Поэзия Нади Делаланд – само дыхание: глубокое, волнистое, совершаемое легко; это сопутствие жизни. Ее стихотворения детальны, текучи, как акварель, с какой-то нежной обреченностью. Их легко присвоить и полюбить, они не защищаются, хотя, на самом-то деле, очень непросто устроены (проявляется синтаксическая нестандартность [«Клиническая жизнь, давно пора\ войти в нее, не закрываясь от,\ пока сама себя не заживет»], не выпячивающаяся языковая игра [«ему снится Ялта, янтарь и я» – трижды повторенное «я»], непредсказуемость в сочетании слов [ты отрицаешься от всего]). Но главное, что держит тексты Делаланд – это расширяющийся угол зрения – от частного маленького опыта к охвату всечеловечьему: так в первом стихотворении вдруг на последней строке становится понятно, что оно вовсе не про конкретные слова, не про «птицу», а про «никто», про отсутствие, а в заключающем подборку «Бог не старик, он – лялечка, малыш…», казалось бы, инфантильная завязка вдруг дорастает до мысли о божественной проявленности во всем, и образ лирической героини транспонируется от ребяческой удивленности к отражению бесконечной любви.
Анна Маркина
Надя Делаланд – к. ф. н., преподавала в ЮФУ, окончила докторантуру Санкт-Петербургского госуниверситета. Работает в книжном интернет-магазине Book24 и ведет «Школу литературного мастерства на Волхонке». Публиковалась в журналах «Арион», «Дружба народов», «Звезда», «Нева», «Волга», «Новая юность», «Литературная учеба», «Вопросы литературы» и др. Стихи переведены на английский, итальянский, испанский, немецкий, эстонский и армянский языки. Родилась в г. Ростове-на-Дону, живет в Москве.
Надя Делаланд // Поцелуй старую птицу
***
Туман спадает…я его надеваю, а он спадает…
Не мешайте мне спать…
Что же дальше?
В детстве я протягивала лицо
маме и говорила: «Поцелуй
старую птицу».
Мама смеялась: «Какая ж ты старая?»
И целовала.
Теперь я иду, бормоча себе:
«Старая птица»
И отвечая: «Какая ж ты птица?»
Никто меня не поцелует.
***
Она говорит ему: трам-там-там,
а он отвечает ей: тра-та-та,
Чехов переворачивается и спит,
ему снится Ялта, янтарь и я.
Я не бывала в Ялте и не
спрыгивала с двух последний кривых
теплых ступеней, и не вела
пальцем ноги по песку черту,
через которую перейдя,
ты отрицаешься от всего,
только и будет, что трам-там-там,
и никогда уже тра-та-та.
***
Мерцающее утро. Долгий вход
в рассвет по затаившим радость крышам.
Зима молчит мелодией глухой
и, кажется, сама себя не слышит.
Но сразу видно – немота бела,
узорчатые лапки галок – звонки.
Кто ожерельем ходит по делам,
пустые не устраивает гонки.
Кто положил зерно на теплый люк,
тому простятся злые прегрешенья.
Не знаю, кто он, но уже люблю
его лицо, дыхание и шею.
Он шел во сне по зимней немоте,
чтоб накормить растрепанную стайку,
Он был Тобой, ходячий райотдел,
сосредоточенный на жизни сталкер.
Поцеловав повеселевших птиц,
сминал пакет и нес до ближней урны.
Свет замечал и начинал расти.
Иначе и не наступает утро.
***
Жизнь неизбежна и скоропостижна,
когда я из безумия не выжив,
остановлюсь на медленном мосту,
глаза закрою, смолкну, прорасту.
На хрупкой ветке слезы высыхают,
неглубоко, поверхностно, верхами
пройдусь по дням своим, по кромкам ран.
Клиническая жизнь, давно пора
войти в нее, не закрываясь от,
пока сама себя не заживет.
***
Бог не старик, он – лялечка, малыш,
он так старался, сочиняя пчелок.
Смотри, как хвойный ежик непричесан,
как черноглаза крошечная мышь…
Но взрослые скучны, нетерпеливы,
рассеяны и злы, им невдомек,
какое счастье этот мотылек,
кружащийся над зреющею сливой.
И почему он должен слушать их,
когда его за облако не хвалят?
…Ну что же ты? Как мне тебя обнять-то?
всех вас троих…
