Чухонцев О. Гласы и глоссы: извлечения из ненаписанного. М.: ОГИ, 2018.
Внешняя сторона замысла «гласов и глоссов» может показаться простой до примитивизма. У любого стихотворца имеются черновики, а в них — разных масштабов незавершённое строительство. Оно потому и не завершено, что интересные, достойные записи строки нашлись, но они ни во что не выросли, точнее — не выросли в образ. И Чухонцев идет на шаг, который однозначно был бы воспринят как рисковый в случае с любым другим поэтом — он компонует отрывки из черновиков в несколько блоков. Сказать, что в результате текст обретает какую-то крепкую связь, нельзя, но перекличка мотивов, обеспечивающая калейдоскопическую смену наблюдаемого рисунка, возникает. Отдельные строки совершенно самостоятельны и самоценны, отдельные отрывки — готовые миниатюры, но это единичные случаи. Почти весь материал, попавший в книгу, именно что не завершён. И эта незавершённость, как кажется, и есть главная мысль или, скорее образ, который в поэзии Чухонцева присутствовал давно, но на первый план вышел впервые. Само назвать вполне можно трактовать в этом ключе: «гласы» задают мотив разноголосицы, множества партий, «глоссы» — это те тёмные места, которыми любая из партий заканчивается.
Владимир Козлов. Из рецензии в журнале “Prosōdia”, номер 10, 2019
