Снег никак не начнется, вечный ноябрь чувствует себя как рыба в воде, а несчастные жители кое-каких мегаполисов начинают отращивать жабры. А что нам еще остается? Хотя постойте. Остается Дух Рождества, исцеляющий, светлый, невидимый. Слышите шорох? Это волхвы. Возможно, кто-то из них вычесывает верблюда, а может, надежно укутывает хрупкие подарки в хрустящую упаковку. Современная поэзия, как и поэзия любых времен, полна боли, но иногда сквозь корку отчаяния просвечивает нечто большее, нежели осознание собственной смертности. Некий отблеск, некий силуэт, легкое дыхание бесконечности.
В подборке — стихи Елены Лапшиной, Вячеслава Попова, Михаила Квадратова, Анатолия Вершинского, Анны Харлановой, Татьяны Пучко, Евгения Бесчастного, Алены Бабанской, Алексея Баклана, Елены Пестеревой, Ольги Домрачевой.
Елена Лапшина
Рождественское
Где зимний ветер навевает сны
о реках неземной голубизны, –
земля застыла, не истратив глины.
Но ангелы в привременном аду
летят и отражаются во льду.
А тот – отставший – смотрит на долины,
застыв на миг в небесном витраже.
И наши отражения уже
одно в другом сквозят неотделимо:
он – с трещинкой кровавой на губе,
играет солнце на его трубе
за долгий миг до гибели салима;
а это – я на новеньких коньках
как будто пролетаю в облаках,
а подо мной – долиною молчащей,
минуя горы, равно – города,
в безмолвии неведомо куда –
бредут волхвы заснеженною чащей…
Неуловимый отблеск золотой
качается над вечной мерзлотой.
А я скольжу по чёрной глади пруда, –
живущая в надежде и нужде
с молением о хлебе и дожде, –
и жду чудес, и не вмещаю – Чуда.
Вячеслав Попов
Простак
волхвы просыпаются
волхвы продирают глаза
на небе уже проступают
сапфиры и бирюза
бежит верблюжонок
то бежев то рыж как песок
губастый горбатый ребенок
с рождения хрупко высок
беги верблюжонок
ищи свою длинную тень
тебе уже скачет навстречу
полярный ветвистый олень
в рогах его свечи моргают
звенят бубенцы
и в гнездах стрекочут как звезды
неведомых песен птенцы
не важно не важно
что все это будет не так
беги верблюжонок отважный
такой пучеглазый простак
Михаил Квадратов
***
Когда рождественский мороз
Коптит бензиновые лампы,
Пыхтит в застуженные лапы
Печальный баскервильский пес –
Зимой его кусает сплин,
Он зол – чего же вы хотели:
Он станет ласковый в апреле.
Не плачь, барбос, ты не один.
Анатолий Вершинский
Поклонение волхвов
Худы дромадеры, а бегают шустро;
пора покормить бы, но время не ждёт,
ведь Тот, на Кого уповал Заратустра,
в загоне воловьем родится вот-вот.
Святому семейству последний из гротов
держатель ночлежки отвёл на постой.
Спешите, верблюды: судьба звездочётов,
а значит, и ваша — поспеть за Звездой.
Она заблестит над пещерою нищей,
дарами украсится глиняный пол…
И спящий Младенец увидит, как пищей
с верблюдами делятся ослик и вол.
Анна Харланова
***
Морозный день, и скользкая тоска
Опасным льдом дорожки покрывает.
И вдруг смотрю — волшебная мука
Летит на улицы, на лица, на трамваи.
И мигом все печальное ушло,
И стало так легко! Сейчас со мною
Случилось чудо: сказку намело.
А снег идет, а снег идет стеною.
И падаю в намеченный сугроб,
Машу руками плавно и несмело,
Потом уйду, но будет у ворот
Мой отпечаток, словно ангел белый.
Пусть бережет мой дом от суеты,
От злых людей, сомнений и напасти.
Пусть в Рождество ко мне приедешь ты,
В простое мандариновое счастье.
