Генеалогия стихов Григория Геникеева в целом понятна: городская хулиганская романтика в духе Есенина и Рыжего, Сергей Гандлевский, загадочный Фёдор Терентьев — его Геникеев прямо упоминает в одном из стихотворений подборки и сам, кстати, мистифицирует, прячась под псевдонимом. Пожалуй, эти стихи ещё выбираются из влияний, не вполне отряхнули с себя чужое — но дышат по-своему, глубоко и размашисто: не боятся неровностей, легко меняют направление, сопротивляются инерции. Свобода дыхания притягивает в тексты обэриутский абсурд, и мы тут и там встречаем слипшуюся проводницу и ожившие костюмы эпохи Эдо. Дико интересно, в какую сторону выберет двигаться автор — а пока вот, несколько снимков его движения и трансформации.
Евгения Ульянкина
Григорий Александрович Геникеев — поэт. Родился в 1994 году, живёт в Москве.
Григорий Геникеев // Я говорю ночь
***
стрекочущий дальний костер перегон москва
фарфоровый ветер выбирает виски погода
новая флейта свистящий хребет моста
в луже лежит звезда с апостолова погона
деть северную вещь в воду осознать свою тень
под силиконовым небом на таблице парковки
слипшаяся проводница говорит день
я говорю ночь волки гав откуда здесь волки
***
не плацкартом по родине новой,
но по старой в СВ,
по костям цвета кости слоновой,
по янтарной листве,
по россии покатимся синей —
в смысле? да ни в каком —
мимо кладбищ, поросших осиной
и примятых катком,
мы с пригорка покатимся в память
на чужих тормозах,
чтобы слезы застыли как камедь
в оловянных глазах.
***
из оптики только мыльница но она
позволит не видеть вильнюса из окна
и шум подорвавший с угла где висит портьера
натягивать на стучащие в темпе двести полтела
фонарь отсыпает фотоны в окно двора
шпон облетает со шкафа с берез кора
рукам не найти подходящего топора
вырубить то что лупит в глаза с утра
на улице чай не кусок монмартра
и все равно видишь огни где по́рта
рука помогает поверить в победу марта
над тем как январь обращает в порно
шоссе полдороги до дома пластмассовые полустанки
тропки горки леса пустыри которых не тронем
движенье кончается даже там где ходили самки
иными словами становится потусторонним
***
гнетущая тьма иллюстрация
хрипят из-под пола деревья
сугроб лейтенантская рация
январская галантерея
чего бы там это ни значило
(того бы не значило, дудки)
широкое слово ПОТРАЧЕНО
рябинки ещё проститутки
звезда как пизда индивидуум
язык поразительно птичий
ИИ между долом и идолом
не видит серьёзных отличий
свистят соловьиные рощицы
в ушах напрягается пакля
фигуры смешливые рожицы
а птицами даже не пахло
по улице бродят крещёные
костюмы периода Эдо
воскресные дни упрощенные
вам лучше расскажут про это
***
начинать и заканчивать все на щ
распишитесь и свет потух
это лев или блеф или что вообще
ты кого мне послал петух
на Некрасова чёрствый батон крошить
ради птиц верещащих неть
это дура не это не лыком шить
не дрожащую тварь иметь
только жаль одного красоты лица
померанчевых плеч в конце
у Терентьева слизанного конца
и начала в твоём лице
***
глухонемые арки в не менее глухонемом парке,
глухонемой тополь, глухонемая осина.
ты сидишь стойко, ты стоишь в парке,
столько прекрасна, сколько невыносима.
но тебя больше нету, нету, глупая мама
тискала страшный воздух, как тетива самострела,
и бог его знает, кого она обнимала,
и с кем разговаривала, и на кого смотрела.
ужасный снег, чудовищный снег, снег, похожий на пепел,
падал ей на макушку, насквозь прожигая.
и тебя больше не было, не было, и кричал перепел:
господи боже мой, совсем как живая.
