Стихотворения Алёны Трифоновой хороши: они неутомимы и полны смятения, но такое нравится не каждому. Большинству хочется покоя, хоть в нашем прекрасном мире и так «Иногда / Ощущаешь себя животным на передержке». Поэт чувствует безвременность особенно болезненно. Подмечает разновеликое, по настроению, вряд ли по какому-то канону или инструкции. «Рисовала звёзды на крестах» — на метафизическом уровне экспериментирует с символами. Очевидно, что кое-где не похвалят: «Не разбрасывайся словами, / Не выделяйся — / Это может стоить тебе жизни». Но кто-то же должен, когда «Так потрошат рыбу»? «Вывернута наружу, вид мой товарен, / Но об одном прошу: “Когда ешь, молчи!”». Тсс!
Иллюстрации — избранные полотна из «Магического театра деревянных картин Демьяна Ленкова». Близкие по духу. По материи. По времени. Загадочные.
Михаил Квадратов
Алёна Трифонова — поэт, прозаик. Родилась и живёт в Москве. Журналист, по совместительству фотограф.
Демьян Ленков — художник, член Творческого союза художников России, участник многократных персональных и групповых выставок в России и за рубежом.
Алёна Трифонова // Как февральское солнце светило чёрным
***
Иногда
Ощущаешь себя животным на передержке,
Подобранным на улице
Вокруг ходят волонтёры
С ободряющими голосами,
Врачи лечат в долг.
Долг компенсируется объявлениями:
«Этот котёнок цепляется за жизнь.
Кроме нас, ему некому помочь»
Кроме нас смотрят видео,
Где котёнок, дезориентированный заболеванием центральной нервной системы
Перекатывается по кафелю в бело-коричневый квадрат,
Где котёнок не в силах вырваться из крепкой ладони ветеринара,
Где каждое «мяу» воспринимается с восторженным:
«Послушайте, он зовёт маму»
И думает: «Вашу человеческую мать!»
Но тебя всё равно вылечат,
Потому что никто, кроме нас
Потому что никому, кроме нас
Потому что каждый, кто не волонтёр
Должен бояться бело-коричневого кафеля,
По которому однажды поползёт
***
Целуй живот, когда в последний раз,
Причудам тела жалко потакая,
Бульон из миски старый пёс лакает,
Свернув язык и вытаращив глаз.
Такая грусть — незнание собак,
Дающих лапу, рукополагая
Тебя возглавить несобачью стаю,
Чтоб разделить и миску, и лежак.
Но в человечьем сердцем не силён,
Куда тебе, чудак, понять простое:
Все мы всенепременно что-то стоим,
Когда никто из нас серьёзно не влюблён.
***
Мысли разлетаются, словно мухи,
Залипая на сладкой ленте,
Заботливо повешенной кем-то под абажуром,
Приманивающим на свет.
Стремление к свету
Может стоить тебе жизни,
Потому будь аккуратен,
Чтобы не остаться на сладкой ленте
Своих мыслей.
Не разбрасывайся словами,
Не выделяйся —
Это может стоить тебе жизни.
***
я купила чёрную бумагу
к нашей годовщине
не было белого маркера
тогда я взяла замазку
ею правят чернильные буквы
нарисовала сердечко
оно вышло неровным
как февральское солнце
за нашим окном
и светило чёрным
***
Писающий мальчик,
Падающий Блок.
Время, словно мячик,
Прыгает в Тик-Ток.
Полуночным стримом
Вертится контакт.
Жизнь проходит мимо
Не туда, не так.
***
Где-то за деревней Кладбенцово
Проживала Лида Бубенцова.
Рисовала звёзды на крестах
И ходила в стареньких очках.
Все боялись Лиду, уважали.
Но мелки подальше убирали.
И не догадались дурачки
Отобрать у девочки очки.
***
Нет ничего прекрасней смерти.
Нет ничего разумней смерти.
Нет ничего надёжней смерти
И постоянней смерти нет.
Нет ничего преподносимей
С таким величеством, цветасто,
Монументально, слёзно, страстно,
Как будто без мемориалов,
Тяжёлых мраморных надгробий,
Смерть станет меньше, неприглядней,
Непостоянней, словно жизнь.
***
Так потрошат рыбу: ножом выковыривая нутро,
Лишнее, несъедобное, неприглядное.
Рыба теряет вес, как порох патрон,
Быстро, легко: «Да и на кой ляд оно?»
Кожу снимая, думаешь обо всём,
Кроме факта снимания рыбьей кожи.
Это не рыба. Это её фантом.
Взгляду привычное можешь продать подороже.
Фаршируй, сервируй да присаливай и перчи,
Пигмалионствуй, ты же хозяин-барин.
Вывернута наружу, вид мой товарен,
Но об одном прошу: «Когда ешь, молчи!»
