У поэта Елены Ванеян есть два важных свойства. Первое: она пишет лучшие стихи про котиков. Второе: её стихи про котиков лучшие, потому что на самом деле они, конечно, вовсе не про котиков. Под смешным и «жалким», под маленьким и милым Елена Ванеян прячет (а точнее — сквозь него показывает) и страшное, и грустное, и просто такое, чего не вооруженным поэзией и котиками взглядом не увидишь. Стихи переняли у автора её скромное обаяние, они абсолютно не требовательны к читателю, даже не пытаются взять в кулак всё его внимание — не орут, не выворачиваются наизнанку, не навешивают на себя рюш. Они знают: хочешь, чтобы тебя услышали — говори тихо (и желательно про котиков). Этим и берут.
Евгения Ульянкина
Елена Ванеян родилась в Москве в 1964 году. Училась в МГУ. Филолог, преподаватель академического английского, переводчик. Книги «Посвящается тебе» (Виртуальная галерея, 2010) и «Разношерст»(Ailuros Publishing, 2018). Соавтор (вместе с Алёшей Прокопьевым) проекта Стихи an sich.
Елена Ванеян // Никак не черешня
***
Мыслили опущенными звеньями,
Торкались горящими поленьями,
Уходили покурить с балкона.
Ныне всё — счастливое не то.
Коник сизый потерял пальто,
Шоры, варежку, попону,
В облаке гуляет голышом
В милых валенках, с игрушечным ножом.
***
Мой компост на посту.
Три танкиста грызут косиножку
и наставляют, конечно:
— Мы Вам ножки ломали,
а Вы?
Не смеялись, не плакали —
видимо, не понимали?
А косиножка:
— Да нет, все понятно, конечно.
Просто нужное слово, понимаете, «вишня»,
никак не «черешня».
***
Киса-Брыса, проводница плача,
Снизопрыгни с Верхних Аппалачей,
помяукай на ступеньке храма,
чтобы я смогла оплакать маму.
Моя мама тоже киса-брыса,
на бочку лежала в шубке лысой,
я ее кормила светлячками,
а урод пинал ее ногами.
Оттого что в Нижних Аппалачах
Этот случай слышался иначе,
Балеринка Паркинсон в шкатулке
Рыбкой билась, стуки были гулки.
С антресолей Кисонька мигает,
Из глазка слезинка вытекает.
***
Десять лет тому работа кипела,
Травяные со звездочками творились дела.
Старая Дашенька исцелела,
Мамина яблонька зацвела.
Прозрачное одно каждый год приносит.
А Дашенька скончалась в том же году.
Чудеса продолжаются — никто не косит,
Никого не ищут, но все равно найдут.
Это такая хорошая весть,
Туда-сюда в хоботе ее носит аист.
Простите, пожалуйста, мы просто есть.
Даже извиняться не собираюсь.
***
Снова стало смешно.
А мы стали блаженны и кротки.
Мы в Париже, Махно?
Или едем к бурятам, Кропоткин?
Леолам, леолам!
Только камень еврейский да сланец.
Чу! гремит по горам-по долам:
«Нестор-Петенька, где ты, засранец?
Вот ужо доберусь,
Оборву твои ссаные лапки…»
Слышу, гоинька Русь,
Придержи свои красные тряпки.
Твой погроб и взахрап,
Он меня утомляет немножко.
А подушечки лап
Дымом пахнут, печеной картошкой,
А лопух весь в репьях
Лопушится, жучков хороводит.
А я серенький котик,
А котики в платьях не ходют.