Украсим ангела и елку под окном,
И будет запечённый гусь на ужин,
И мы простим друг друга и уснем,
Оставив все сомнения снаружи.
Татьяна Пучко
Рождество
Я отказался навсегда
Сочувствовать сторонним бедам.
И позвала меня звезда,
И я пошел за нею следом.
Я шел, ведом ее лучом,
(Не гас и днем заветный лучик)
Я кожей слышал: за плечом
Идет невидимый попутчик.
Мне был приятен сей конвой:
По вечерам, сомкнув ресницы,
Я был уверен, что со мной
Беда вовеки не случится.
Мой путь лежал через тайгу,
Болота, степи и пустыни,
Но я не уставал, отныне
Я знал, что все теперь могу…
Но я не в силах передать,
Какая боль пронзила сердце
При виде этого младенца.
Над ним склонившаяся мать
Со мною встретилась глазами —
И ни вздохнуть, ни убежать
Уже не мог я: под ногами
Земля горела, а в ушах
Раздался рев тысячелетий
И плач всех плачущих на свете.
Я рухнул, мукой изможденный.
В яслях кричал новорожденный,
Как будто кто его обидел.
Мать подняла дитя к груди,
А мне сказала: “Ты иди.
И расскажи о том, что видел”.
Евгений Бесчастный
***
ель почти осыпалась. голое рождество.
по дорогам вьются белые рыбы позёмки.
существует голос другой: так, негромкий
шепоток о том, что нет скидок ни для кого.
с ёлки падает шар, тревожа твой тихий альков,
и на юго-запад спускается крайний север.
ты выходишь на улицу и, как сейнер,
капюшоном ловишь снежных неспешных мальков
посмотри, что там делается наверху:
все волхвы подъезда стоят на крыльце в обнимку
и передают по кругу одну бутылку,
улыбаясь друг другу как волхв волхву.
улыбаясь детям, запускающим фейерверк,
что трескучей звездою падает к самым звёздам
и со свистом сгорает; его обугленный остов
взлетает обратно, вверх, и садится в снег.
Алена Бабанская
***
Мотаешься по холоду, по городу,
Где мишуры обманчивое золото,
Где рождество застыло за витринами
Меж ветчиной и тушками куриными.
Где сгинуло боярство и купечество,
Но трубы выдыхают дым отечества.
Где встречные – веселые, поддатые
Вот-вот увидят Царство тридевятое.
Алексей Баклан
***
Всё повторится после Рождества —
как прежде повторялось от начала:
и чёрный снег, и жёлтая листва,
кораблик у замёрзшего причала.
Всё повторим: молитвы и стихи,
проговорим, запишем и запомним
и перевоплощение стихий,
и пьяный вечер где-нибудь в Коломне,
тягучие предутренние сны,
закатный блик на дне двора-колодца,
оранжевое небо, глас шестый.
Всё повторится, но не всё вернётся.
Елена Пестерева
***
как с именем во рту вела рукой по стенам
как ласточки метались и стрижи
вжималась в кладку белую хотела
очередную тучу пережить
как с именем во рту заглядывала в арки
проулки во дворы в большой собор
как я тебе отсутствовавшей балки
кариатиды демонов забор
и камешки и плющ и флюгеры и небо
показывала раз уж говорить
мне было не с кем и решалась хлеба
и пива да и город повторить
как с именем твоим потом несла открытку
в почтовый ящик а потом-потом
мы шли вдвоём к рождественскому рынку
ещё не веря но уже вдвоём
Ольга Домрачева
***
когда январь в объятиях закружит
тебя и небо, снег и фонари,
до оголтелой тишины – снаружи,
до белизны клокочущей – внутри,
качнётся шар и всё перевернётся:
вода и свет, дома и облака.
звезда родится в глубине колодца,
слетит чуть слышно слово с языка.
синицам вдоволь нынче белых крошек,
блаженный мир нечёсан и небрит.
а ты стоишь на небе, огорошен,
с новорождённой звёздочкой внутри.
