Лирика Виктора Есипова складывается из очень простых, близких вещей: черные рога трамваев, свечи гладиулусов в туманном саду, воспоминания о рыжих локонах лирической героини, которая уж и не понятно, есть ли в живых. Словно автор смотрит в прошлое и настоящее через глазок в ледяной толще, а время замерзает вокруг; все окутывает ледяное дыхание времени — через которое проглядывают всего несколько деталей. Но детали эти выпуклы; и через туман недосказанности, через обрывочность, можно достроить всю картину — и вот эта достройка, которую может совершить читатель, эмоциональное дособирание реальности по контурам — это то, что держит эти стихи.
Анна Маркина
Есипов Виктор Михайлович родился в Москве. Окончил Калиниградский технический институт по специальности «инженер по орудиям лова рыбы». Автор пяти книг стихотворений, в т.ч. сборника «Перед мраком» («Нестор-История», М.-Спб., 2023). Стихи публикуются в отечественных и зарубежных русскоязычных периодических изданиях. Литературовед, пушкинист, старший научный сотрудник Института мировой литературы им. А.М. Горького.
Виктор Есипов // Смотрю на улицу в глазок
***
Дрожат балконные перила,
как будто заповедь твердя, —
сквозит отчаянная сила
в струях весеннего дождя.
А дождь, что юноша, украдкой
притронулся щекой к щеке —
и снег сгорает, как подкладка
на очень старом пиджаке.
И мы сгораем с ним, не так ли?
Все ощутимей счет потерь…
Летят нечаянные капли
в распахнутую настежь дверь.
***
Непогода, снова непогода,
даже пива холоден глоток,
заправляешь шарф у перехода,
и в кармане комкаешь платок.
Листопадом просквозило кроны,
видно больше городских огней,
на ночлег устроились вороны,
в сетке перепутанных ветвей.
В неприглядных лужах мостовая,
не видать вперед на два шага.
Тихо на кругу стоят трамваи,
обесточив черные рога…
***
Не спеша, опускается вечер,
мягко светится неба экран,
прячет сад гладиолусов свечи,
словно в вату, в белесый туман.
Плющ укутал любовно ограду,
ветер в яблонях прошелестел,
забываешь дневную досаду
и тщету неоконченных дел.
Все в другой предстает ипостаси,
и внезапно так радует глаз
огонек на соседней террасе,
что когда-то горел и у нас…
***
Вспомнил лагерное лето,
пионерский городок…
Виолетта, Виолетта,
где теперь ты, мой дружок?
Мы шагаем парой первой,
а за нами двадцать пар,
это Кратово, наверно,
а, возможно, Катуар.
Вместо пояса рубашка
с рукавами в узелок,
в поле клевер, то есть кашка,
фиолетчатый цветок.
Мы шагаем прямо в лето,
где речные зеркала…
Виолетта, Виолетта,
локон рыжий, ты жива?
***
Бесчинство снеговое, первый снег —
и вся округа выглядит иначе,
о чем-то размышляет человек,
усталый, возвращающийся с дачи.
Да я и сам сквозь этот снегопад
ногами тяжело перебираю,
воспоминанью странному не рад
и все же вспоминаю, вспоминаю.
Но миг еще — оно уйдет само,
как и пришло, без видимой причины…
Снег падает, как в песне Адамо,
на скверы, на стоящие машины…
***
Последний кончился урок,
две остановки ехать мне —
смотрю на улицу в глазок
во льду, намерзшем на стекле.
Теперь с улыбкой вспоминай
знакомый путь, знакомый вид —
гремит, торопится трамвай,
на повороте дребезжит.
Кинотеатр, магазин,
кирпичный красный райсовет.
Еще минует столько зим,
еще промчится столько лет…
И город тот, и год далек,
и сколько лет, не помню, мне —
гляжу назад, как в тот глазок
во льду, намерзшем на стекле.
***
Невеселая весна —
без тепла и затяжная,
и такие времена,
настроенье, жизнь такая.
Мгла ползет со всех сторон,
вновь в программе «аты-баты»,
резко вспыхнул телефон,
на ходу в руке зажатый.
Сводят новости с ума,
непутевая погода,
дождь и капель бахрома
под перилами у входа…
