Стихи Анны Гринки телесны и физиологичны — но не из желания вывернуться перед читателем наизнанку, а потому, что сам мир предстаёт здесь единым телом, в котором все системы связаны между собой и слаженно работают для общей жизни. Этот мир очень тактильный, он как будто всё время ищет физического контакта с читателем: тянется щупальцами и присосками, окружает водой и пылью, щекочет волосками. Контакт этот скорее неуютный, но неизбежный: в конечном итоге своё тело оказывается частью тела мира — сливается с ним, растворяется в нём.
Отсюда же, кажется, происходит внутреннее устройство этих текстов: каждая строка здесь — едва уловимое движение, вроде вдоха или хруста встающих на место позвонков. Особенно интересно с этой точки зрения стихотворение «Диафрагма», завершающее подборку: названное по имени мышцы, участвующей в дыхании, оно само, графически и интонационно, устроено как дыхательная медитация в поисках определённости и устойчивости. Такие стихи требуют некоторого усилия — замедления, внимания, сонастройки — но это усилие определённо того стоит.
Евгения Ульянкина
Анна Гринка — поэтесса, писательница. Родилась в Мичуринске, жила в Геленджике, затем в Москве. Сейчас попеременно живёт в Балашихе и в Латвии. Окончила романо-германское отделение филологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова. Тексты были опубликованы в журналах «Воздух», «Контекст», «Незнание», «Речпорт», Vesalius, на порталах TextOnly, «Цирк „Олимп+TV”», «Лиterraтура», «Двоеточие», «Грёза», «Полутона», «Артикуляция», «Сигма», Solo Neba и др.
Анна Гринка // Земля без возможности кожи
***
отполировав мне зубы гигиеной
автоматический стоматолог
излился на табло просьбой:
«в течение нескольких дней
не ешьте красящих продуктов»
а это
практически всё возможное
поскольку в магазинах теперь не найдёшь
какой-либо бледности
что же мне есть — подумала я, в итоге решила
только мечтать о красителях
а в желудке клетками видеть
только чистую пищу
отполированную как зубы
я очень внимательно мечтала
и вскоре тоже уже автоматически
ложилась тенью под ноги стен
вся краска моя шла рядом со мной
вся пища моя сияла сквозь поры
и в улицах я больше не ходила
меня подхватывал неон
и первым лучом
я чистила город
***
мокрая шерсть высыхает не стадиями
но ответвлениями:
ствольным ошмётком расходится влага
по пути проваливается в жилки воздуха
и испарение выходит наружу
как щупальцами взрытое окно
растёт над животным
опухоль прощания
где капли трещат, опираясь
на окрик — от мышцы до кончика волоса
***
сигнал подбровный, океан
цветок, излитый на стекло
и ставший сериалом
теперь смотрим волосками
ими сочимся в сюжет
или верим, что лицо не точечно
а дробно толкует
либо строжайшая гроздь
разных пустых и вторых человечков
замкнутых каждый в икринке своей
там промелькнёт
и будет нам важно
поднимется бровью, но схлынет вода
из кладки и копоти околоплодной
и во внимании топко не будет
***
хочется всё знать об абрикосах
о горючей ниточке тайги
в кожуре и коже поедания
между ртом и тенью кураги
в той полоске ноет не природа
а её цветок из-под еды
дикий весь и сложенный из воя
следопыта, вросшего в следы
зубы принимая, нить порвётся
зверь из голода прольёт шаги
и закроет лес, откуда солнце
сочиняет каждые плоды
***
магнитными бурями, как проволокой, связанный сад
полипов густых, пронизанных ленью
сад из зубастых присосок
которые со стороны Земли
видятся звёздами, а на самом деле
тянут и тянут бесперебойную кожу
пока она только пытается над небом появиться
шрамовой нитью продлиться
но впадает в клыки, поднимается вверх
в желудочный пепел
там постоянно хочет быть мокрой пыль
в этом саду, срезанном в начале роста
от присосок она ожидает влаги
но получает только новую пыль
из сосущих обрубков садовых
хотела бы пыль осесть и не в космосе быть
хотела бы плотно сложиться в зрачок
и наконец посмотреть
в земную оправу
но разбита в жёстком саду
колючками стен окружённом
хотело бы всё огромное петь
лететь и смеяться над перекрытой планетой
освободиться над ней
но не может она в кокон обвиться
и шрамом зажить не должна
ранами тянет кожицу сад
и так будет всегда
точкой опоры и местом рассыпания
стала Земля без возможности кожи
и открытым к себе держит беспомощный сад
который её же и оголяет
и сам погибает от грубой земной уязвимости
когда она не даёт ничему сомкнуться
и смотрят с неё глаза
когда обрубает над небом ветки в зачатке
делает в них больше голода
и воют с неё глаза
когда раздаётся пыль
и не может не может сбиться
в плотный отпор
в ответное зрение
***
выбранный тщательный закат
над оглушённой землёй
она не умеет больше биться
но умеет выбирать
из почв своих рассматривает тени
из них звучит икота, будто дети
из них ползёт прохлада, но недолго
земля не слышит, но берёт по голосам
по волосам сверяет их, растущих
с осколком леса: всё теперь одно
и корни перемолотые ноги
совместно улыбаются в зерно
откуда будет звук, но не сегодня
откуда выбирается земля
себя вбирает, снова выбирает
и слух выходит снова из неё
лучом закатным
***
грустный человек
прошлый
весь в кольцах ожидания
и глотает осеннюю землю
проводя её по обвивающим трассам
тела, забывшего лёгкость червя
ДИАФРАГМА
одеяло это повтор кровати
более плоская упрощённая копия
проще говоря, одеяло зародилось оттого
что кровать старалась протянуть над собой лётные ткани
стремление вверх — вот что такое повтор
шелуха, превзошедшая форму
оригинала
уплощённый объём и грустное отторжение
уход от устойчивой среды в голодную полòсную
где умение дрейфовать важнее спокойной опоры
если помнить об этом
можно заметить
что остальные предметы тоже происходят из других
похожих вещей
обычно находящихся рядом
мир это улучшенные повторы:
так блюдце скопировалось из чашки
одежда — из кожи
лодка — из моря
почва — из камня
человек — из сна
дом — из пустыря
—
_______________ _______—
спящие люди уходят корнями
и выглядят точными
близкими к оригиналу
как одеяло — к кровати
в них есть медленный смех
и начало лепки:
память о временах
когда лицо без черт ещё только начиналось
терпело под невидимой мембраной
которая колебалась, как всматривалась
и вбивала в него
собственные кусочки, чтобы те вросли
и стали отличиями в податливой коже
а проснувшись, человек уже устаканен
вне сна он ни в чём не уверен
и дрейфует и мнётся
но всегда ведь под боком что-то другое
уходящее ножками в пол
и далее глубже
точное
готовое сгладить
готовое взять под ручки
__________. .__________________
одеяло убежало
улетела простыня
но кровать уже пустила паутинку
вверх
___ ______________________
засыпая, выходим на пустырь
и выходит неспешный дом
как напоминание о том, что никому никогда нельзя быть незащищённым
кухня внутри и стол
блюдце на нём и тут же чашка
мы спальню искали, а нашли только зеркало
за следующей дверью
оно вытянулось
покрылось людьми
_____«диафрагма»__
смотрело и находило гладкие места
готовилось ударить
