку. Поэтому Катя для Вероники Евгеньевны – это отсталый, психически неполноценный ребенок, которому стоит учиться в специализированной школе. А спецшкола для девочки – приговор, ведь она понимает, что выпускницу коррекционной школы не ждет никакого будущего в обществе, построенном на строгой сегрегации, делении на успешных и неуспевающих.
То ли дело подруга Кати Лара – маленькая принцесса, умница и дочка богатого отца. Лара – это идеальная модель маленькой женщины, ведь она воплощает все, что должно быть в девочке. Лара печет пироги, танцует бальные танцы, а еще ее очень любят мама и папа. Катя полностью растворяется в подруге – она хочет быть ей, примерить на себя ее благополучную розовую жизнь. И даже когда Катю спрашивают о ее хобби, она перечисляет не свои, а Ларины увлечения.
Наряду с Вероникой Евгеньевной в романе есть и другой тип педагога – эмансипе Ольга Митиевна из детского лагеря, куда на лето отправляют Катю. Ольга Митиевна живет без телевизора (в 2018-м году это совершенно лишнее уточнение) и одна воспитывает ребенка. В лагере она рассказывает детям про домовых и кикимор – и есть что-то языческое в ее свободе и в отказе вписываться в традиционно-христианский тип женщины. Именно она впервые замечает талант Кати к сочинительству. Но следует классическое развитие сюжета: свободолюбивую учительницу изгоняют – за чтение детям неподобающих книг.
По-настоящему меняет главную героиню именно Кикимора – существо двойственное и мистическое: с одной стороны, она спасает Катю и помогает ей наказать всех обидчиков, а с другой, несет в себе страшную и разрушительную силу.
Девочка, забитая и одинокая, в одночасье превращается в человека, самостоятельно решающего не только свои проблемы, но и проблемы своей семьи. Катя полностью перенимает ролевую модель поведения взрослой женщины и становится матерью для Кикиморы, одевает ее, возит ее на электричке и учит быть опрятной. Кикимора подталкивают Катю к тому, чтобы дать волю накопившейся агрессии – и героиня впервые начинает отвечать на подколки и мстит своим обидчикам.
Согласно определению Кати, «кикиморы — это не пригодившиеся никому в мире живых невыросшие» – и это роднит девочку со странным существом. Ведь когда они с Кикиморой приезжают на дачу к дяде Юре, забравшему семейные деньги, и он начинает приставать к девочке, она не чувствует дискомфорта – ей ново и приятно ощущение того, что кто-то может любить ее.
Когда Кикимора помогает Кате побороть свои комплексы, победить дядю Юру и вернуть деньги – она закономерно исчезает из истории. Далее читателя ждет очень натянутый хэппи-энд: мама уходит от папы, который только и делал, что кричал на Катю, поступает в вуз своей мечты, налаживает отношения с дочерью и вырывается в новую свободную жизнь, но во все это не верится.
Подвижная детская психика еще вполне может оправиться от всего пережитого, но почему случилось метаморфоза с мамой Кати, до этого не принимавшей особого участия в сюжете, не совсем ясно.
Скорее всего, финал спровоцирован желанием автора дать позитивную альтернативу, показать свет в конце туннеля. Трубы заводов, панельные дома, насмешки одноклассников – все это создает грустный и заунывный фон романа, а постепенное нагнетание оставляет ощущение неизбежности страшной развязки, которой… почему-то не происходит. Дисбаланс между ожиданием скорой трагедии и таким мимолетным разрешением всех конфликтов в конце книги оставляет легкое недоумение. Ведь все чаяния, все переживания главной героини оказываются чем-то вроде рассказанной на ночь страшной сказки, которая обязательно забудется под утро.
Алла Войская
Алла Войская. Родилась в Москве. Студентка Литературного института им. Горького. Пишет прозу и литературную критику. Публиковалась в журналах «Юность», «Кольцо А», на порталах «Лиterraтура», «Ревизор.ру» и в газете «Литературная Россия». Лауреатка премии «Русское слово» (2017), финалистка премии «_Литблог» (2019). Ведет литературно-критический проект «СКАЛА».
