Пока нормальные люди нарезают салаты и грезят отпуском, редакция бессонного журнала “Формаслов” готовит для своих стойких читателей коктейль совсем другого свойства. Много снега, много хвои, несколько мандаринов, щепотку ностальгии и пол столовой ложки трепетных надежд. Ничего лишнего — звонкие калории для ума и сердца.
В подборке — тексты Михаэля Шерба, Ники Батхен, Яна Бруштейна, Наталии Елизаровой, Сергея Скуратовского, Алены Рычковой-Закаблуковской, Ольги Андреевой, Анны Трушкиной, Анны Маркиной.
Михаэль Шерб
Снег
Пусть не спит обитаемый остров,
До рассвета не гасит свечу:
Нам бы мира и времени вдосталь,
Нам бы снега хотя бы чуть-чуть,
Чтобы мы ощущали всесилье
В сплаве нежности и волшебства,
Чтобы хлопья по стеклам скользили,
И от стужи седела трава.
Чтобы роща, укрытая шубой,
Улыбалась, скользя в забытьё,
Словно небо целует не в губы,
А в закрытые веки её.
Ника Батхен
***
Январь семнадцатого. Ялта. Погожий день, ненастный день.
Звезда над крышей светит ярко. Лепечет “варежки надень”
Седая няня. Мальчик дышит, он так волнительно румян.
В духане вонь. В подвале мыши. Колонна благостных армян
Обходит церковь. Караимка спешит с кувшином за водой,
Чтоб улыбнуться с фотоснимка и стать навеки молодой.
Эсер толкает пропаганду, за ним, хрипя спешит филер.
Везут в Одессу контрабанду, в небесно-розовый колер
Покрасил дачу “Афродита” прыщавый маклер Гершензон.
Обходят лавки два бандита, потом вздыхают “не сезон”.
У первой выброшенной ёлки в ветвях обрывки мишуры.
Гудят студенты на галерке, ломая правила игры.
Бредет по набережным дама, за ней болонка — мокрый хвост.
Кому налево, даме прямо, с моста на мост, с моста на мост.
Читает свежую газету интеллигентный адвокат,
Ползет мурашка по корсету, смеются чайки на закат.
Очаг тихонько разгорится, взовьется в небо теплый дым,
И пахнет морем и корицей и виноградником пустым
И время капелькой замерзло и задремала вся земля
Часы, брегеты, мили, версты. Война и жизнь. До февраля.
Ян Бруштейн
***
Этот пёстрый свет в окне,
Этот гомон из-под спуда…
С нетерпением посуда
Век вызванивает мне.
Синтетическая ель
Трудно выпускает корни,
За стеною ветер горний
Бьёт в невидимую цель.
Полуспим в своём тепле,
И приходят ниоткуда
Новогодние причуды,
Джингл беллс и сладкий хлеб.
Не споткнись о свой порог,
Уходя в другое время.
Как бы ни был ты со всеми —
Остаёшься одинок.
Всё же, всё же, всё же, всё…
Нам даны судьба и утро,
Новый день, смешной и мудрый,
Непременно нас спасёт!
Наталия Елизарова
***
Был Новый год, один из тех еще,
когда по глупости ждала,
что мама скоро станет тещею,
я окончательно сдалась
на суд твой, выбор, поругание,
на голубые огоньки,
что на деревьях и на зданиях,
на тяжесть и тепло руки,
на взгляд твой — без очков — растерянный,
на голоса гортанный гул,
на рай, что в шалаше иль тереме,
на ветер, что рябину гнул.
И я качалась, словно пьяная,
земля спешила к январю
слепой Снегурочкой румяною
по снежному календарю.
Сергей Скуратовский
***
Остается полчаса до Нового Года.
Ты наелся, не влезет больше ни одного куска.
Желудок полон, душа пуста, и человечья твоя природа,
Стремясь к равновесию, включает сервис “Яндекс-Тоска”.
Дедушка Мороз, дед Мазай, да какая разница?
Ты где-то здесь, между именем своим и отчеством,
Смотришь на оливье и сидишь, как заяц, на заднице,
Ждешь, пока кто-нибудь снимет тебя со льдины твоего одиночества.
