В жизни бывает всякое — иногда происходят невероятные чудеса, а в другой раз может случиться и что-то страшное, чего и вспоминать потом не захочется (если повезет и будет кому вспоминать). Знаем ли мы в глубине себя, что сейчас будет? Кто или что хранит нас от рокового шага? Рассказ Ларисы Каневской «Интуиция» как раз об этом. Девушка-студентка, проведывавшая бабушку в больнице, встретила на темной и холодной остановке маршрутки серого волка. Ну, фигурально выражаясь. В общем, рассказ наполнен саспенсом, написан доверительно и легко, а еще в нем есть важное напоминание.
Надя Делаланд
.
Лариса Каневская — театральный рецензент, блогер, журналист, прозаик. Родилась, выросла и живет в Москве. Окончила МЭСИ и ВЛК Литературного Института им. Горького. Член Союза журналистов России, Член Союза Театральных деятелей России. Публиковалась в журналах «Станиславский», «Театрал», «Театральная жизнь», «Театральный мир», «Планета Красота», «Страстной бульвар» и др., газетах «Новые известия», «Культура», «АиФ», «Независимая газета» и др. Работала пресс-секретарем Центрального Дома Актера. С 2015 года — главный редактор и театральный обозреватель интернет-портала «Мнение». Рассказы опубликованы в различных бумажных и сетевых изданиях. В 2023 году в издательстве «Флобериум» вышла первая книга рассказов «Чтобы ахнули!».
.
Лариса Каневская // Интуиция
Боясь опоздать на маршрутку, Лена выпорхнула из больницы, будто птичка из ненадежного укрытия, почуяв опасность.
Маршрутки до больницы ходят редко, одну пропустишь, потом минут двадцать на остановке трястись придется от холода. Да, вот она уже тарахтит за углом, отъезжать собирается…
Интуиция Лену никогда не подводит. Только нужно внутренний голос всегда слушаться, иначе он заткнется и разговаривать с тобой перестанет. Стоит пару раз не внять, потом долго мысленно извиняться надо и уважительно терпеть брюзгливое ворчание: «Я, мол, тебя предупреждал, а ты и ухом не повела, вот теперь расхлебывай…».
Два раза в неделю Лена в больнице навещала бабушку. После неудачного перелома старые бабулины кости срастаться не хотели никак. Но бабушка Катя не унывает, только просит проведывать почаще. Лена бы с радостью, да через весь город ехать часа полтора, а утром до института столько же добираться в противоположную сторону.
У бабушки Лена провела больше часа: развлекала всю палату анекдотами. Из ворот больницы вышла в уже сгущавшуюся темноту и потихоньку двинула к трамвайной остановке. Поздняя осень — самое нелюбимое время года: деревья стоят без листьев, точно новобранцы осеннего призыва; земля — голая, беззащитная; темнота и под ногами грязь, противно хлюпающая…
Трамваем тащиться до метро долго, но что поделаешь…
Лена старательно обходила лужи. Пофорсить хотела в легких туфлях? Вот тебе…
В детстве ей больше нравилось на небо глядеть, чем под ноги. Уличные фонари как мини-радуги: если глаза чуть прикрыть, сквозь них можно рассмотреть разноцветное сияние. Леночка, уцепившись за родительские руки, висла и подскакивала, задрав голову и прищурив глаза, любовалась добытыми собственными воображением сокровищами. Особенно роскошно воображение работало зимой: днем под ногами снег бриллиантово сверкал, а вечером на небе луна золотом отсвечивала. Красота!
Когда Лена окончила школу, неожиданно умер дед, и внучку временно командировали к бабушке, чтобы той не страшно было одной оставаться.
Прошло три года. Лена, обретя свободу от родительской опеки, возвращаться домой не спешила, а бабушка, в свою очередь, нарадоваться не могла энергичной жизнерадостности Лены и ее друзей, всячески поощряла студенческие тусовки.
В их однокомнатную квартиру периодически заваливались голодные Ленины однокурсники, играли на гитаре, курили на балконе, проглатывали, словно молодые удавы враз все, что бабушка метала на стол, и к ее огромному удовольствию, сочиняли в стихах хвалебные оды бабушкиному домашнему очагу.
«Скорей бы закончился ноябрь…», — Лена засунула руки в карманы — пальцы окоченели. Подняла воротник. Ветер пронизывал не только сверху, но и снизу, подбираясь под куртку, норовя вцепиться ледяными пальцами в голую поясницу. «Свитер надо было, конечно, длинный надеть. Как п-п-пробирает, однако…», — Лена ускорила шаги.
