Алексей Виноградов, Юрий Нечипоренко. «Огонь с Божедомки. Московское детство Фёдора Достоевского». М.-Спб., «Август», 2020 — 96 с.
У карантинного времени много неудобств, но есть как минимум один плюс: возможность читать — быть, перефразируя название одной известной песни, readers in the storm — и получать от этого удовольствие; тем более если под рукой оказываются хорошие книги. Одна из таких — недавно изданная биография Ф.М. Достоевского, написанная историком Алексеем Виноградовым и биофизиком, доктором наук, директором Всероссийского Фестиваля детской литературы, а главное — энтузиастом, умеющим легко рассказывать о сложном, Юрием Нечипоренко.
С Юрием Дмитриевичем мы знакомы давно (с Алексеем, увы, нет), и раз за разом он не перестает меня удивлять: я без труда могу вспомнить, наверное, десяток книг, сочиненных им лично и в соавторстве, но с выходом очередной новинки опять убеждаюсь: он уверенно «держит планку», взятую им еще в 2009-м, когда из-под его пера появилась колоритная биография Гоголя «Ярмарочный мальчик». За ней последовали «научно-художественные издания» (как сказали бы в прежние времена) о Ломоносове и Пушкине. И вот теперь – с любовью, вдохновением, но при этом деликатно, изящно написанная история о пареньке с улицы Божедомка, сыне лекаря московской Мариинской больницы (не путать с современной петербургской клиникой), позднее создавшего такие хиты, как «Преступление и наказание», «Бесы» и «Братья Карамазовы». К слову, активно работая в жанре биографии для детей и подростков (хотя и взрослые вроде меня читают его книги с нескрываемым восторгом), Юрий Нечипоренко успевает заниматься и научной работой. Не ошибусь, если скажу, что к героям всех своих текстов – будь то писатели или микроорганизмы – он относится с одинаковой любовью и трепетом.
Кстати, в «Огне с Божедомки» («Огонь» — это и есть маленький Федя, обладавший вспыльчивым, огненным нравом) эпидемия тоже присутствует, правда, вскользь — знаменитые холерные волнения 1830-31 года, один из детских страхов Достоевского; страхов, которые наряду с играми, встречами, поездками в деревню, уроками у дьякона и занятиями в пансионе Чермака во многом сформировали мироощущение Достоевского.
Конечно, все мы — «родом из детства». Особенно гении. Потому написание биографий гениев и классиков – это попытка авторов ответить прежде всего самим себе: как обычный паренек, вроде бы не отличающийся от тысяч сверстников, стал великим взрослым? Наши авторы делают это понятным и убедительным образом: не выстраивают комплексных теорий и избегают экзистенциальных объяснений; просто (но поди еще, добейся такой простоты) показывают, как мелькающие мимо их героя события, случайные знакомства, укромные уголки любимых мест и неожиданные переживания превращают вчерашнего ребенка в того, кем мы привыкли его знать.
Авторы (кажется, прямо за руку — настолько стиль и язык книги создают ощущение мягкого тактильного контакта) приводят нас в старую Москву, где Федя провел шестнадцать лет своей жизни; мы поочередно посещаем больницу, в которой трудится отец семейства Достоевских, Марьину Рощу, Чистые пруды, Покровку, заходим в храмы, дома знакомых и многочисленных родственников «нового Гоголя» (как назвал молодого писателя «неистовый Виссарион»), бродим по уютным тесным улочкам и присутствуем при несостоявшейся встрече Фёдора с самим Пушкиным. Дух уютной первопрестольной контрастирует с «мрачным городом, полным пороков и безысходности», Санкт-Петербургом, куда подросший Федя в финале повествования отправится вместе с братом Михаилом поступать в Инженерное училище. Тем Петербургом, который станет местом действия его романов и повестей. Как будто Москву Достоевский оставит только себе, не желая ни с кем делиться своими сокровенными детскими впечатлениями.
Симпатия авторов к Достоевскому очевидна, она буквально просачивается сквозь строки. При этом важно, что, избегая каких-либо субъективных оценок, они стараются оперировать лишь фактами; впрочем, фактов этих действительно много, и они сплетаются в плотную повествовательную ткань. Начиная издалека (эпизодом встречи Некрасова с Белинским, восхитившимся рукописью «Бедных людей» и пожелавшим «знать о молодом сочинителе всё»), авторы выбирают для своего рассказа те «опорные точки», которые позволят нам познакомиться с Федей Достоевским так близко, словно мы —его современники и, более того, соседи или друзья. И сразу же возникает мысль: авторам очень хочется, чтобы это знакомство не завершилось с последней страницей их книги. Чтобы мы вытащили с полки (или из интернета), например, «Дневник писателя» и взглянули на заметки, его составляющие, немного иначе – уже чуть лучше зная человека, который их делал.
Остается добавить, что иллюстрации в издании, хоть и обращены к сверстникам маленького Фёдора, но выдают серьёзный труд художника, старавшегося, как и авторы биографии, снять с Достоевского-памятника листы позеленевшей бронзы и показать нам, каким он был в своей первой, «живой» ипостаси. И эта псевдонаивная манера в итоге воспринимается глазом (и сочетается с текстом) лучше, чем какие-либо сложные дизайнерские решения.
Петров Максим Анатольевич — переводчик, литературный критик, искусствовед, автор книги “Эль Греко” для серии “ЖЗЛ” (2016).