За пятнадцать минут до Нового Года ты ищешь себе кровать,
То ли лечь и уснуть, то ли молча поумирать.
Нашел кровать, но стоишь у окна,
Считая, сколько раз зажжется гирлянда
В квартире соседней многоэтажки.
Не то, чтобы эта цифра была так важна,
Но, почему-то, важна, бешено, безоглядно…
Вот, загорится — и на душе так светло, призрачно, а потухнет – жутко и тяжко.
Машинально наливая шампанское, в последние пять минут
Ты слышишь, как старый год становится более местом,
Чем временем. А ты — и тут, и не тут.
Часы начинают бить. В воздухе как-то тесно.
На последнем ударе глупое счастье врывается в двери, блестит в глазах,
Напряжена спина, руки потеют, голос становится ломок.
И ты смотришь в будущее так же, как смотрит ребенок
На свою ладонь, где сидит притихшая стрекоза…
Алёна Рычкова-Закаблуковская
***
Как будто кто зиме поставил «Выкл»
Забыв о сроках, в календарь не глядя.
Животный мир к теплу уже привык,
Я не прошу мороза “христа ради”
Вот лампочки декоративных тыкв
не убраны, гирляндой по ограде.
Стручковый перец связкой на гвозде,
Иссох картинно, никуда не годный.
А мандаринный запах новогодний
Витает где-то, неизвестно где…
и зимний день на зимний не похож.
Циклон навис и дни ползут по кругу,
Раскисшим снегом хлюпая упруго.
А ночью будет… Ночью будет дождь
Стереотипы местные ломать и,
Стуча задорно в дачные мансарды,
Мир изумлять…
Я выйду в жёлтом платье
Под млечный свет мерцающей гирлянды,
Гремя ведёрком, тыквы соберу.
Затею грушевидные сердечки
Сушить в углу за голубиной печкой…
И вот, однажды, скажем поутру,
Ладонным ковшиком, да лаковую плоть
Встряхну легко и кистью колонковой
Перелицую старый год на новый…
Так пробуют циклон перебороть
Уклад и суть обыденных вещей.
Дурит природа нынче, но декабрь
Плывет над нами словно дирижабль
По слякотному выплаку ночей.
Ольга Андреева
***
На центральном вокзале земных и воздушных путей
мы по Тройке пройдём и усядемся в аэросани,
высоту, траекторию, румб уточним в три касанья,
и раскинут для нас кучевые дорогу-постель.
В лонжероне крыла есть достаточно взлётной тоски,
на ветвях апплике раскачается месяц двурогий,
только радость полёта – в канве золотистой реки,
это мокрым огнём умываются ночью дороги.
Слишком мало в России людей, слишком много машин,
так давай разведём дирижабли и воображабли,
из солярного круга патрульный плывёт цепеллин,
нам советует полог поднять — чтобы мы не озябли.
Анна Трушкина
***
Снег долго шел и вот пришел за мной,
отправились вдвоем по перелескам.
Становится далеким и нерезким
все то, что причиняет эту боль.
Все то, что причиняет эту жизнь,
возьму с собой, скормлю голодным птахам.
Слепит зима и заметает прахом
пути, ожоги, шрамы, небеса…
Едва заметный след от колеса
напоминает о спешащем мире.
Хрустит под сапогами сахарок,
и дерево, как палочка в пломбире,
само таит в себе свой спящий сок.
Какое странное названье «лёд» —
и мёд, и гладкость скованной водицы.
Нельзя умыться и нельзя напиться,
стекла и совершенства ломкий гнёт.
Ладонь моя, замерзший воробей,
скажи спасибо теплому карману.
Я буду проще, выше и мудрей.
Снег перестал, а я не перестану.
Анна Маркина
***
Пока декабрь от слякоти разбух,
Пока часы бьют в барабаны времени,
Приблизиться на вытянутый слух,
Короткий взгляд, подснежное волнение,
На комнату, на локоть, прошептать,
Что мир, как мальчик, ждущий на продлёнке,
Провел по полю белого листа
Еловые каракули зелёные
И человечков. Это я и ты,
Как мишурой покрытые хребты,
Стоим под снегом, что от ветра прядает,
Окутанные ливнем золотым.
Приблизиться. Быть рядом.