Рядом остановилась газель. Мужской голос был доброжелательным и очень приятным.
— Девушка, вас подвезти?
— Да нет, спасибо.
Она посмотрела на высунувшегося в окно улыбающегося парня.
— Вам до метро, наверно?
— Да, но… я в магазин еще собиралась зайти, — зачем-то стала оправдываться Лена, — Перчатки купить, — неожиданно ляпнула она, смутившись еще больше.
Молодой парень в кожаной куртке выскочил из машины, открыл дверцу со стороны пассажира и предложил подбросить до магазина.
Внутренний голос немедленно заворчал: «К незнакомому мужчине в машину… вечером… на краю города?». «Ну ладно-ладно, ты прав, но до магазина ведь совсем чуть-чуть, — Лена, благодарно кивнув, залезла на высокое сиденье и потерла руки.
— Замерзла? Я тебе сейчас печку включу, вмиг согреешься! В больнице работаешь?
— Да нет, я бабушку навещала. Я в институте пока учусь.
— Счастливая, а мне, вот, учиться некогда, у меня — семья многодетная.
Лена оторопело уставилась на парня. На вид ему было не больше двадцати пяти. Он засмеялся:
— На мне три сестры и два брата. Нас шестеро всего, я — старший, родители умерли, приходится всех кормить…приехали, магазин.
— Спасибо большое! Счастливо!
— Тебе тоже! Может, подождать? Я могу до метро подбросить, мне — по дороге.
— Да нет, не надо, спасибо еще раз.
Лена спрыгнула с подножки, помахала водителю и пошла в магазин, не оглядываясь. Побродив по разным секциям, окончательно согревшись, направилась в отдел кожгалантереи и выбрала перчатки из мягкой замши, как раз под цвет своей серой сумки. Довольная покупкой, Лена направилась к выходу и вдруг почувствовала, поняла, что ее ждут. Тут же себе возразила: «Да нет, я же ему сказала, что не надо…».
Газель стояла напротив выхода, мотор дружески урчал. Парень выглянул и приветливо сообщил:
— Ты знаешь, я ведь в ночную смену работаю, мне все равно до утра колесить, скучно. Давай я тебя хотя бы до метро подброшу, хотя могу и до дома…
— Нет, до дома не надо. Ну, раз скучно, давайте, до метро.
— Спасибо! Думал, не захочешь, придется тебя за руку тащить, — он коротко хохотнул.
— А я совсем не думала, что вы меня ждать будете, мне, в принципе все равно, на чем до метро ехать: на трамвае, маршрутке или газели «по маршруту». Давайте, я вам хотя бы как за маршрутку заплачу, — тараторила Лена, залезая на пассажирское сиденье.
— Заплатишь, если хочешь…
Тут в животе у Лены как-то неприятно напряглось. Ей показалось неудобным сразу повернуться и посмотреть на выражение его лица, но настроение моментально испортилось. Внутренний голос снова включился. Не слушая его и ругая себя за «гнилую» интеллигентность, Лена как можно небрежней откинулась на спинку сиденья.
Дверь захлопнулась. Машина тронулась.
Помолчав минутку, Лена преувеличенно бодро спросила:
— А зовут-то тебя как, многодетный?
— Николай.
— Коля, значит?
— Не, мне Коля не нравится! Николай, и все тут.
«Выпендривается…».
— Ну, расскажи, Николай, про свою семью, интересно ведь! У меня подруга есть, так у нее — пять сестер, им так весело всегда! А у меня — ни сестры, ни брата. Я вот всегда о старшем брате мечтала, таком, наверно, как ты…
Вроде бы вели непринужденную беседу, но внутри все больше холодело и сжималось от недоброго предчувствия. За окном было темно и страшно.
— Зачем мы свернули с дороги? — обеспокоенно спросила Лена и в упор посмотрела на Николая. Тот спокойно ответил:
— Да тут все дороги до метро ведут, просто эта — самая дальняя. Мне жаль тебя так скоро отпускать, ты ведь не хочешь, чтобы я тебя до дому довез, а поговорить…
— А если захочу сейчас, довезешь?
