Андрей Чемоданов. Ручная кладь. – М.: Воймега, 2016
В 2014-м Чемоданов писал, «что изо всех искусств к поэзии ближе всего искусство престидижитации: маг берёт простые, банальные вещи, которые всегда на глазах и под рукой: карты, платок, монету, женщину. Одно неуловимое движение и – чудо. Их нет или они совсем в другом месте <…> так и поэт берёт обычные, пошлые слова, которыми мы пользуемся <…> как-то подтасовывает, передёргивает, выстраивает новый порядок и – вот оно – волшебство!»…
Лирический герой Чемоданова проходит путь от маргинала до «хулиганчика» с ножичком или заточкой. Не хулиган, а хулиганчик – именно так. Дмитрий Артис писал об этом: «Он [Чемоданов] <…> всё ещё в подростковом конфликте отцов и детей…»[3]. Отсюда же – со всей бунтарностью и блатной романтикой («вырасту и стану хулиганчиком / обрасту статейной бахромой…») – выстраивается узнаваемая линия: Есенин – Рыжий – Чемоданов. Даже завершающая точка этого пути одинакова (по крайней мере, для лирического героя – и хочется надеяться, что только для него):
такая с бытием размолвка
но хватит пресмыкаться гад
ты помнишь покупал верёвку
пеньковую хоть на фрегат
<…>
и хватит быть таким унылым
и прекращай-ка эту дрожь
пенька прочна найдётся мыло
чего ты ждёшь чего ты ждёшь
Из рецензии Олега Демидова в журнале Лиterraтура 20 ноября 2016