Николай, молча, смотрел на дорогу. Лену охватил озноб. Газель быстро мчалась по какой-то неосвещенной проселочной дороге, явно не в сторону метро. Что делать?! Прыгать на ходу? Страшно! Это в кино лихо прыгают: из машины — в кювет, из поезда — под откос, а тут… ведь дублеров нет, самой ноги ломать придется. Пока она примерялась, на каком повороте лучше дверь открыть, машина вдруг резко остановилась.
— Поцелуй меня, — глухо потребовал Николай.
— А если я не хочу? С чего это вдруг, я тебя совсем не знаю…
Лена пыталась говорить спокойно, но голос ее дрожал: «Нужно его заговаривать, может, обойдется, кричать здесь бесполезно — лес, никто не услышит».
Николай резко откинул ее сиденье, рванул молнию Лениной куртки, молния не поддавалась. Он пытался ее расстегнуть одной рукой, другой схватил девушку за шею и хрипло зашептал:
— Я тебя хочу, слышь, не бойся, будет хорошо…
— Пусти, мне больно! У тебя же самого сестры есть, а если кто-нибудь так с твоей сестрой, это нормально?! Ты же даже не спросил, как меня зовут?
Лена боялась замолчать. Ей казалось, что, разговаривая, она еще сможет что-то предотвратить…
Вдруг, тонкий луч света скользнул по кустам, Николай чертыхнулся, разжал руки и отодвинулся.
Еще ничего, не понимая, Лена услышала шум приближающегося автомобиля, который, через минуту оказался патрульной машиной.
— Слава Богу, — выдохнула Лена двум милиционерам, показавшимися ей ангелами. Никогда в жизни не испытывала она такой любви к людям в погонах.
— Как вы меня нашли? — Она на дрожащих ногах выпрыгнула из газели навстречу спасителям.
— Девушка, ну, что же, вы?! Не знаете, что это за место? Мы тут каждый день патрулируем, и частенько трупы находим, — водитель строго указал Лене на заднее сиденье милицейской машины.
Второй, помоложе, уже вышел из машины и сделал шаг вперед:
— Ваши документы, девушка! Как вы в машине оказались?
Лена достала дрожащими руками паспорт и с обидой кивнула на газель:
— Он меня уговорил до метро подбросить, сказал, что в ночную смену работает, и что ему все равно куда ехать.
— Ну, так уж все равно… вам-то сколько лет? Вы разве не знаете, что нельзя садиться к незнакомцам в машину? Это сегодня вам свезло, что мы — вовремя! А его документы мы сейчас проверим и дорожную карту, в каком районе у него ночная смена-то должна быть…
Он обошел газель, потом долго проверял бумаги Николая, тихо переговариваясь. Лену вдруг затрясло, она ощутила страшную усталость, но не понимала, что теперь делать: стоять, садиться в милицейскую машину или идти пешком к метро, правда, неизвестно, в какую сторону…
Николай завел газель, развернулся и, высунувшись в окно, подмигнул:
— Подвезти до метро-то, красавица?
— Нет уж, спасибо, больше не надо! — Лена чуть не задохнулась от возмущения.
Глядя вслед отъезжающей газели, она почувствовала себя полной дурой.
— Почему вы его отпустили?!!!
— А у него документы в порядке.
— Но он же хотел меня изнасиловать!
— Уважаемая Елена Александровна! Вас в машину никто насильно не заталкивал. Состав преступления отсутствует. Ваши данные мы записали. Если понадобитесь, мы вас позовем в качестве свидетеля.
Лена не удивилась бы сейчас, услышав:
— И родителей вызовем, оштрафуем за неправильное воспитание!
На всякий случай, она сказала:
— Я с бабушкой живу.
Молодой милиционер равнодушно кивнул и сел в машину. Второй постарше поглядел на оторопевшую девушку:
— Ну, что, Леночка, до метро-то подвезти?
Она обрадовано кивнула и поспешно села в машину. Ехали минут десять по темному страшному лесу.
«Еще спрашивают! Я тут ни за что сама бы не выбралась…».
Водитель всю дорогу рассматривал девушку в зеркало заднего вида. Лене хотелось закрыть лицо руками, свернуться в комочек, спрятаться.
У метро машина со свистом затормозила. Лена вышла, сухо поблагодарив. Улыбаться не хотелось. До сих пор еще дрожали коленки. Внутренний голос угрюмо молчал. За спиной раздался хриплый смешок:
— А, может, все-таки… телефончик оставишь?
Лена прибавила шагу и смешалась с толпой.
.
